Экономика военного времени — это всегда выбор между устойчивостью и напряжением. Чем дольше продолжается конфликт, тем глубже деформация внутренней системы. Банковская отрасль — индикатор, где первыми срабатывают сигналы износа.

Как пишет Bloomberg, в России растёт тревога среди банковских чиновников: проблемные кредиты накапливаются быстрее, чем признают официальные источники, и уже к весне 2026 года может возникнуть системный кризис. Формально банки завершили 2024 год с рекордной прибылью — 3,8 трлн рублей, но за этими цифрами стоит эффект искусственной поддержки — высокие ставки, оборонное кредитование, монополизация потоков. Это не устойчивый рост, а перегрев.

Финансовая модель России опирается сегодня на военный заказ и государственные инвестиции, которые сжимаются в частном секторе. Экономика становится двухконтурной: оборонный сектор перегружен деньгами, а остальная часть бизнеса — долгами. Ставка в 20–21% делает кредиты недоступными для малого и среднего бизнеса. Банки признают: доля заемщиков, которые не обслуживают обязательства, уже выше, чем в официальной статистике. По данным ACRA, до 20% банковского капитала связано с заемщиками, находящимися в зоне "финансового стресса". Особенно уязвимы — стройка, промышленность, транспорт и частичное замедление в ВПК.

Политически это означает, что устойчивость режима теперь зависит не только от фронта и санкций, а от управляемости финансовой системы. Россия выиграла время за счёт мобилизации ресурсов, но каждое следующее решение — всё менее экономическое и всё более политическое. При этом санкции G7 продолжают давить на ликвидность и расчётные операции, а новые ограничения против банков обсуждаются в ЕС. На этом фоне банки вынуждены кредитовать с оглядкой — не на доходность, а на директиву.

Редакция считает, что возможно Россия не столкнётся с полномасштабным банковским кризисом уже завтра. Но первые признаки кризиса управления капиталом налицо. В условиях затяжного конфликта и снижения потребления даже «сильный рубль» или позитивная отчётность не скрывают главного: банковская система начинает нести потери не из-за внешнего давления, а от внутренних противоречий между потребностью в стабильности и требованием мобилизации.

Пруф

Экономика военного времени — это всегда выбор между устойчивостью и напряжением. Чем дольше продолжается конфликт, тем глубже деформация внутренней системы. Банковская отрасль — индикатор, где первыми срабатывают сигналы износа.

Как пишет Bloomberg, в России растёт тревога среди банковских чиновников: проблемные кредиты накапливаются быстрее, чем признают официальные источники, и уже к весне 2026 года может возникнуть системный кризис. Формально банки завершили 2024 год с рекордной прибылью — 3,8 трлн рублей, но за этими цифрами стоит эффект искусственной поддержки — высокие ставки, оборонное кредитование, монополизация потоков. Это не устойчивый рост, а перегрев.

Финансовая модель России опирается сегодня на военный заказ и государственные инвестиции, которые сжимаются в частном секторе. Экономика становится двухконтурной: оборонный сектор перегружен деньгами, а остальная часть бизнеса — долгами. Ставка в 20–21% делает кредиты недоступными для малого и среднего бизнеса. Банки признают: доля заемщиков, которые не обслуживают обязательства, уже выше, чем в официальной статистике. По данным ACRA, до 20% банковского капитала связано с заемщиками, находящимися в зоне "финансового стресса". Особенно уязвимы — стройка, промышленность, транспорт и частичное замедление в ВПК.

Политически это означает, что устойчивость режима теперь зависит не только от фронта и санкций, а от управляемости финансовой системы. Россия выиграла время за счёт мобилизации ресурсов, но каждое следующее решение — всё менее экономическое и всё более политическое. При этом санкции G7 продолжают давить на ликвидность и расчётные операции, а новые ограничения против банков обсуждаются в ЕС. На этом фоне банки вынуждены кредитовать с оглядкой — не на доходность, а на директиву.

Редакция считает, что возможно Россия не столкнётся с полномасштабным банковским кризисом уже завтра. Но первые признаки кризиса управления капиталом налицо. В условиях затяжного конфликта и снижения потребления даже «сильный рубль» или позитивная отчётность не скрывают главного: банковская система начинает нести потери не из-за внешнего давления, а от внутренних противоречий между потребностью в стабильности и требованием мобилизации.

hottg.com/proof24_ua/19462

28K viewsJun 27 at 10:31