Какова цена преступности, возникающей ввиду психопатии

Разумеется, многие психические расстройства являются значительным экономическим бременем для общества. Однако это бремя распределено в неодинаковой степени между разными расстройствами. Например, все потери, связанные с шизофренией, включая медицинские, немедицинские, прямые и косвенные, в случае США составляют по разным оценкам до 102 миллиардов долларов в год (на момент 2013 года). На первый взгляд это огромное число. Однако дальше мы увидим, что на самом деле такие потери являются ещё довольно умеренными.

Для начала посмотрим, каково экономическое бремя преступности в США в целом. Оно составило от 1,7 до 3,2 триллионов долларов за 2012 год, включая содержание тюрем, производство товаров, которых бы без преступности не существовало (например, защитных систем), потери во времени и ресурсах ввиду неё, вред, причинённый ею здоровью и жизни и т. п. При этом от 6,6% до 20,4% от всех преступников в США являются психопатами, и на одного психопатичного преступника приходится в среднем от 2,08 до 3,08 преступлений. Исследование, которое оценивало экономическое бремя психопатии, проводилось в 2020 году, а потому в расчётах, отталкивающихся от ранее полученного бремени преступности в целом, мы должны учесть инфляцию. Таким образом выйдет, что оно составляет от 1,92 до 3,61 миллиардов долларов в год.

После проведения расчётов, бремя психопатии в США будет составлять от 245,5 миллиардов долларов до 1,59 триллионов долларов в год, т. е. от 1,1% до 7,4% от ВВП. А аналогичные расчёты в случае Канады дают оценку от 0,5% до 2,3% от ВВП. Эти значения являются ужасающе высокими.

Мы должны учесть несколько важных моментов. Во-первых, типичный преступник всё же не является клиническим психопатом. Однако преступники, совершающие проактивные (умышленные) акты насилия практически всегда являются психопатичнее подавляющего большинства населения. В то время, как в США психопатию определяют от 30 баллов по тесту PCL-R, средний показатель для убийц будет составлять 21,4, хотя средний показатель для непреступного населения – всего 5,2. Так как в расчёт бралась именно доля клинических психопатов среди преступников, он мог значительно недооценить роль психопатии в преступности, особенно насильственной. Во-вторых, эти оценки, конечно же, не будут учитывать системное насилие, т. е. все те экономические потери, которые возникают ввиду принудительных мер, вводимых стационарным бандитом (государством). Также отметим, что среди политиков клинических психопатов, скорее всего, будет не меньше, чем среди преступников в тюремном заключении, только их вредные действия являются легализованными и не будут осуждаться.

В итоге, мы можем лишь гадать, насколько действительно огромным является экономическое бремя психопатии для общества. Но даже те ограниченные оценки, которые мы можем подсчитать, уже являются слишком высокими, чтобы не начать всерьёз задумываться о необходимости поиска и разработки эффективной терапии для искоренения дисфункции механизма ингибирования насилия, из-за которой и возникают проактивное насильственное поведение и значительные психопатические предрасположенности у человека.

Что с правами?
https://telegra.ph/CHto-s-pravami-04-04

Хорошая инициатива может обойтись без принудительного изъятия средств у людей и навязывания им каких-то обязательств под угрозой насилия. А если какая-то идея принципиально не может существовать без этого, то она определённо является этически сомнительной.

Как индивиды, способные вредить другим людям, могли эволюционно закрепиться в человеческой популяции

Существует мнение, что с эволюционной точки зрения психопатов вообще не должно существовать. На протяжении всей истории человечества возникала необходимость в кооперации и заботе друг о друге с целью выживания и воспроизводства. В большинстве ситуаций человек пытается прибегать к таким решениям проблем, которые являются приемлемыми для наибольшего возможного количества людей, или по крайней мере для того количества, которое принимает непосредственное участие в каком-то взаимодействии, относящемся к конкретной проблеме. Вопрос доверия имеет первостепенное значение. Тот, кто предаёт ваше доверие – индивид, с которым нельзя жить или работать вместе. Именно поэтому все психопаты уже давно должны были вымереть и навсегда исчезнуть в результате естественного отбора, особенно учитывая тот факт, что риск развития психопатии возникает ввиду генетических предрасположенностей человека.

Почему же этого не случилось? Очевидно, индивид, способный вредить другим людям, всегда имеет ненулевой шанс появиться в человеческом социуме. Пока что не существует методов, практик и технологий, которые могли бы это изначально и гарантированно предотвратить. И быть единственным психопатом в группе людей является очень выгодной стратегией для самого психопата. А чем больше группа, тем больше психопатов она может выдержать, не будучи уничтоженной. Психопатия, хоть и является патологией, в данном случае может давать некоторое эволюционное преимущество, как, например, это делает гетерозиготная форма серповидноклеточной анемии в среде, где распространена малярия. Человек в таком случае является лишь носителем мутации, ведущей к болезни, и не страдает её тяжёлыми симптомами, а также получает преимущество в виде значительно сниженного риска погибнуть от малярии.

Впрочем, психопатов всегда может быть лишь очень ограниченное количество, и большинство людей никогда не может быть психопатами. Для психопатов выгодно лишь взаимодействие с мирными и непсихопатичными индивидами, которые точно не станут им вредить. Но чем больше в социуме психопатов, тем больше шанс у каждого из них столкнуться с другими психопатами. Это невыгодно ни психопатам, ни всем остальным людям, так как результатом этого процесса является разрушение самого социума.

Кроме всего этого, нам критически важно понимать, что развитие вооружения уменьшает допустимое количество психопатов в социуме. В будущем может появиться крайне разрушительное, и при этом очень доступное оружие массового поражения, например, патогены из «подвальных лабораторий», с помощью которых лишь небольшая группа, а то и вовсе всего один психопат сможет навредить миллионам людей, если не всему человечеству сразу. Также наличие психопатов в социуме заставляет нас решать создаваемые ими проблемы, а это может не оставить нам времени и ресурсов, чтобы обратить должное внимание на другие возможные сценарии уничтожения человечества, например, ввиду глобальной природной катастрофы. Поэтому в долгосрочной перспективе крайне важна разработка методов предотвращения возникновения в социуме психопатов. Например, это может быть обнаружение и генная терапия дисфункции ингибитора насилия, являющейся предпосылкой к возникновению способности к совершению умышленных актов насилия и психопатических предрасположенностей, ещё в самом раннем возрасте.

Принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» нелегален даже в текущей правовой системе

Все наверняка слышали о принципе, по которому каждый человек как бы обязан знать законы страны, в которой он находится, и нарушение закона из-за его незнания не освобождает от ответственности. Данный принцип известен ещё с времён Древнего Рима и сегодня взят на вооружение всеми государствами мира.

Легко можно понять происхождение этого принципа в Древнем Риме, когда все преступления были очевидными, например, воровство или убийство. При совершении таких проступков действительно невозможно оправдаться неосведомлённостью о существовании закона, запрещающего это, так как все люди живя в обществе ещё с раннего детства знают, что подобные деяния являются преступлением. Однако современные государства наплодили столько законов, что изучить и точно понять все из них возможно только специалисту, для которого это является профессиональной деятельностью, но не среднестатистическому человеку. Мало того, законы ещё и постоянно меняются, за чем попросту невозможно уследить. Это вступает в противоречие с другим общепринятым принципом правовой системы большинства стран мира – реалистичности исполнения требований законодательства. Например, нельзя потребовать от морского перевозчика осушить океан чтобы поднять затонувший корабль с ценным грузом. Нельзя и обязать явиться в суд, к следователю или в военкомат по повестке в течении минуты (телепортация пока существует только в научной фантастике). Даже в военное время заведомо невыполнимый приказ считается преступным и вина уже будет на командире, кто его отдал. Об этом правовом принципе обычно редко вспоминают, но недавно американские юристы успешно его использовали в суде.

В США широко известной стала история женщины из Техаса, которая хотела проголосовать на президентских выборах в 2016 году, однако не имела на это права, поскольку находилась под надзором (чем-то схожем на испытательный срок) ввиду «налогового преступления». Она об этом не знала, ей никто не сообщал, что она не может голосовать, и на выборы она решила пойти лишь потому, что её на это убедила мать. Но суду было всё равно, её неосведомлённость назвали «не имеющей отношения» к судебному процессу, и в 2018 году она была осуждена на 5 лет тюремного заключения. Лишь в 2022 году в апелляционном суде это решение пересмотрели на основании отсутствия доказательство того, что она была осведомлена, что не имеет права голосовать. Фактически, суд решил пойти против принципа «незнание закона не освобождает от ответственности».

Учитывая, что в США юридическая система опирается на прецедентное право, можно рассчитывать на то, что таких решений в будущем станет намного больше. Это, в свою очередь, продемонстрирует всем, что у людей нет никакой обязанности следовать и пытаться исполнить заведомо невыполнимое требование быть ознакомленным с бесчисленным количеством законов, которыми стационарные бандиты пытаются их кошмарить на каждом шагу.

Почему индивиды, совершающие насилие, могут воспринимать наказания не так, как нормальные люди

Известно, что люди, проявляющие антисоциальное поведение и совершающие насилие, хуже способны взвешивать информацию о вознаграждениях и наказаниях за свои действия. При этом, как оказалось, у индивидов с высокими показателями психопатических черт эта способность нарушена особенным образом. Принято считать, что они просто менее чувствительны к наказаниям, но на самом деле всё может быть немного сложнее. На это указывает исследование, в котором участвовали три группы людей – обычные мужчины, не совершающие преступления, насильственные преступники без высоких показателей психопатии и насильственные преступники с высокими показателям психопатии.

Для ясности, сначала стоит разделить людей с антисоциальным поведением, но без психопатии, и тех, кто её проявляет. Первым свойственна реактивная (аффективная) агрессия, их насильственные действия являются незапланированными и краткосрочными, вызванными порывом эмоций. Вторым же свойственна как реактивная, так и проактивная (инструментальная) агрессия, они легко, не испытывая никакого внутреннего сопротивления, могут вредить людям в умышленном и длительном преследовании каких-то целей. Ключевой причиной второго состояния является дисфункция механизма ингибирования насилия – важного в способности испытывать отторжение к причинению людям вреда и развитии таких эмоций, как эмпатия и вина.

В рамках исследования испытуемые решали задачу, первым этапом которой было обучение – нужно было 20 раз делать выбор между одними и теми же, но разным образом расположенными двумя предметами на экране. За правильный выбор предмета (испытуемый заранее не знал, какой из них правильный) давалось вознаграждение, а за неправильный – наказание в виде получения или потери очков. Для усложнения задачи вносилась необходимость делать выбор 25 раз, в 20% случаев из которых задание было ошибочным (за правильный выбор давалось наказание, а за неправильный – вознаграждение). Второй этап был обратным – задача была та же, но правильный и неправильный предметы менялись своими ролями. При выполнении задачи испытуемые находились в МРТ сканере для отслеживания активности мозга.

В отличие от обычных мужчин и непсихопатичных преступников, психопаты продемонстрировали значительно повышенную реакцию на наказания в ошибочных заданиях (на обратном этапе), нежели на вознаграждения в неошибочных заданиях (на обоих этапах) в таких отделах мозга, как задняя поясная извилина и островковая доля. Такая реакция на стимулы наказания является ненормальной. Психопатичные индивиды, несмотря на распространённое мнение, всё же их воспринимают и обрабатывают, однако крайне нетипичным образом, что, соответственно, может приводить к неадекватной оценке выгод и наказаний.

Для справки, задняя поясная извилина играет очень важную роль в изменении поведения на непредсказуемые факторы, формировании субъективной оценки в отношении к наградам и сигнализации об ошибках. На ошибку в прогнозировании она обычно проявляет реакцию совместно с префронтальной корой (отвечающей за рациональное поведение и принятие решений). А островковая доля, важная в формировании мотивации и отслеживании результатов, включая признание ошибок, кроме префронтальной коры имеет ещё связь с миндалевидным телом (отвечающим за эмоции).

Психопатичные индивиды испытывают проблемы с принятием решений и оценкой наказаний и вознаграждений, что подтверждается, в том числе, исследованием активности их мозга. Это важно знать, чтобы понимать, что насилие не всегда можно предотвратить лишь сдерживающими факторами и угрозой гарантированного и серьёзного наказания. Как показывает большое множество исследований, психопатичные индивиды могут легко игнорировать даже критически важные внешние факторы, когда концентрируются на преследовании какой-то цели. Именно поэтому важным является вопрос поиска и разработки терапии, нацеленной на исправление дисфункции механизма ингибирования насилия, так как в случае некоторых индивидов только это поможет избавиться от умышленного насильственного поведения.

Как существование государственной собственности делает инициативу наказуемой, а решение проблем – катастрофически дорогим

Все наверняка слышали о прорыве дамбы в Орске. Затоплению было подвергнуто много населённых пунктов. Жители одного посёлка не стали ждать помощи от государства (которой бы они точно не дождались), и за свой счёт насыпали заграждение от воды длиной более полутора километров. В итоге их населённый пункт стал единственным незатопленным вблизи Оренбурга, находящегося вниз по течению от Орска. Но довольно быстро местные чиновники начали обвинять людей в самовольной постройке и угрожать ответственностью за это. Конечно, люди имели право предпринять такие действия в экстремальной ситуации, и подобные обвинения являются необоснованными даже с точки зрения государственного закона. Впрочем, конфликт остаётся пока открытым. Да и вообще почему люди в такой ситуации хоть малость обязаны доказывать свою правоту?

Мы можем вспомнить немало случаев, когда люди получали наказания за свою инициативу, например, при уборке снега в общественных местах или ремонте грунтовой дороги в лесу. И это вовсе не проблема одной конкретной страны. Например, в Канаде однажды один человек построил лестницу на пути между общественной парковкой и парком, чтобы люди имели возможность безопасно там ходить. Местная администрация оценивала проект такой лестницы в безумные 150 тысяч долларов, тогда как этот человек потратил лишь 550 долларов на покупку материалов и наём одного работника. В итоге местные власти снесли лестницу, так как её самовольная постройка была, по их мнению, недопустимой, и пообещали новую, уже за 10 тысяч долларов из бюджета.

В этом состоит проблема государственной собственности. Если представить, что собственность из перечисленных ранее случаев находилась бы в частных руках или во владении местных сообществ, подобных проблем никогда не могло бы возникнуть. Но пока есть государственная собственность, любая инициатива на её территории является наказуемой. Даже если она была обоснована экстремальной ситуацией, всё равно люди автоматически становятся виновными в глазах чиновников, и они обязаны ещё доказывать свою правоту. Также это даёт людям необоснованную надежду, что в экстремальной ситуации государство им поможет. Будь их населённые пункты не государственной собственностью, а их частным владением, они бы сами понимали, что в спасении своих жизней и имущества прежде всего необходимо полагаться на собственные силы. И населённых пунктов, спасшихся от того же наводнения, было бы намного больше.

Наконец, даже если государство придёт вам на помощь, работа всего его чиновничьего аппарата обойдётся катастрофически дорого. Опираясь на пример из Канады, можно вполне ожидать, что из бюджета на это может быть выделено даже в сотни раз больше средств, чем было бы потрачено в том случае, если бы проблема решалась своими силами. Решая проблемы частным образом, вы всегда будете внимательно следить за тратами. А вот налоги у вас взымают автоматически и в отрыве от трат, а значит их могут неэффективно растрачивать и распихивать по карманам на всех этапах решения проблемы.

Теория морального нативизма и моральная интуиция

Моральный нативизм – это теория, которая на вопрос о том, откуда берутся моральная интуиция, моральное суждение и другие важные элементы моральной психологии, даёт ответ, что они в определённой мере являются врождёнными и возникшими в результате биологической эволюции человека. Моральный нативизм полагается на двухэтапный аргумент. Первый аргумент состоит в том, что разум содержит моральную грамматику: сложную систему принципов, правил и концептуальных строительных блоков, генерирующую и связывающую различные ментальные представления, от которых зависит моральная интуиция. Второй аргумент состоит в том, что по крайней мере некоторые основные атрибуты этой моральной грамматики являются врождёнными и не основаны исключительно на опыте, а, скорее, выходят «из руки природы». Культурные факторы, безусловно, оказывают влияние на развитие морали; тем не менее, значительное количество фактов свидетельствует, что по крайней мере некоторые аспекты морального познания являются врождёнными.

Как мы можем подтвердить позицию морального нативизма? Дарвин, Де Вааль, Кропоткин и другие биологи подчёркивали, что эмпатическое и альтруистическое поведение, по-видимому, имеет глубокие эволюционные корни. Крысы испытывают стресс, когда слышат крики других крыс, и совершают альтруистические акты, чтобы защитить их от причинения вреда. Человекообразные обезьяны испытывают явное горе по поводу смерти или исчезновения тех, к кому они были привязаны, а также часто утешают жертв нападений. Человеческие младенцы сильнее плачут в ответ на плач других младенцев, чем на сопоставимые, сгенерированные компьютером звуки или даже на запись собственного плача; это означает, что «они реагируют на осознание чужой боли, а не просто на определённую высоту звука». Человеческие дети также биологически предрасположены к тому, чтобы распознавать и утешать тех, кто испытывает эмоциональные страдания. В более широком смысле маленькие дети предрасположены к тому, чтобы помогать другим в достижении их целей, делиться с ними ценными ресурсами и предоставлять им полезную информацию. Также клинические и экспериментальные исследования подтвердили, что отдельные области мозга лежат в основе морального познания, и что повреждение этих областей может привести к нарушению моральных суждений, оставляя при этом другие когнитивные функции неповреждёнными.

Мы можем также сослаться на нормы, которые являются универсальными для всех обществ. Исследование сотен юрисдикций показывает, что запрет на убийство представляется универсальным и в высшей степени инвариантным. Все известные оправдания и уважительные причины для совершения убийства состоят из относительно короткого списка всем знакомых защитных аргументов. При этом конкретно к умышленным убийствам отношение ещё более строгое. А исследование, проведённое среди десяти культур с разных частей мира, включая жителей сёл, городов, и даже представителей кочевых народов, показывает, что побои, изнасилование, кражу, клевету и лжесвидетельство оценивают как противоправные (то есть «плохие» или «чрезвычайно плохие») поступки около 95% людей.

Наконец, нельзя не упомянуть и теорию механизма ингибирования насилия, по которой многие виды животных и человек обладают сильными сдерживателями к причинению вреда представителям собственного вида. У животных эти сдерживатели чаще всего выражаются ритуализацией сражений. У человека они состоят из безусловных (врождённых) и условных (приобретённых в ходе социализации) рефлексов, прежде всего вызывающих реакцию отторжения и внутреннее сопротивление к наблюдению страданий других людей и совершению по отношению к ним агрессивных действий. Многие исследования, включая антропологические и военные, подтверждают, что среднестатистический и здоровый индивид обладает сильным внутренним сопротивлением к совершению насилия. И лишь немногие, совсем дисфункциональные индивиды, не испытывают ни малейшего сопротивления даже к совершению убийства – их ещё называют психопатами.

Кому бесполезно продвигать идею усиления ингибитора насилия?

Мы хорошо понимаем, что даже насильственные и психопатически предрасположенные индивиды сами бы не хотели стать жертвами насилия. Можно утверждать, что у них, как и у всех остальных, есть предпочтение к жизни в функциональных кооперативных обществах, где их будут окружать люди, обладающие полноценно функционирующим механизмом ингибирования насилия и не имеющие черт психопатии.

Но предпочтение кооперировать с теми, кто никогда не станет причинять им вред, также означает, что у психопатов есть причина выбрать биоусиление морали (терапевтическое восстановление и усиление функции ингибитора насилия) для других психопатов, по крайней мере тех, с которыми они неизбежно столкнутся на своём пути. А ссылаясь на категорический императив и принцип универсализации Канта, предписывая что-то другим людям, ты должен предписывать это же и себе, если делишь с ними одинаковые характеристики, существенные для данного предписания. Значит, психопаты обязаны предписать биоусиление морали для самих себя.

Разумеется, некоторые люди могут не согласиться с такой аргументацией, а то и вовсе считать, что никого нельзя лишать возможности совершать насилие терапевтическим вмешательством. Но они ведь всё ещё бы предпочли прибегнуть к биоусилению морали, нежели полностью бездействовать, если бы кто-то стал угрожать им насилием и имел реалистичную возможность причинить вред. Они могут считать, что любые другие методы устранения данной угрозы предпочтительнее биоусиления морали, но никто из них не скажет, что бездействовать и позволить причинить себе вред тоже предпочтительнее этого решения. С этим должны согласиться все, кто обладает хоть долей рационального мышления.

Конечно, есть и нерационально мыслящие индивиды:
– не придающие особой ценности человеческой жизни, включая свою собственную, допускающие гибель других и даже свою собственную гибель без значимых обоснований для этого;
– считающие невмешательство в человеческую личность абсолютным правилом, даже в случае серьёзных психических расстройств, ведущих к антисоциальному поведению; для кого насилие и причинение вреда даже в свою сторону более приемлемо, чем хоть малость допустить возможность такого вмешательства против воли насильственного индивида;
– для кого собственная психологическая способность легко причинять вред другим людям является чрезвычайно важной, кто ею пользуется на практике и готов любой ценой не допустить хоть малейшего шанса её лишиться;
– считающие, вопреки всем современным научным данным, что человек является «чистым листом», что позиция морального нативизма абсолютно неверна, т. е. у человека в норме нет никаких врождённых предрасположенностей в плане психики и поведения, что они всецело формируются и изменяются опытом, что их нельзя объяснить, прибегая к естественным наукам (такой аргумент может сопровождаться обвинением в «биологизаторстве»), либо же они и вовсе имеют сверхъестественную природу.

Представителей первых двух категорий можно просто проигнорировать, сославшись на нерациональность их суждений.

Представителям третьей категории стоит указать, что они прямо угрожают безопасности всех остальных, а потому их мнение по вопросам биоусиления морали никого не интересует. Кроме того, в случае причинения людям вреда, вместо наказания за это, способного даже разрушить все планы на жизнь, им будет рациональнее выбрать для себя биоусиление морали, которое лишь введёт некоторые ограничения, но в целом оставит столько же свобод, сколько имеют все остальные люди. А если они готовы полностью отказаться от дальнейшего причинения людям вреда, то биоусиления морали поверх этого не стоит бояться, в таком случае оно просто ничего не изменит, но будет важно для того, чтобы гарантировать невозврат к насилию.

Представителей последней категории можно попытаться переубедить, но если они категорически не готовы принять научный взгляд на вопрос психики и поведения человека, то не стоит тратить время на разрушение их «верований».

Как можно повлиять на развитие мозга, чтобы предотвратить насильственное поведение?

Интересный опыт проводился на новорожденных крысах. Им в течение первых 19 дней жизни с периодичностью в 3 дня вводился препарат циталопрам, который является селективным ингибитором обратного захвата серотонина (СИОЗС). Это делалось для того, чтобы повысить у них уровень серотонина. Позже, в период с 90 по 120 день жизни, они проверялись на агрессивность. Вместе с сородичем сопоставимого веса из той же самой группы (т. е. в одной паре обе крысы были либо из группы, принимавшей препарат, либо из контрольной группы) они помещались в клетку на 20 минут, а для провокации агрессивности пол клетки раз в 4 минуты выдавал электрический разряд.

В результате пары крыс, которые в раннем возрасте принимали препарат, в среднем на 41,4% меньше времени тратили на агрессивные стычки в сравнении с парами из контрольной группы. Как предполагают исследователи, повышенный уровень серотонина в раннем возрасте влияет на развитие мозга. В своём выводе они ссылаются на ранее проведённые эксперименты с эмбриональной нервной тканью, которые показали, что её обработка серотонином приводит к улучшениям в развитии серотонинергических нейронов, их повышенной плотности и выживаемости. Хоть эти эксперименты не говорят ничего о том, сохраняются ли такие изменения ко взрослому возрасту, результаты опыта на крысах соответствуют такой возможности.

Конечно, необходимо с осторожностью относиться к таким препаратам, как СИОЗСы, поскольку они приводят к общему повышению уровня серотонина, что может неселективно сказаться на развитии мозга и поведении. Однако существует схожий, но при этом очень безопасный подход. Он состоит в том, чтобы селективно оказывать влияние на конкретные рецепторы серотониновой системы. Такой подход уже использовался в попытках разработать селективный антиагрессивный агент для клинического применения к людям, а также продемонстрировал отличные результаты на животных, устраняя атакующую агрессию, но при этом не нарушая защитное поведение и другие формы активности. Похоже, такой эффект связан с активацией механизма ингибирования насилия, за который и отвечает серотониновая система.

В будущем стоило бы проверить, как такой подход тоже влияет на развитие мозга. Ведь предрасположенность к насильственному поведению и психопатическим чертам можно определить ещё в очень раннем возрасте. И если какие-то фармакологические средства позволят безопасно и селективно предотвратить развитие такой предрасположенности в случае её обнаружения, при этом без необходимости прибегать к более сложным и дорогостоящим подходам, например, генной терапии, то они бы могли уже в ближайшее время быть использованы для детей и подростков в терапии насильственного поведения с постоянным эффектом.

Стационарные бандиты, независимо от того, какую форму они принимают и где в этом мире находятся, всегда преследуют цель контролировать и централизованно «планировать» как можно больше аспектов социальной и экономической жизни, поддерживая эту цель угрозой совершения насилия по отношению к обычным людям.

Индивидуальные и глобальные последствия жестокого обращения с детьми

Хорошо известно, что жестокое обращение с детьми приводит к ряду негативных последствий. При этом индивидуальные последствия являются довольно очевидными. В первую очередь это доведение детей до психологических травм. В том числе, как демонстрируют исследования, психопатические родители, которые ведут себя навязчиво, враждебно и пренебрежительно к своим детям, провоцируют у них поведенческие проблемы, проблемы с обустройством своей жизни, бедность и приём психоактивных веществ. Кроме того, у жертв жестокого обращения в детстве могут возникать даже физиологические проблемы. Например, как показывает одно исследование, они более подвержены ухудшению мышечного метаболизма, что с возрастом нарушает функцию мышц.

Стоит обратить внимание и на более глобальные последствия. Разумеется, результатом жестокого обращения в детстве может стать склонность к совершению преступлений. Мало того, в некоторых случаях это может даже приводить к насильственной преступности. Известно, что индивиды, которые являются носителями низкоактивного варианта гена MAO-A и в детстве подвергались жестокому обращению, во взрослом возрасте становятся в 4 раза более склонными совершать изнасилования, грабежи и нападения, нежели это в среднем происходит в обществе. При этом если такие индивиды будут воспитываться нормально, то у них не будут наблюдаться какие-либо отклонения, они будут развиваться такими же полноценными личностями, как и носители более устойчивого высокоактивного варианта гена MAO-A.

Теперь можно перейти к наиболее глобальным последствиям. Начнём с наличия исторических свидетельств, указывающих на существование широкой практики жестоких методов воспитания детей в Германии начала 20-го века. Позже многие психологически травмированные в детстве индивиды стали сторонниками нацистских взглядов. Исследователи считают, что карательная политическая позиция, включая одобрение войны как инструмента национальной политики и смертной казни, является последствием карательного воспитания. Те, кого в детстве избивали, запугивали и пристыжали родители, и кто не справился с соответствующими психологическими проблемами с помощью психотерапии, склонны переносить свой детский гнев на политические взгляды и другие группы людей. Конечно, это не обязательно значит, что они сами готовы причинять вред другим людям. Но, например, поддерживать на политической арене психопатов, продвигающих идеи причинения тем или иным людям вреда, они будут намного более часто, чем те, кто не подвергался жестокому обращению.

Проблема жестокого обращения с детьми является критически важной, поскольку это может принести не только индивидуальные и ограниченные потери, но и даже поспособствовать глобальной катастрофе, такой как победа жестоких психопатов, желающих развязывать войны и достигать каких-то целей через насилие и убийство людей, на политической арене. Жестокое, карательное и авторитарное отношение к детям абсолютно недопустимо и должно всячески пресекаться, а родители, проявляющие к своим детям такое отношение, должны в обязательном порядке проходить терапию, нацеленную на устранение у них насильственных склонностей через усиление функции механизма ингибирования насилия, либо, при невозможности этого, лишены даже малейшего права кого-то воспитывать.

В конце будет важно указать, что в отсутствие каких-либо альтернативных вариантов решения проблемы даже убеждённый либертарианец должен принять за допустимое сдачу насильственных родителей стационарному бандиту (государству), поскольку бездействие в такой ситуации будет гарантировать то, что ребёнка подвергнут жестокому обращению. Это сильно повысит риск возникновения всех ранее перечисленных негативных последствий, которые в долгосрочной перспективе могут даже больше помочь усилению авторитарности стационарного бандита, подарив ему очередного сторонника жестоких политических взглядов, нежели этому поможет позволить стационарному бандиту вмешаться в ситуацию.

Нормальный и психически здоровый человек никогда не сможет стать исполнителем преступлений против человечества (массовых арестов, пыток и убийств). Это привилегия больных дегенератов, обладающих чрезмерно выраженной дисфункцией механизма ингибирования насилия, из-за которой у них возникают черты первичной психопатии – грандиозное мнение о себе, манипулятивность, лживость, бессердечность и безжалостность. Индивиды с такой серьёзной патологией должны быть обязательно выявлены и излечены ещё задолго до того, как они смогут заполучить возможность реализовать свои психопатические предрасположенности на практике.

Эссенциализм и конструктивизм

Возможно, когда вы проходили тесты на политические взгляды наподобие PolitiScales, вы сталкивались с такой шкалой, как конструктивизм–эссенциализм. Если кто-то не знаком с данными понятиями, то в данном посте мы кратко их опишем, в том числе не забыв рассмотреть их с точки зрения проблем, которые мы здесь изучаем.

Позиция конструктивизма состоит в том, что человека создаёт среда (особенно социальная), в которой он находится, его черты личности являются приобретёнными. В свою очередь, эссенциализм утверждает, что существуют некоторые врождённые и естественные характеристики, делающие человека тем, кем он является.

Конструктивизм можно легко проследить, когда кто-то пытается объяснить те или иные социальные явления, включая социальные отношения между людьми, ссылаясь сугубо на саму же социальную среду как причину их формирования в том виде, в котором мы их наблюдаем. Крайне конструктивистским можно назвать подход СССР, состоящий в создании нового «советского человека» – изменении самой психологии людей путём их перевоспитания в новой среде с индоктринацией коммунистической идеологии. Таковым же является и подход гендерных исследований, проводимых сейчас на Западе, исходя из которых сами понятия мужчины и женщины не являются биологически детерминированными – мужчинами и женщинами не рождаются, а становятся. Аналогичный подход практикуется и в отношении сексуальной ориентации человека. В этих и ряде других трудов эссенциализм подвергается огромной критике, состоящей в обвинении данной идеи как фиксирующей биологически детерминированную разницу между мужчинами и женщинами, разными расами и этносами.

Конструктивизм вряд ли можно назвать продуктивным подходом, как минимум по той причине, что он игнорирует действительно научное понимание того, как устроен человек, его психология и поведение. Многое в человеке всё же является биологически детерминированным, а среда участвует в его развитии, включая развитие личности, строго в связке с врождёнными биологическими предрасположенностями, которые чаще всего опосредуют её влияние. Мы сейчас не будем рассматривать подтверждение такого взгляда во всех возможных формах социальных явлений, но всё же обратимся к имеющимся у нас данным о таком явлении в социальных взаимоотношениях между людьми, как насилие.

Например, известно, что в то время, как склонность к реактивной (аффективной и импульсивной) агрессии может быть поровну объяснима генетикой и средой, проактивная (инструментальная и умышленная) агрессия преимущественно объяснима генетикой, а среда, если и приводит к её возникновению, то, как правило, при наличии генетической предрасположенности к этому. Также за антисоциальным поведением у детей в связке с некоторыми характеристиками первичной психопатии, такими как черты бесчувствия и бессердечия, наблюдается чрезвычайно высокий уровень наследственности. Кроме того, такое поведение, являющееся зачастую умышленным, крайне тяжело поддаётся исправлению. В то же время само по себе антисоциальное поведение, без черт бесчувствия-бессердечия, имеет лишь умеренную наследственность, зачастую не является умышленным и легко исправляется в ходе воспитания детей.

Эти и другие подобные свидетельства хорошо соответствуют теории механизма ингибирования насилия, по которой здоровый человек обладает врождённой склонностью испытывать отторжение к причинению другим людям вреда. И отсутствие такой склонности стоит расценивать как патологию, а не что-то, возникающее сугубо по социальным причинам. Конечно, улучшение социальной среды может значительно уменьшить проявление такой патологии. Однако даже в вопросе агрессивного поведения среда не равным образом влияет на проявление его разных форм. Поэтому для гарантированного решения проблемы патологию также необходимо лечить, поскольку в любой среде могут появляться индивиды, которые не испытывают ни малейшего внутреннего сопротивления к тому, чтобы достигать своих целей через умышленное причинение другим людям вреда.

Три причины, почему даже при наличии лишь мизера людей, способных убивать, массовые убийства и войны являются возможными

Идея о том, что лишь подавляющее меньшинство людей способно совершать убийства, а большинство обладает сильно выраженным механизмом ингибирования насилия, может сталкиваться с недопониманием, связанным с тем, сколько в человеческой истории, а особенно в войнах, людей погибло от убийств. Впрочем, можно дать целых три объяснения тому, почему массовые убийства становятся возможными, даже если в обществе лишь немногие способны убивать.

1. Нельзя недооценивать насильственный потенциал человека, способного убивать, особенно если ему дано «легитимное» право таким заниматься и его жертвы являются невооружёнными. Даже в мирное время на 1 насильственного преступника приходится 2,5 насильственных преступления. А в экстремальных обстоятельствах этот показатель может вырасти на порядки. Так, всего 80 тысяч красных кхмеров довели до гибели 1,8 миллиона жителей Камбоджи. Хорватский военный преступник Петар Брзица за одну ночь, по разным данным, убил от 670 до 1360 пленных сербов. А сотрудник НКВД Василий Михайлович Блохин за всю свою службу лично расстрелял до 20 тысяч человек. Такие случаи лишь подтверждают тот факт, что убийцы при наличии безграничной возможности убивать не станут сдерживаться, они будут лично совершать сразу десятки, сотни, а возможно и тысячи убийств. Соответственно, всегда стоит ожидать, что количество убийц относительно числа убитых будет довольно незначительным.

2. Как отмечает канадский историк, журналист и отставной военно-морской офицер Гвин Дайер, сильное сопротивление к убийству, присуще типичному солдату, уже не так хорошо можно проследить у артиллеристов, членов экипажей бомбардировщиков, военно-морского персонала и пулемётчиков, которым, не видя свою цель, легче убедить себя, что они никого и не убивают. Всё дело в дистанцировании, совершить убийство проще, когда солдат не наблюдает своих потенциальных жертв, а то и даже достоверно не знает, что кого-то убивает. При этом стоит отметить, что сильное ингибирование насилия наблюдалось у пилотов истребителей, ведь они всё же не могли не понимать, что атакуют самолёты с такими же пилотами, а значительную психологическую травму можно проследить у тех, кто в траншейных сражениях слышал крики своих жертв, даже не наблюдая их визуально, а также у операторов дронов. Значит, достаточно самого понимания совершения убийства, чтобы оно не произошло или же совершивший его человек получил психологическую травму. Из-за этого военному руководству часто приходится прибегать к разнообразным психологическим трюкам, например, при расстрелах большинству совершающих их солдат выдают заведомо холостые патроны (лишь мизеру действительно попадаются боевые) и не позволяют им видеть лиц тех, кого нужно расстрелять. Всё же у среднестатистического индивида механизм ингибирования насилия слишком силён, что вынудило военных придумывать всякие трюки.

3. Тот факт, что лишь мизер людей в боевых действиях действительно убивает, не должен быть удивительным, поскольку эти люди не смогли бы убивать без целого штата «обслуживающего персонала», занимающегося их поддержкой и создающего видимость большой боевой силы. Один голландский офицер в 1937 году сказал: «В каждом бою лишь немногие выполняют свою работу, остальные же присутствуют для антуража; впрочем, этот антураж необходим». Большинство людей, если всё же попадёт на фронт, будет заниматься именно этим необходимым «антуражем», а не убийствами.

Источники:
Grossman, D. (1995). On Killing: The Psychological Cost of Learning to Kill in War and Society.
Van der Dennen, J. M. G. (2008). A vindication of Eibl-Eibesfeldt’s concept of Tötungshemmungen (conspecific killing inhibitions).
Темы 3, 4 и 5 раздела 2 на сайте https://antiviolence.io/ru

В обществах, где людям запрещено владеть частной собственностью под угрозой насилия, где экономика монополизирована стационарным бандитом, свобода в целом становится чем-то невозможным. В обществах, где экономика управляется исключительно политическими методами, а не независимой деятельностью на свободном рынке, участие обычных людей в самом же политическом процессе практически полностью исключается.