Хочу показать вам классную студенческую работу!

Книга «Nothing Else Matters» Ильи Константинова - иллюстрированная биография Ласло Мохой-Надя, дополненная мнениями значимых современных художников и студенческими работами, вдохновленными творчеством Мохой-Надя.

Про концепцию книги тут

А вы знали, что Пикассо и Шагал были друзьями 40 лет?

Пикассо с сарказмом называл Шагала летчиком (потому что у него на картинах все летают), а Шагал не менее саркастично в ответ называл Пикассо - разделочный нож (потому что у него на картинах части тела в разных местах).

Они дружили 40 лет. И все 40 лет подкалывали друг друга. Например,Шагал говорил: "Какой гений этот Пикассо, жаль, что он не рисует". Пикассо парировал: "Я не знаю, где он находит эти изображения. У него, должно быть, ангел в голове".

И да, вам не показалось, Шагал действительно отличался более едким цинизмом. Пикассо, напротив, был страшно нетерпим.

Вот ведь как бывает, Шагал никогда не сказал ни одного доброго слова в адрес своих современников - коллег по искусству. В особенности, не любил он и не признавал абстрактную живопись, утверждая, что такого рода творения вызывают у него такие же эмоции, что и плюющий в общественном месте человек. А вот Пикассо он считал великим и они довольно часто обменивались любезностями. Но чаще остротами.

В конце 1940-х они оба увлеклись производством и росписью керамики. В 1948 году Пикассо жил на Лазурном берегу - снимал мастерскую "Мадура" в Валлорисе. Шагал обосновался рядом в городке Ванс и частенько навещал своего товарища. Да и разве есть что-то лучше, чем поработать с другом в одной мастерской!?

Конечно есть - не работать с другом в одной мастерской. Особенно с детьми, ибо тогда дети становятся шпионами на службе двух гениев. Как сообщает Давид Макнил, сын Марка Шагала и Вирджинии Хаггард-Макнил, "когда мы работали в мастерской, мимо дверей все время шныряла какая-то девчушка, может, это и в самом деле была Палома, во всяком случае, отец тоже посылал меня с заданиями: "Посмотри, что он там делает?" или "Какая у него глина?"".

У Пикассо даже есть тарелка а-ля Шагал - не плагиата ради, забавы для.

А потом случился 1964 год - год ссоры, которая разлучила друзей навсегда. Дело было так. Прелюдией к этой встрече послужило теплое письмо, которое Шагал отправил Пикассо из Хай-Фоллза. К письму он приложил свою фотографию с Давидом и написал, что очень надеется встретиться с другом после возвращения во Францию. Пикассо повесил ту фотографию в своей мастерской.

И вот встреча состоялась - это был званый обед в доме Териада. И все шло довольно весело - Шагал и Пикассо словестно-колко фехтовали друг с другом, чем весьма развлекали собравшихся.

Позже, в своих мемуарах Франсуаза Жило вспоминала ("Моя жизнь с Пикассо"), что Пикассо был в тот день в дьявольском настроении. Перед едой он заставил Териада снять картину Боннара, потому что его "от нее тошнило". Более того, у художника всегда портилось настроение при виде худосочных женщин, а сама Франсуаза, как и Вирджиния Хаггард, были тогда худыми.

И вот настал момент Х.

Пикассо спросил у Шагала: "Когда вы возвращаетесь в Россию?".

Шагал сделал выпад первым: "Сразу после вас. Я слышал, там вас очень любят. Чего не скажешь о ваших работах. Попробуйте поработать там, а я посмотрю, как это у вас получится".

Пикассо нанес ответный удар: "Полагаю, в вашем случае это вопрос бизнеса. Вы не отправитесь туда, если только в этом не будут замешаны деньги".

Франсуаза вспоминала, что Шагал на этот язвительный укол ответил улыбкой, но внутри себя был взбешен, как бык. На этом сороколетняя дружба Пабло Пикассо и Марка Шагала закончилась.

А незадолго до того рокового дня Шагал и Пикассо повстречались - Марк Захарович выходил из музея Гримальди в Антибе, куда ходил смотреть новые картины Пикассо, написанные на огромных белых панелях; Пикассо тоже пришел полюбоваться на себя. Шагалу работы друга очень понравились - в них не было агрессии. Он так и сказал об этом Пикассо и тот расцвел в довольной улыбке.

Они вообще не скупились на комплименты в адрес гения друг друга. Еще в 1950-х Пикассо сказал: "После смерти Анри Матисса, Шагал стал единственным, кто правда знает все о цвете и легко им орудует. Мне не очень нравятся его фигуры ослов, петухов или скрипачей, однако это не отменяет того факта, что они вплетены в общую канву, а не просто собраны в одном месте. Большинство его последних работ в Венце убеждают меня в том, что с момента появления Ренуара и до сегодняшнего дня не существовало никого, кто управлял бы цветом и тенями так мастерски, как это делает он".