Наглые запросы

Люди значительно недооценивают доступность реализации того, что ими воспринимается как наглые запросы. Для кого-то может показаться, что мужчина, который ждёт, что женщина будет не работать, а сидеть дома и заниматься домашним бытом, – невероятно наглый запрос и страшная патриархальность, так вообще нельзя. А для кого-то история про девушку, которая слушает шум из ванной, чтобы понять, когда её партнёр закончил мыться, чтобы подать ужин горячим ровно к выходу, – это нормальная бытовая ситуация. Градус неадеквата и границы наглости очень разные в представлении разных людей. Не только по шкале патриархальности-либеральности, но и по всем остальным – по деньгам, границам, таймингу, сексуальным фантазиям и чему угодно.

У многих есть представление о том, что наглость запрашивать бесполезно. Невероятная наглость – взять и сказать партнёру, запросить на свидании, или написать прямо в био в Тиндере, что ты хочешь чего-то экстраординарного. Однако практика показывает, что наглые запросы выполняются гораздо чаще, чем можно себе представить. Даже в текущих отношениях можно проверить, готовы ли вам дать то, о чём вы фантазируете, позапрашивать всякого разного и выяснить, что готовы дать гораздо больше, или даже те вещи, которые вам и не снились.

Но если в текущих отношениях какие-то рамки точно найдутся, и далеко не всегда они будут соответствовать вашим смелым фантазиям, – на рынке отношений можно удовлетворить любой (!) наглый запрос. Если вы ищете человека, который будет давать вам деньги, чтобы вы хорошо жили, и ничего не просить взамен, – вы можете найти такого человека. Это потребует усилий и времени, но я знаю такие истории. Если вы хотите просто секс без обязательств, при этом односторонне – чтобы с вашей стороны не было никаких обязательств, а партнёр был вам верен и выполнял любую прихоть, – вы можете найти такие отношения. Если вы хотите найти себе друзей, которые будут приходить и просто по-дружески мыть посуду, готовить еду и уходить, – вы можете их найти.

Я не знаю запросов, не нарушающих законы физики и сгенерированных психически здоровыми людьми (в смысле отсутствия тяжёлой психиатрии), которые было бы принципиально невозможно удовлетворить. Иллюзия того, что наглые запросы слишком наглые, чтобы их удовлетворять, возникает из-за того, что большинство людей не прикладывает усилий, чтобы искать такие отношения. Любые – романтические, сексуальные, дружеские, профессиональные и пр.

Абсолютное большинство людей всю жизнь знакомятся по принципу удобства и доступности – с одноклассниками в школе, одногруппниками в вузе, коллегами на работе, соседями по дому, друзьями друзей на вечеринках. Может быть, они сходят на несколько десятков свиданий или публичных мероприятий с целью поиска новых людей и всего пропустят через свой круг общения несколько сотен, а – самые экстравертированные – несколько тысяч человек, большинству из которых они не пытаются предъявить свои желания и потребности. В итоге они остаются с ощущением, что людей вокруг мало, выбор ограничен, а те, которые есть, ничего делать не захотят. Или, по крайней мере, не захотят делать вот то самое наглое, чего вы хотите – именно эту сексуальную фантазию, именно этот формат отношений, расстановку приоритетов и границ. И так и живут.

Но если отнестись к своему желанию с должным уважением и целеустремлённостью, можно найти человека под любое желание. Имейте в виду: не под любое сочетание желаний. Если вы хотите, чтобы у вас был молодой человек – патриархальный, бруталист, который рвёт в клочья каждого, кто посмотрел на вас искоса, но при этом, чтобы дома он порхал в пачке, предлагал вам пойти поразвлечься с подружками, совершенно не был склонен к собственничеству и агрессии внутри ваших отношений, – это уже более сложное сочетание. По отдельности и то, и другое желание удовлетворить можно. Объединить в одном человеке гораздо сложнее.

Сами по себе желания – единичные, конкретные – удовлетворить можно, если не всегда, то почти всегда. Просто для этого нужно применить достаточное количество усилий.

Открытые консультации!

У меня тут внезапно нарисовались живые открытые консультации со следующей среды по вечерам по мск, подробности, условия и записаться https://mariyakunakh.com/consultation_cycle

Upd.: эта группа набрана, можете записываться в предзапись на будущее

Самокритика и самобичевание

Одно из важнейших различений, которую очень важно делать в жизни и психотерапии, – это различение между самокритикой и самобичеванием. Оба феномена являются откликом на наблюдение человеком негативных последствий своих действий. Оба побуждают человека к определённой деятельности, и часто люди подменяют одно другим. Тем не менее, нет ничего более различного.

Самокритика продуцирует чувство вины. Чувство вины, как вы помните, я трактую как фантазию о власти, то есть самокритика возвращает человеку ответственность. Самокритика приводит к тому, что человек обнаруживает механику своего воздействия на окружающую реальность, что он воспользовался этой механикой плохо, это привело к негативным последствиям, и он торопится воспользоваться замеченной в себе властью другим способом.

Если Вася опоздал на день рождения к Пете и расстроил его этим, а после этого он занялся самокритикой, то Вася попытается реализовать свою власть над Петей, которую до того он реализовал опозданием, другим способом. Он попытается сделать ему подарок побольше, пообещать не опаздывать, извиниться, поднять ему настроение, компенсировать ущерб. Или, если это была последняя капля, и их отношения разорваны, Вася может уйти с дня рождения, приняв на себя ответственность, что это ущерб, который он себе нанёс таким поведением, и пойти делать выводы из произошедшего – переваривать это как акт самосаботажа, и постарается впредь таких ошибок не делать.

Самобичевание же – это реакция на нарушение общественного контракта, как мы его понимаем. Оно, в отличие от самокритики, продуцирует стыд, а не вину. Если Вася в этой же ситуации вместо самокритики займётся самобичеванием, то: а) это не будет выражаться в том, что он примет на себя ответственность и попытается компенсировать нанесённый ущерб; б) будет выражаться в том, что он начнёт рассказывать, какой он плохой, ужасный, посыпать голову пеплом, демонстрировать всяческое раскаяние. Но вовсе не для того, чтобы Пете полегчало, и тот увидел, что Васино действие не было обесценивающим их отношения поступком, а чтобы продемонстрировать, что по общественному контракту он выполняет свою часть. Он платит штраф в виде самобичевания, и он будет это делать до тех пор, пока другая сторона не признает его выплаченным. Пока ему не скажут: «Ну ладно, успокойся, не надо так уж себя корить, ничего страшного не произошло. С кем не бывает».

Самобичевание направлено на то, чтобы окружающие увидели, что вы помните про контракт и замечаете, что его нарушили. Но не на то, чтобы компенсировать ущерб и не на то, чтобы больше так не делать. При этом закапываться в самобичевание очень приятно. Во-первых, потому что селфхарм в любой форме создаёт эндорфиновый отклик. Во-вторых, как любое истерическое по своей форме поведение (истерика – это преувеличение своей неполноценности), оно приводит к успеху в манипуляции окружающими. Вас избавляют от последствий ваших действий, и именно вас, в ситуации, в которой вы навредили окружающим, начинают успокаивать. А даже если не начинают и вашу истерику не покупают, вы можете фантазировать о том, что рано или поздно придут и начнут.

Люди, которые любят заниматься самобичеванием, как правило, понятия не имеют о том, что такое самокритика. Они своё самобичевание рассматривают как самокритику и очень удивляются, когда им говорят, что они начисто лишены самокритики. «Как же так? Я только и делаю, что критикую себя!» Нет, дружочек, ты себя бичуешь. Это даже близко не то же самое занятие.

Переобучение с самобичевания на самокритику – долгий и сложный процесс, который начинается с того, чтобы учиться признавать свои недостатки, не используя их как трамплин для разгона самобичевания. Оставаться вот в этой зоне, где вы всё ещё в контакте с реальностью – что да, вы накосячили, но при этом вы не уходите в дальнейшую спираль раскручивания своей ужасности. Вы не уходить в мысли о том, что вы последний человек на планете, а пытаетесь найти способы компенсировать тот ущерб, который уже нанесён, и избежать повторения подобной ситуации в будущем.

Коллективизм как невроз

В своей работе я часто обсуждаю с клиентами различные установки в их голове, попадающие под общий заголовок коллективизма, который мы рассматриваем исключительно как невротические представления.

Идеи о том, что «если я живу хорошо, то все остальные должны жить не хуже», что «можешь – значит, должен», что «нельзя унижать других своими успехами», что «ничего не бери от других, а если взял – обязан всем подчиняться требованиям окружающих» и так далее. Всё это мы рассматриваем именно как невроз, как что-то, препятствующее присвоению успехов, пользованию успехами и преодоление этих установок делает жизнь людей гораздо лучше. Прежде чем человек преодолеет эти установки, могут возникнуть конфликты в каких-то отношениях, некоторые связи даже могут разрушиться, но сальдо всё равно положительное. Однако в этой связи возникает вопрос: является ли коллективизм сам по себе неврозом? Можно ли утверждать, что коллективистское мировоззрение (в противоположность индивидуалистическому) неизбежно невротично и что любой человек, который живёт по коллективистским принципам, – невротик? Ответ такой: да, но нет.

Если мы представим себе по-настоящему коллективистическое общество – не этот полный лицемерия мираж, который был в Советском Союзе, когда на каждой планёрке рассказывалось про идеалы коммунизма и сталинизма, но при этом потом каждый пытался утащить со стройки себе мешок песка. А посмотрим на настоящее коллективистской общество, например, какое-нибудь племя аборигенов, не продвинувшееся в своём технологическом развитии дальше бега с острозаточенными палками, где принято делиться всем. Такие племена есть, они описаны, жизнь их примерно понятно, как устроена. Является ли коллективизм в такой среде неврозом?

Это очень интересный вопрос, и зависит от того, как мы понимаем невроз. Если рассматривать невроз как препятствие к личному успеху, полной реализации своего потенциала (как бы это сказали гуманисты), то да, он остаётся неврозом, потому что все те же механизмы там работают, просто они работают для всех. Антропологи это описывают – в той же книге, на которую я не устаю ссылаться, «Самые странные люди на Земле» – ровно так же, как у моих клиентов с подобными проблемами: поголовно всё население таких сообществ саботирует успехи, ни к чему не стремится, потому что зачем, какой смысл – придут и отберут. Проще отобрать у кого-то другого, кто постремился за тебя.

Но если определять невроз как конфликт в системе отношений (то есть более динамически, чем гуманистически), оказывается, что в таком обществе быть коллективистом – это более здоровое поведение, потому что оно делает отношения с окружающими более функциональными. То есть всё общество, возможно, и является невротичным само по себе, как структура, и можно сказать, что существует общественный невроз. Но при этом для каждого индивидуального человека коллективизм – это адаптивное поведение. И в таком обществе невротиком будет индивидуалист, потому что он фактически будет ухудшать своё качество жизни. Если только он не собирается бросить своё племя и переехать на Манхэттен (что, конечно, было бы интересной жизненной траекторией), но большинство не собирается этого делать. Если же ему нужно оставаться в этом племени, то ему нужно сохранять отношения с окружающими, которые не оценят попыток рассказать им про частную собственность и индивидуальные достижения.

Поэтому коллективизм оказывается адаптивной стратегий, что приводит нас к выводу, что коллективизм сам по себе не является неврозом. А неврозом он становится только в тех обществах, где есть возможность выстроить такую систему отношений, в которой человеку не приходится в угоду местному менталитету саботировать собственные успехи.

Непрошедшее прошлое

Не секрет, что в психотерапии в целом и психодинамике в частности, много внимания уделяется прошлому. Не только дню вчерашнему, не только последней паре лет, но и прошлому далёкому – молодости, юношеству, детству. То, как с человеком обходились в детстве – как была устроена его семья, что за люди были его родственники, как были устроены отношения между ними, и, конечно, как они все относились к нему – не просто накладывает отпечаток, а буквально служит формой, в которой отливается личность человека.

Возникает разумный вопрос: как далеко в этом направлении можно пойти? То, как с человеком обращались в 20 лет – очевидно, важно, в 15, в 10 – тоже, а в 5? Оказывает ли влияние на взрослую личность то, как начиналось утро перед уходом в детский сад? А в ясли? А как встречали мать из роддома?

Я предлагаю идею, что оказывает. В психодинамике, особенно групповой, есть такое понятие, как “трансляция” какого-то отношения. Можно так и спросить: что ты транслируешь этим поведением, что тебе транслировали родители и т.д. Это подразумевает не какой-то конкретный поступок, за который можно ухватиться как за самодостаточную улику, а нечто более размытое, такое, что становится видно только на большом масштабе. Отношение транслируется по мелочам: обертон голоса там, пауза – здесь, подбор выражения, смена темы, ничего однозначного, но нечто, суммирующееся в достаточно явную картину. И эта “трансляция” начинается не тогда, когда человек начинает вести дневник своей подростковой депрессии, и не тогда когда учится писать, и даже не когда учится говорить, она начинается ещё до его зачатия.

В своей практике я иногда даю клиентам, дошедшим до соответствующего этапа работы, задание написать свою жизненную историю: откуда есть пошел ты, начиная со знакомства родителей. Кем они были, что это были за люди, зачем и при каких обстоятельствах они познакомились, почему решили начать отношения, зачем завели тебя. От того, какую потребность они закрывали и какой смысл вкладывали в твоё зачатие тоже зависит твой невроз, и не важно, что ты лично не был свидетелем.

Но и это – не предельная глубина. Люди, знакомые с докладами, например, Михаила Решетникова, знают его позицию о психоаналитической интерпретации поколенческих травм. В истории невроза конкретного клиента можно при достаточном внимании можно разглядеть не только финансовый статус родителей на момент беременности матери, но и были ли в семье раскулаченные во время революции родственники, и сколькими перстами крестились пра-прадеды. Поэтому, когда мы говорим о том, чтобы по-настоящему интерпретировать ядро невроза, а не просто справиться с симптоматикой, мы не можем проигнорировать никакую из ветвей генеалогического древа.

Отношения, взгляды, ценности и установки, наши предки нам транслируют сквозь поколения и буквально века – и передавая невроз по наследству, и закрепляя его в семейной культуре через привычные поговорки и высказывания, через системы образов и ассоциативные цепи. Но так как эти знания не передаются нам в явном виде эксплицитно “словами через рот” сформулированных постулатов – их приходится извлекать из бессознательного, где они прячутся.

К счастью, для этого разработан пространный инструментарий, позволяющий вытащить заложенные хоть при Иване Грозном невротические установки на свет божий. Тут тебе и интерпретация сновидений, и проективные методики, и регрессионный анализ, напрямую позволяющий углубиться в жизни своих предков и исследовать передаваемые ими взгляды в ярком эмоциональном контакте с материалом. Конечно, с такими экспедициями в глубокое предковое бессознательное важно быть аккуратным, чтобы на обратном пути суметь отсоединиться от образов, с которыми произошло соприкосновение, и не заместить случайно собственную личность кем-то из пращуров. Но для того такие вещи и делаются в сопровождении квалифицированного психолога, который поможет отделить зерна от плевел, а собственный психический материал клиента – от интрузий чужой, прошлой психики.

upd: этот пост не мог выйти ни в какую другую дату

Здоровая щедрость

Как большой поклонник экономической модели психики, прагматичности, консеквенционализма и прочих систем взглядов, направленных на повышение эффективности, а также, как психолог, который постоянно говорит о повышении эффективности психики человека, я могу выглядеть в глазах некоторых людей как дотошный, скрупулёзный, даже жадина, который не потратит ни секунды времени, ни копейки денег, ни калории энергии, если это не входит в чётко просчитанный план по сферической в вакууме оптимизации качества жизни. На самом деле, во-первых, я таковым не являюсь. Во-вторых, я никому не рекомендую таким быть. Вот что я имею в виду.

Мы не получили бы огромное количество открытий и достижений человечества – от открытия Америки до изобретения лампы накаливания – если бы делали только то, что на берегу нам известно как заведомо прагматичная трата ресурсов.

Для того чтобы добиться каких-то существенных успехов – неважно, в каком масштабе: на уровне хорошего проведения встречи с друзьями или на уровне выстраивания стратегии развития государства на десятилетия вперёд – фактически требуется достаточный уровень щедрости в плане разбазаривания ресурсов. Нужно позволять себе выделять ресурсы – время, силы, деньги и другие ресурсы – на маловероятные или даже невероятные сценарии. На то, чтобы пробовать вещи, которые на берегу кажутся не стоящими внимания. На то, чтобы выстраивать отношения, пока не ясно зачем они нужные. Учить навыки, непонятно, где применимые. Изучать информацию, которая пока не очевидно, какую имеет связь по отношению к своим целям. В целом, быть немного хаотичным, допускать в своей жизни достаточный уровень дисперсии и усилий, чтобы если мимо вас будет проходить какая-то большая возможность, ей не надо было попадать в десятку, ровно падать к вам на колени с небес. Ей достаточно было быть где-то в окрестностях, чтобы вы её заметили и смогли воспользоваться.

То есть ваша жизненная траектория не должна быть сфокусированным лазерным лучом. Это должна быть немножко рассеянная, варьирующаяся туда-сюда змейка, чтобы захватить побольше случайных возможностей. Это и есть практический подход к тому, что я раньше описывал как удачу – как навык. Чтобы быть удачливым, нужно давать себе возможности поймать эту удачу. Нужно забрасывать широкую сеть и быть толерантным к тому, что придётся потратить дополнительные ресурсы, и да, большая часть того, что эта сеть выловит, в итоге так и не пригодится. Но тот один процент, который произойдёт, окупит все усилия (см. пост).

Я практикую это везде. В работе с клиентами – когда говорю: «Это маловероятная версия или не очень перспективная тема, но, если ты согласен, давай потратим какое-то время на её исследование». В собственной жизни – когда читаю самые хаотичные книги и статьи на абсолютно ненужные мне темы: от истории металлургии до особенностей современной моды, которые сами по себе мне абсолютно неинтересны, но неизвестно где и как могут пригодиться. Когда знакомлюсь с людьми из совершенно разных сфер жизни – и достаточно часто это оправдывается.

Словом, в своей жизни я это практикую, предлагаю своим клиентам и вам всем рекомендую. Будьте достаточно щедрыми на достаточно дурацкие – с чисто идеализированной прагматической точки зрения – занятия и направления движения. Судьбоносным может оказаться именно то, что на берегу кажется бесполезным. По иронии судьбы, не быть слишком прагматичным – очень прагматично.

Интроверсия ≠ социофобия

Называть себя интровертом для того, чтобы оправдать отсутствие социальных навыков, невозможность пообщаться с другими людьми, познакомиться, наладить личную, романтическую, сексуальную или дружескую жизнь, выступить на совещании или вообще переносить группы людей – это примерно так же, как назвать себя гуманитарием, потому что не понимаешь математику. То есть полное враньё.

Точно так же, как настоящий гуманитарий – это человек, который хорошо разобрался в математике и пошёл дальше, решил обобщать свою картину мира за пределы квадратно-гнездового редукционистского механистического подхода, начал искать смыслы, начал говорить о ценностях и философствовать, а люди, которые не разобрались в математике, – это не гуманитарии, а просто люди, которые не разобрались в математике.

Точно так же и интроверт – это не человек, который не умеет общаться, боится людей или избегает контактов. Интроверт – это человек, который способен провести время наедине с собой, которому комфортно с собой, в своих мыслях. У которого внутри есть целая вселенная рассуждений, идей, образов, нарративов, ценностей. Который может сам себе организовать пространство. Которому, возможно, нужно время от времени личное пространство, чтобы перезарядиться. Который, имея выбор, предпочтёт небольшую компанию большой или индивидуальный разговор компании или время наедине с собой разговору с кем-то. Но это не значит, что интроверт не может всего остального. Интроверт может – если он только интроверт – а не невротик и не социофоб. Он, как абсолютно здоровый человек, способен познакомиться с кем-то – даже по своей инициативе, выстроить контакт – даже если это даётся непросто, выступить перед достаточно большой аудиторией, поднять важную для себя тему, проявить инициативу, найти друзей, любовников/любовниц, коллег, партнёров, компаньонов по работе.

Интроверсия сама по себе – не патологическая черта. А вот неспособность сделать что-то из вышеперечисленного – или всё сразу – это патологическая черта. Это не интроверсия. Это высокий уровень невротизированности, часто выражающийся в форме социофобии. Более того, многие социофобы – экстраверты. Именно поэтому они социофобы. Потому что настоящему интроверту не так уж важно, что о нём подумают. Не так уж важно, сколько напряжения возникнет в сообществе, в котором он находится, от того, что он взял инициативу на себя, что-то сделал или сказал. Потому что он уйдёт с мероприятия, откроет свою любимую книгу, запустит любимый фильм, поставит любимую пластинку, пойдёт гулять в любимый парк – и будет вертеть на известной всем вращение чужие пересуды и сплетни о себе.

А вот экстраверт – человек, который хотел бы быть в обществе, нуждается в нём, нуждается в контактах, которому важно чужое мнение, важно сохранять контакт, важно иметь возможность развивать общение. И если не справляется с этим, если у него мало навыков, то у него высокий уровень тревоги и панические атаки. Вот он страдает в этой ситуации.

Так что, если вы социофобичны, если у вас проблемы с тем, чтобы знакомиться, проблемы с тем, чтобы проявлять себя, проблемы с тем, чтобы удерживаться в контакте с группами людей, не называйте себя интровертами. Скорее всего, вы даже не интроверт. Скорее всего, вы экстраверт. Но даже если вы и правда интроверт – это всё ещё не оправдывает отсутствие друзей и не объясняет отсутствие личной жизни, карьерных продвижений или возможности выступить на совещании.

Ценность быта

Одна из удивительных для меня вещей, достаточно часто всплывающих в практике психологии, – это то, насколько люди переоценивают ценность элементарной бытовой заботы. Сколько иллюзий по поводу любви, ценности извинений другого человека, принятия им ответственности выстраивается из того, что кто-то помыл посуду, заварил чай, постирал бельё или даже просто заказал доставку.

В первую очередь, это, конечно, работает в детско-родительских отношениях – вся эта история про «я тебе памперсы меняла» или «я тебе полку повесил». Но это же работает и в романтических отношениях, где «она у меня борщи варит», «он мне, опять же, полку повесил». То же самое встречается в дружбе – «мне друг/подруга апельсинчики принесла, когда я болела».

Этим с большим успехом пользуются осознанно и целенаправленно «профессиональные» манипуляторы, абьюзеры, всевозможные жиголо, пикаперы – кто угодно, кто понимает, что заварить девушке кофе с разогретым круассаном в постель – творит чудеса. Потому что огромное количество женщин действия, которые сами по себе стоят 3,5 копейки, и которые можно было бы легко делегировать или сделать самому без всякого напряга, оценивают как героический подвиг. И после этого забывают про насилие, про всевозможные косяки, спишут эмоциональные или финансовые долги – и решают, что вот оно, свидетельство свыше, справка от боженьки о том, как они на самом деле важны этому человеку.

Я даже не знаю, что умного тут сказать, кроме как: stop it. Не надо так. Не надо переоценивать ценность бытового комфорта. Понятно, что это приятно, когда о нас заботятся. Понятно, что уровень фонового напряжения приводит к прокрастинации во многих вещах – можно даже засыпать в кресле перед компьютером или сидеть с переполненным мочевым пузырём, потому что лень подняться и что-то сделать для самого себя. И когда кто-то делает что-то за вас, это может показаться действительно ценным и в моменте вызвать бурную эмоциональную реакцию.

Но если немного абстрагироваться от данного конкретного момента – «ну спасибо тебе большое, дорогой/дорогая» – и посмотреть на ситуацию шире: насколько это вообще важно и ценно, сколько человек в это вложил, каким поступком это действие являлось и соотносится ли значимость этого действия со всеми остальными поступками и действиями в отношениях. Оправдывает ли подтыкание одеялка с утра тот факт, что вчера он бил тебя башкой о холодильник?
Часто можно прийти к выводу, что нет. Не оправдывает.

Вообще-то говоря, бытовая забота, особенно в благословенном 21 веке, когда половину этих вещей делает автоматика, а вторую половину можно делегировать уборщикам, доставщикам, поварам и так далее, вообще не стоит того, чтобы его придавать ей такое значение.

Если, конечно, вы не квадроплегичный, слепой, нищий инвалид, который нуждается в постоянной заботе и даже купить её не может. В этом случае – да, понятно, что это для вас действительно очень значимое событие. Во всех остальных случаях – сделайте пересмотр представления ценности бытовой заботы. И пересмотр пересмотра. И пересмотр пересмотра пересмотра своего представления ценности бытовой заботы. Сядьте и запишете, что бытового делает для вас ваш партнёр – или что не делает. То же самое работает в обратную сторону – когда людей невероятно обесценивают из-за того, что они не выполнили какую-то бытовую фигню. Если вы запишете всё своё внимание к бытовым вещам и распишете, какие выводы вы из этого делаете, какое значение вы придаёте этим бытовым действиям или бездействиям; соотносится ли это значение с общей значимостью отношений?

В 95 случаях из 100 вы обнаружите, что значительно переоцениваете значимость бытовой заботы. И сильно недооцениваете значимость всего остального, что происходит в отношениях.

Жизнь – не марафон

Есть распространённая идея, что жизнь – это марафон, а не спринт. Что в любви, в работе, психотерапии – в чём угодно – не стоит прикладывать титанические усилия сразу из опасений выдохнуться и остановиться. И важно не вывернуться наизнанку, а проявлять консистентность: важно приходить в спортзал 2-3 раза в неделю месяцами и годами, делать комплименты и совершать хорошие поступки по отношению к партнёру в разумном количестве месяцами и годами, доходить к психотерапевту и обсуждать с ним, что происходит с вами раз в неделю месяцами и годами. И со временем результаты придут.

Безусловно, в контексте, в котором эта мысль подаётся, она верная. Если сравнивать две стратегии – одна из которых заключается в том, чтобы бежать со всех ног, пока не кончатся силы, а потом сдохнуть и перестать двигаться вообще, а вторая – в том, чтобы размеренно прилагать одинаковое количество усилий неопределённо долго, – то вторая стратегия, безусловно, выигрышная. Но, как напоминает нам аксиома Эскобара, не может быть так, чтобы одна из них была однозначно выигрышной сферически в вакууме. Стратегия марафона выигрывает у стратегии спринта – но она проигрывает другой стратегии. Она проигрывает той, которая учитывает тот факт, что во многих вещах в жизни вы задаёте свою траекторию движения в самом начале.

Сначала вы работаете на зачётку – потом зачётка работает на вас. Сначала вы тратите первые три свидания на то, чтобы обсудить с новым парнем всё на свете – от политических взглядов до способов воспитания детей, – а потом у вас меньше конфликтов в отношениях, и вам не приходится 5 лет спустя разводиться со скандалом. Сначала вы приводите себя в хорошую физическую форму ещё в подростковом возрасте – и не позволяете себе разжиреть, – а потом надо поддерживать эту форму, и это не в пример проще даётся, чем тому, кто к 30 годам внезапно вспомнил, что существует спортзал.

Задать высокую траекторию, задать высокую стартовую планку – это важнейшая вещь. Нужно пройти крутой участок кривой обучения, после которого она начинает загибаться и выходить на плато, а дальше включается закон убывающей полезности и дальнейшие избыточные усилия не приносят столько успехов, сколько раньше – но эта часть приходит потом. Большинство начинаний, за которые вы берётесь всерьёз, нужно начинать всерьёз. Прикладывать максимальные усилия в самом начале. Запрашивать всю возможную помощь, которую можете получить. Собирать всю возможную экспертизу, которую можете узнать. Прикладывать каждую каплю свободных ресурсов, которые у вас есть.

Если вы почитаете биографии или пообщаетесь с по-настоящему успешными людьми, вы обнаружите, что у почти всех есть один и тот же эпизод в жизни, когда они фигачили как спринтеры. Они не щадили сил, не сдерживали себя, не ограничивали себя разумными дозировками. Они фигачили днём и ночью 100 часов в неделю, не жалея ни здоровья, ни социальной жизни, ни сна, ни отдыха, для того, чем они занимались. Будь то бизнес, карьера, образование, отношения. И это привело их к успеху, потому что так получается успех. Потому что в жизни нужно начинать как спринтеру и продолжать как марафонцу.

Обе крайние стратегии сами по себе – плохи. Стратегия только спринтера хуже, чем стратегия только марафона. Но стратегия только марафона хуже, чем стратегия того, кто начинает как спринтер – а когда спринтерская часть заканчивается, когда крутой участок кривой обучения пройден, – продолжает как марафонец.

Сначала человек создаёт устойчивую базу в том, чем бы он ни занимался. А потом – когда эта база есть, она уже выводит его в топ-10%, а то и в топ-1% всех, кто этим занимается. Вот с этого места уже начинается неторопливое марафонское движение. Он просто раз в определённое количество времени прикладывает небольшие усилия – и его качество жизни растёт. Но не сначала. Если идти по марафонской стратегии с самого начала, к тому времени, когда вы захотите пожинать плоды, все остальные – наиболее активные – уже будут праздновать свой праздник жизни. А вы ещё только будете подбираться к той точке, в которой они были 3 часа спустя после начала.

Скрытый инсайт

Когда-то я писал о том, что клиент может сдать симптом, то есть отказаться от достижения психодинамического успеха чисто поведенчески – перестав реализовывать какое-то патологическое проявление. Я подумал об этом ещё немножко (полтора года) и решил дополнить эту идею тем, что симптом, который клиент может сдать, может быть не только поведенческим, но и когнитивным.

То есть человек может разродиться инсайтом, поменять свои представления о чём-то, дать чему-то оценку, выстроить с чем-то отношения, изменить свою картину мира – и не заметить этого самостоятельно и не принести это как событие своему психологу.

Одно дело, когда как по классике – как в сериалах и фантазиях начинающих психологов. Клиент приходит, иногда так действительно бывает, и с горящими глазами говорит: «Я сейчас такое расскажу! На неделе такое понял! Я после прошлой сессии пошёл, то сделал, всё сделал, с тем человеком поговорил, такой поступок совершил, увидел обратную связь от реальности – и Понял!». И дальше, начиная от «мама меня всё-таки не любила» до «женщины, оказывается, тоже хотят секса». Но так происходит не всегда. Иногда клиент приходит и говорит: «Ничего особенного, особо ничего интересного не было» – и рассказывает 2-3 среднячковых события. Требуется внимание со стороны, чтобы заметить, что он рассказывает об этих событиях уже из совершенно другой точки зрения и новой картины мира.

Это легче заметить, если инсайт произошёл в ключевой теме, над которой происходит работа. Например, если у клиента на протяжении нескольких месяцев каждая сессия посвящена одной и той же проблеме – допустим, он приходит и бьётся в истерике по поводу того, что «вокруг одни мудаки, которые постоянно его притесняют» – а на очередной сессии говорит: «Мне кажется, что я просто недостаточно чётко формулирую свои потребности, и поэтому люди не понимают, чего я от них хочу». Тут даже если клиент сам это как инсайт не обозначил, в этот момент психолог роняет чашку с чаем и говорит: «Подождите, батюшка, да это же инсайт с вашей стороны». Но есть более сложные случаи, когда скрытый инсайт происходит в побочной теме.

Когда есть большая фарватерная тема, над которой работали, или даже нет никакой конкретной темы – поддерживающая терапия, суппорт, фаза плато, переваривание предыдущего этапа, нет никакой активной динамики. И вот клиент, между делом, в проброс комментирует ситуацию, и этим комментарием выявляет совершенно новый подход к ней. Полгода назад он ссорился с начальником, потому что начальник тупой и не понимает ценности его гениальных предложений. И это даже не особо обсуждалось, потому что ну тупой и тупой – были другие важные вещи. И тут он приходит и упоминает: «Ну вот, с начальником поговорили, что мои предложения опять ему не подходят, потому что он больше сфокусирован на увеличении показателей в квартальном отчёте, чем на долгосрочных стратегических выгодах».

И это можно было бы пропустить, но работа хорошего психолога в том, чтобы уронить чашку и сказать: «С этого места поподробнее. А что случилось с вашей историей про то, что начальник тупой и не понимает ценность ваших предложений? Полгода назад версия была другая». Вот это уже сложный сценарий для психолога, потому что требует внимания, хорошей памяти, фокусировки на происходящем и чёткой структуры всей истории кейса. Очень важно, чтобы в голове психолога была майндкарта – с тем, в каких отношениях клиент состоит, какие в них у него позиции, взгляды, эмоции. Тогда малейшая нестыковка оказывается достаточно заметной.

Когда же скрытый инсайт замечен – особенно если в побочной теме – начинается долгая и утомительная, но ценная работа по раскапыванию, когда он произошёл. «Полгода назад начальник был тупой. Теперь начальник – просто тактик, а не стратег. Когда это изменение произошло?» Хорошо ещё, если клиент это помнит.

Инсайты – это значимая вещь в терапии, но скрытые инсайты позволяют заметить неочевидные динамические процессы в голове клиента, которые, при их обнаружении, значительно повышают эффективность терапии.

Честность, искренность и стриптиз

Одна из фраз, которую я повторяю как междометие с большой частотой в своей работе, – это то, что «мы за честность». Потому что честное поведение, честность с самим собой по поводу своих чувств, отношений, целей и ресурсов, честность с окружающими по поводу своих планов на них и отношений с ними, честность с миром – как правило, в большинстве случаев это оптимальная стратегия. Безусловно, можно подобрать экстремальные ситуации – кризисы, чрезвычайные обстоятельства, при которых умеренная невротизация оказывается выгодной, но на то они и чрезвычайные ситуации.

Некоторые люди, услышав об этом принципе (совсем не обязательно от меня), начинают оправдывать заголовком честности, как минимум, самосаботаж, как максимум – эмоциональное насилие над окружающими, реализуя на практике не честность, а искренность или даже эмоциональный стриптиз. Что совсем не одно и то же.

Если Вася встречается с девушками, желая с ними просто потрахаться, и говорит: «Я не ищу ничего серьёзного» – это честно, это честный поступок, это хорошее честное поведение, повышающее вероятность того, что Вася получит желаемое, а девушка не будет пребывать в иллюзиях относительно того, зачем они здесь собрались.

Если Вася говорит: «Ты мне на самом деле даже не очень нравишься, но я не смог найти никого получше, вообще-то, я открыт к серьёзным отношениям, но просто не заинтересован в них с тобой, а с тобой я готов только потрахаться» – это очень искренний ответ. Он при этом всё ещё честный, но он больше, чем честный. Это не просто отсутствие лжи, а раскрытие подноготной ситуации. Делать это совсем не обязательно, потому что это не повышает вероятность того, что Вася получит желаемое, хотя формально он и остаётся честным.

А если Вася говорит: «Меня воспитывала эмоционально холодная мать, я начал мастурбировать с 4-х лет, с тех пор сексуальная разрядка – моя предпочитаемая форма эмоциональной анестезии, поэтому в своей текущей сложной жизненной ситуации я готов на всё, лишь бы получить разрядку, даже трахаться с тобой, хотя ты мне не привлекательна» – это уже эмоциональный стриптиз, перешагнувший даже границы искренности. Хотя это всё ещё честное сообщение, но оно совсем не повышает шансы получить желаемое. Конечно, найдутся женщины со своими тараканами, у которых есть фетиш на это, и они начнут спасать несчастного Васю. Но таких меньшинство, и даже если Васе попалась именно такая – не факт, что это пойдёт ему на пользу.

Когда речь идёт про честность, особенно по отношению к окружающим, – это означает не врать. Но это совсем не то же самое, что рассказывать всё, что приходит в голову, выворачивая свою психику наизнанку. Честность – это хорошо. Искренность – тоже хорошо, но только в ситуации близких, очень искренних, доверительных отношений, и даже там она должна быть уместна по времени и обстоятельствам. Эмоциональный стриптиз хорош только в психотерапии. И даже там не в любой. У гуманиста или психоаналитика – пожалуйста, вы приходите и выдаёте потоком сознания всё, что пришло в голову. Полный эмоциональный стриптиз – это полезно, это материал, с которым потом можно работать.

Но даже в психотерапии не в каждом методе это приветствуется и пойдёт на пользу. Если вы придёте к когнитивисту и начнёте рассказывать ему о том, какое удовольствие вы получили от того, что по дороге к нему, в лифте его здания, наконец-то вытащили козявку из носа, которую пытались выловить с утра – не факт, что это будет полезно для вашей психотерапии. С гуманистом или психоаналитиком – да, это можно использовать. С когнитивистом – есть вопросики.

Поэтому, когда речь идёт о том, чтобы быть честным, я в абсолютном большинстве ситуаций рекомендую быть честными. Это идёт на пользу: это улучшает коммуникацию, это снимает нагрузку с вас, потому что врать – это утомительное занятие, потом приходится помнить, что кому наврал, как согласовать версии, и так далее. Это усложняет жизнь. Но это не значит, что я рекомендую всегда и со всеми быть искренними. И уж тем более это не значит, что я рекомендую жить в режиме эмоционального стриптиза.

Про практику

Возвращаясь после некоторого перерыва к тому, чтобы писать в блог, хочу начать с напоминания о том, кто я такой и чем я занят. Главным образом, я ем, сплю, и объясняю людям, что они не правы. Часть этих объяснений происходит в рамках индивидуального психологического консультирования, и я за это беру деньги.

Конкретнее, я объясняю людям, которые не умеют в границы, отношения, деньги, секс, агрессию (и вообще эмоции), что они не правы и не это не лучший способ жить. А лучше иметь границы, отношения, деньги, секс и агрессию (и вообще эмоции). В частности, иметь это всё в достаточном объёме, чтобы считаться здоровым человеком по Фрейду – то есть таким, которые умеет любить и работать.

Происходит это мероприятие, как правило, в режиме консультаций раз в неделю длительностью час, но бывает и дольше, и чаще (реже и короче – нет). Установочная встреча, то есть та, на которой мы знакомимся – бесплатная, далее 10 встреч по цене в 500 долларов (или эквивалент в рублях) за сессию, за каждую, за одну. Оплата по одной сессии, не все 10 разом. После 10 сессий, то есть где-то через два с половиной месяца мы подводим итоги и обсуждаем есть ли смысл продолжать выяснять в чем клиент не прав и если да – то с какой целью, и на каких условиях, в том числе по какой цене.

Если вы задаётесь вопросом, подходит ли ваш запрос для обращения ко мне, или вы уже решили, что хотите обратиться – пишите в личку @kunkonst.

Субъективность объективных оценок

Я начну издалека, с метафоры. Приходит к врачу пациент, и врач замеряет ему подвижность суставов, и обнаруживает, что его суставы двигаются больше, чем в норме. Врач может сказать: «Возможно, у вас системная болезнь соединительных тканей, возможно, конкретно этот ваш сустав был вывихнут. У меня есть объективные данные – градусы угла, на которые я ориентируюсь, подтверждающие, что вы больны». Однако, если пациент скажет: «Знаете, доктор, а я профессиональный гимнаст в цирке», – доктор хлопнет себя руками по бокам и скажет: «Что ж вы раньше-то не сказали, батенька! Ну тогда всё нормально, просто это ваша профессиональная особенность». Этим примером я хочу показать интересную вещь.

Когда мы работаем с клиентами в классической динамической парадигме, мы, как правило, начинаем с представления об объективном, и называем это возвращением в контакт с реальностью. Мы говорим: «Смотри, ты думаешь, что реальность вот такая, что твои отношения вот такие, что с тобой люди обращаются вот так. А посмотри, как объективно происходит». И вот это «объективно» – претензия на некоторую реальную данность – очень важный компонент в начале, потому что клиент не готов (за редчайшим исключением) от своего имени просто брать и обвинять родителей, супругов, детей, соседей, кого угодно. Ему нужны какие-то подтверждения. А вот если ему говорить: «Ну смотри, объективно вот это поведение попадает под определение абьюза, открой словарь и посмотри», – то эта «объективность» даёт ему основание дальше двигаться в сепарации.

Но если так случается, что клиент задерживается в работе надолго, он проходит все этапы сепарации, заканчивается работа над темами детских травм, и он продолжает работать над улучшением качества жизни, у него появляются экзистенциальные темы, мы уже говорим про смыслы и ценности – то внезапно психолог говорит совсем другие вещи. «Ты знаешь, что никакой объективной реальности не существует. Отношения – это социальный конструкт, оценки – интерсубъективны, и нет никакого “правильного” способа строить отношения. Есть договорённости. Как договоришься, так и будет. Как договоритесь – так и справедливо, так и хорошо».

И возникает вопрос: а что стало с той объективностью, про которую мы говорили? Подождите, если объективно правильного и неправильного нет, то почему моя мать была объективно не права и объективно меня абьюзила? Откуда это взялось тогда?

Тут мы вспоминаем изначальный мой пример про человека со сверхгибкими суставами, и понимаем, что объективные критерии – это вещь, которая существует для достаточно низкоресурсных людей. Если вы больны, у вас действительно вывих сустава, вы нересурсный человек, то к вам действительно можно подойти с инструментом, померить угол, на который сустав двигается, и сказать: «Ну смотри, ты болен, вот доказательства». Если вы здоровы, то ваш сустав будет двигаться в пределах нормального угла. Но если вы больше чем здоровы, если вы претендуете на сверхвысокий, на аномально высокий уровень успешности, контроля над собой, над своей жизнью, то тут правила немножко отменяются. Выясняется, что вся эта «объективность» – она для тех, кто просто не дотянулся. Она для тех, кто пока не вывозит.

Для по-настоящему ресурсных людей (коими дети ни в коем случае не являются) не существует объективного абьюза, кроме того, который они сами назвали абьюзом. А «объективный» абьюз появляется для тех, кому нужно прикрытие социального контракта, кому недостаточно собственной либидозности заявить права на своё определение абьюза, и нужно опереться на словарик, на мнение большинства или на согласие общества. Именно поэтому физическое насилие создаёт гораздо лучшие условия для последующей сепарации. Потому что если вас били, то общество соглашается признать, что с вами плохо поступали. А если над вами совершали более изощрённое психологическое насилие, то тут поди ещё докажи.

Но вообще-то говоря, история про объективность критериев – это не конец дороги. Это только её начало.

Критерии пережитости

В психологическом мире часто возникает дискуссия об отреагировании какой-то ситуации, переживании ситуации, её прожитости. Всё это, конечно, замечательные слова, которые в некоторой степени умозрительны и в разных методах означают разное с точки зрения процесса, который предстоит или состоялся между клиентом и психологом. Но то, на чём я хочу сейчас сосредоточиться, – это вопрос, когда этим всем надо заниматься. То есть каковы критерии, указывающие на то, что ситуация не прожита, не пережита, не обработана, не отреагирована, или наоборот – уже прожита, и больше не надо в ней ковыряться. Возможны перекосы в обе стороны. С одной стороны, есть люди, которые не работают над ситуациями, очевидно нуждающимися в проработке, травматичными, задевшими их. С другой, есть те, кто ковыряется в ситуациях, выеденного яйца не стоящих, или стоивших ранее, но уже проработанных. Чтобы ответить на вопрос, проработал ли я, прожил ли я ситуацию, я предлагаю обратить внимание на вашу сбалансированность по трём координатам.

Первая координата – когнитивная. Баланс выглядит так: информация о событии вам доступна; вы легко её припоминаете, если вам задать вопрос; помните с разумной степенью достоверности и чёткости. Но при этом она сама по себе не всплывает у вас в голове, не является навязчивым воспоминанием, мыслью, сном, фантазией. С одной стороны, вы не вытеснили ситуацию к чёртовой матери, с другой, не пытаетесь в душе выиграть спор, ответить обидчику или переиграть своё поведение. Она просто где-то лежит в разделе психики, который в психоанализе называется предсознательное, и доступна обращению при необходимости.

По эмоциональная оси баланс выглядит похожим образом. Вы испытываете эмоции по поводу этой ситуации, вам они известны, понятны, вы в контакте с ними, но они не меняют вашего настроения – и это важно. Одна крайность, которая указывает на то, что вы ещё не закончили прорабатывать ситуацию, состоит в том, что вы ощущаете пустоту в ответ на ситуацию, ничего не чувствуете, не можете назвать свои эмоции или не можете их конкретизировать, и просто говорите: «Я хорошо/плохо отношусь», но не можете сказать, как именно хорошо или плохо. Люди часто впадают в иллюзию, что есть ситуации, не вызывающие никакого эмоционального ответа, или что к этому надо прийти в процессе её проработки. Оба эти утверждения неверны. С другой стороны, если вы вспоминаете эту ситуацию, и она у вас вызывает какие-то эмоции, то эти эмоции не должны менять ваше состояние. Вы можете вспомнить что-то, загрустить по поводу чего-то, разозлиться, но это не испортит ваше настроение. Если вы работали – это не собьёт вас с рабочего ритма. Если вы отдыхали и развлекались – вы не перестанете наслаждаться отдыхом. Эмоция есть, но она имеет чёткие границы, и не расползается по всей вашей психике.

Наконец, поведенческое измерение. Вы как-то изменили своё поведение в связи с ситуацией, извлекли уроки, но она не стала точкой экзистенциальной пересборки. Если мы говорим о ситуациях, которые могут всерьёз претендовать на статус травмирующего события, то они, как правило, несут в себе какой-то урок: вы что-то узнали про себя, про окружающий мир, про конкретных людей, вы как-то изменились. А если вы никак не изменились после большого события, значит, вы недостаточно его пережили. При этом, нельзя сказать, что вы разделились на «до» и «после», и что Вася, которого знали люди до этой ситуации, умер, на его месте какой-то другой Вася, совершенно другая личность. Это тоже нездоровая фигня. Даже если ситуация действительно была глобальной и многое в вашей жизни изменила – вы бежали из зоны боевых действий, были тяжело травмированы физически, у вас тяжёлая болезнь, утрата – если вы эти изменения пережили здоровым образом, вы должны были сохранить хоть какую-то преемственность. Всё равно что-то из вашей прошлой жизни сохраняется, поддерживается, видна континуальность между тем, кем вы были, и кем стали.

По этим трём критериям можно дать оценку того: надо ли ещё поработать, или, может быть, начать работать, или уже пора заканчивать – или оно того и не стоит.

Присвоение случайного успеха

Я уже говорил о том, что я не считаю верным ассоциировать везение и случайность. Я считаю, что везение – это навык. Уметь видеть возможности, пользоваться ими, откликаться на них и встраивать результаты этого отклика в свою жизнь – не каждый умеет. Вполне можно результат везения присвоить себе как проявление своей открытости новому опыту.

Тем не менее, в жизни бывают вещи, которые действительно случайны, действительно от вас никак не зависели – и вот так уж повезло. Вы выиграли в русскую рулетку, болели чем-то и выхватили спонтанную ремиссию, встретили человека, которого, в силу своего социального окружения, не должны были встретить, и именно он сильно изменил вашу жизнь. И надо что-то делать с ситуацией, когда на вас обрушился снаружи большой объём ресурса, но вы не можете найти способ, где здесь приткнуть какое-то присвоение, на каком основании и на что опереться, чтобы сказать, что вы это заслужили, что это ваш успех. Что же делать в этой ситуации? Есть два варианта.

Первый я не рекомендую, но он существует: можно остаться максимально честным человеком и сказать, что это случайность, и не моя заслуга. И не присвоить этот успех. Не присвоить – означает не воспользоваться, не развить, не встроить в свою жизнь, не измениться в связи с его появлением. А также создать платформу для того, чтобы спустя какое-то время начать до конца жизни себя корить за то, какой вы очень честный и бестолочь.

Второй вариант – который я рекомендую – состоит в том, чтобы немножечко в этот момент сделать «suspension of disbelief» на короткое время – от часов до дней, максимум пары недель – и отвлечься от каузальности. Вот прямо сейчас вам что-то свалилось в руки, и давайте пока вот оставим за скобками вопрос, откуда оно у вас свалилось. Вот сейчас у вас в руках офигенный ресурс. Давайте сфокусируемся на том, чтобы им воспользоваться, заключить такой контракт с собой. А потом вернёмся к вопросу о том, откуда он взялся.

И это не враньё, это не какая-то подложная сделка. Мы действительно к этому вопросу вернёмся. Но трюк и некоторая хитрость состоят в том, что к тому времени, как мы к этому успеху вернёмся, вот эти самые пару недель, пока мы, без оглядки на этиологию этого успеха, им пользовались, станут как раз той платформой, на которую можно будет опереть присвоение. Через час, через день, через две недели, через месяц можно будет обернуться назад, и уже тогда у вас будет за спиной не пустое место, случайность и божественное провидение, а час/день/две недели/месяц успешного использования этого успеха, на которые уже можно опираться. В этот момент, можно сказать: «Ладно, хорошо, но вот то, что там было месяц назад, две недели назад – пойди разбери. Может, и правда случайность и на навык открытости возможностям не спишешь. Может, действительно с неба на меня упало, но какой же я молодец, что я этим так хорошо воспользовался». И вот тут уже снова включается тот самый механизм, о котором я говорил, когда говорил про везение как навык – вы не упустили, не продолбали, не стали тратить время на бесполезное ковыряние в несправедливости мира и в том, как это вам так незаслуженно повезло. Вы схватились зубами, руками и ногами, всем чем могли, обвили хвостом, не отпустили, воспользовались, присвоили – и теперь у вас в жизни есть этот неожиданный, нежданный, негаданный успех.

И это немножечко, конечно, мухлёж с самим собой, но он гораздо прагматичнее бесполезного чистоплюйского нытья на тему того, что совсем случайный успех – не заслуженный.

Эмоциональная амплитуда

Общеизвестно, что в разных культурах предполагается разная эмоциональная амплитуда. Поведение, выражающее вежливую симпатию в Италии, будет грубейшим нарушением границ для финна. Поведение, выражающее лёгкую антипатию для финна, будет выглядеть как абсолютное объявление войны для испанца. Однако различия есть не только между культурами, но и между отдельными людьми в рамках одной культуры, и связаны не только с тем, как человека научили, но и просто с чисто индивидуальными психофизиологическими особенностями.

Разные люди с разной амплитудой переживают и выражают эмоции. Это приводит к тому, что иногда установить эмоциональный контакт очень сложно. Проводя какое-то количество открытых консультаций и супервизий, я наблюдал даже профессиональных психологов, которые неверно интерпретируют происходящее, либо придавая слишком большое значение амплитудным эмоциям, не делая скидку на то, что для конкретного клиента характерно выражать амплитудные эмоции, и то, что он поднял голос или размахивает руками или корчит рожи, мало о чём говорит. Так и обратную ошибку, когда люди не обращают внимания на полтона изменения в голосе клиента, для которого не характерно вообще свои эмоции транслировать, и, если это случилось, это значит, что у него внутри каскадный эмоциональный обвал.

Но нарушение эмоционального контакта происходит не только в профессиональной среде, в ещё большей степени в межличностных отношениях, особенно романтических. Бывает так, что романтические отношения, в отличие от дружеских, формируются на каком-то другом о сновании: на основании сексуального влечения, бытовой совместимости, или какого-то ещё удобства, а потом начинает выясняться, что у партнёров в отношениях очень разная фоновая эмоциональная амплитуда. Тут можно двигаться в двух направлениях: говорить о том, чтобы более амплитудный человек сокращал амплитуду и выражал эмоции так, чтобы не долбить по мозгам менее амплитудному партнёру. И наоборот, разгонять менее амплитудного до того, чтобы он выражался активнее.

Эти изменения, хотя и кажутся симметричными, имеют разную вероятность успеха и принципиально разную достижимость. Если у человека низкие амплитудные эмоции, но они у него есть, и ему есть что выражать, то изменение от низкой амплитуды эмоций к высокой – это изменение количественное. Если вы позволяли себе выражать 1%, а стали позволять 2%, то вы стали в 2 раза более эмоциональным.

Обратная процедура – изменение качественное. Сильно амплитудный человек не сдерживал свои эмоции – сколько у него было, столько он выплёскивал, возможно, разгонял себя дополнительно. Теперь ему надо не просто изменить количество эмоций, а ввести новые качества. Познакомиться с новой концепцией, что можно не все эмоции и не на полную катушку выплёскивать, что эмоции можно контейнировать и модерировать. И это чуждая для него идея.

Поэтому в текстовом формате я бы хотел обратиться в первую очередь к менее амплитудным людям. (Более амплитудных людей я могу только на личную терапию позвать – тут уж, как бы, в тексте мало что с ними сделаешь.) Вполне возможно, что ваши отношения страдают от того, что ваш партнёр не видит ваших эмоций. Когда вы выражаете чуть-чуть, для вас это много, но по меркам партнёра – мало. В его представлении люди выражают столько, сколько у них есть. Если вы мало выражаете, значит, у вас мало есть, значит, вам не важно, значит, вы не злитесь, не радуетесь, не боитесь, не гордитесь. Человеку, который не привык к тому, что эмоции можно выражать не полностью, сложно понять, что у вас между переживанием эмоции и её выражением есть какой-то промежуточный пункт.

Я понимаю, что это сложно, неприятно, табуировано, но тем, кто малоамплитудно выражает эмоции, иногда полезно хорошенько разогнаться, совершить над собой усилие и выразить их в таком объёме, чтобы уж было понятно, что они у вас есть, и какие они. Изнутри будет казаться, что вы устроили какую-то атомную войну и закатили истерику и скандал, но для вашего партнёра, вполне возможно, всего лишь дойдёт, что у вас есть эмоции. А раньше он их не замечал.

Господа и госпожи читатели, особенно коллеги, минутка профилактического объявления. Я наткнулся на информацию о том что какой-то левый хер незнакомый мне человек продаёт услуги маркетинга и продажи психологических услуг, заявляя что работал со мной и продавал мои консультации. С фейковыми скриншотами и фейковой историей успешной работы. Я не буду давать ссылки чтобы не пиарить мудаков лишний раз, но это ещё одно (после кейса с плагиатом и кейса с мошеннической продажей рекламы якобы на моём канале) напоминание проверять заявленное, особенно если вам что-то продают.

Надежда на подчинение

На определённом этапе сепарации из созависимых отношений, когда до человека доходит, что в этих отношениях к нему ни относились так хорошо, как он бы хотел, часто возникает нарратив, который уже уходит от идеи того, что «у нас тут полюбовные отношения, мы душа в душу», но всё ещё не доходит до: «вообще-то, мы разные люди, и каждый должен идти своей дорогой».

И этот нарратив – это нарратив подчинения, в рамках которого человек говорит о партнёре по созависимым отношениям (как правило, это родители или супруги, но всякое разное бывает: и любовники, и друзья, и начальство) в терминах подчинения и эксплуатации: «мной пользовались», «мной манипулировали», «меня подчиняли».

Иногда это обоснованно. Иногда действительно так и происходит, иногда даже это сознательная стратегия человека с другой стороны. Более того, бывает так, что раньше эти отношения не были таковыми. Частая история, когда родители воспитывают ребёнка эмоционально холодно и пренебрежительно, он им вообще совершенно не сдался, они на него не обращают внимания и не тратят на него ресурсы примерно нисколько. А потом он вырастает, а родители состариваются – и тут начинается давление на чувство вины: «мы же твои родители», «давай обеспечивай теперь нас», «вози нас на дачу», «покупай нам штуки», «обслуживай/выслушивай/созванивайся» и так далее. То есть нарратив подчинения не заведомо ложный – вполне возможно, что действительно есть место.

Однако, на что я хочу обратить внимание сейчас, – это то, что он часто ложен. Достаточно часто подчинения либо не было вовсе в прямом значении этого слова, либо ещё чаще – оно было по остаточному принципу. Очень часто в созависимых отношениях ситуация складывается следующим образом: один человек не заинтересован в отношениях с другим человеком, но почему-то второй от него зависим. Тогда поведение первого человека в этих отношениях сводится к тому, чтобы минимизировать свою вовлечённость, чтобы от него, как участника отношений, потребовался наименьший объём вкладывания ресурсов. И это выливается по большей части в игнорирование, но по остаточному принципу – в подчинение.

То есть условная мать никогда не обращала внимания на ребёнка, но, когда ребёнок всё-таки появлялся в её поле зрения, всё-таки что-то с ним делать надо было. Надо было хотя бы его как-то кормить, обувать, одевать, следить за тем, чтобы он формально хотя бы посещал школу. Тогда, чтобы компенсировать себе затраты на это, мать подчиняла ребёнка. Она пыталась с паршивой овцы хоть шерсти с клок получить. Раз уж она вынуждена следить за тем, чтобы он был одет и обут, по крайней мере, пусть он делает это на её правилах, пусть обслуживает её потребность во власти, социальный статус, так, чтобы она могла подчеркнуть, что она замечательная мамка, и у меня ребёнок-отличник. Ну хоть как-то мне компенсируй, что ты вообще в моей жизни есть, и мне приходится тебя терпеть.

Но достаточно часто это вторичная функция, а первичная – это просто невовлечённость в отношения. И вот это непонимание, вот это вот невнимание к порядку приоритетов, вот эта надежда на подчинение часто скрадывает эту разницу. И приводит к ситуации, когда человек остаётся, задерживается в созависимых отношениях, потому что сохраняет иллюзию собственной значимости для другого хотя бы как объекта эксплуатации. Окей, меня здесь не любили, ко мне хорошо не относились, обо мне не заботились, но я был нужен хотя бы как мальчик для битья, хотя бы как полигон для испытания манипуляций, ну хоть как-то я был нужен. А жестокая правда достаточно часто оказывается в том, что даже и в таком качестве ты в этих отношениях был не нужен. И да, тобой иногда манипулировали, пользовались — но это только потому, что, ну, вообще, в принципе, ты в этих отношениях был. А если бы тебя в них не было, то другой человек только бы порадовался. Потому что, вообще-то, в тебе просто не были заинтересованы даже подчинять тебя.