Сегодня день рождения Джони Митчелл — ей 80, дата заслуженная, приводящая меня в трепет и восторг от такой избирательной, но всё же щедрости этого мира.

Переслушиваю альбомы Митчелл второй день уже, разумеется — с собой наедине, ни для чего. Единственное, о чём получается внятно думать — это о недавних словах Яна Веннера, основателя журнала Rolling Stone. Выдался скандал, он сказал, мол, Митчелл не выдавала в своих интервью никакой философии (какой-то телепорт в 1923 год, ей-богу). А я вспоминаю, что рассказывала она сама: оказавшись в школе, столкнулась с преподавательницей, у которой была градация учеников по успеваемости: отличники под одну гребёнку, хорошисты и остальные — под вторую, третью... Будущая певица сделала для себя вывод, что места в такой иерархии искать не будет.

Выбор сложный, неочевидный, сделанный учитывая возраст на момент происшествия совсем вслепую — но ведь серьёзно иногда кажется, что ну это всё; мир, если вытряхнуть всю шелуху и оставить лишь подвластную холсту воображения материю — будет про алгебру, гармонию, окружности и частые диссонансы. Митчелл с её нестандартными гитарными строями и мягкими заходами на смежные жанровые территории как в гости (зря ли её альбом Mingus начинается с акта вежливости — архивного поздравления, адресованного, собственно, покойному сабжу), выбрала такую вот поступь для себя, и что же? Ни мы не пожалели, ни — как напрашивается в качестве вывода — она сама.

Понятно, что пойнт про альтернативную настройку гитар как отличительную черту, в принципе, разбивается контекстом фолка того поколения — но я даю его именно как слагаемое той артистической личности, чья сумма даёт возвращаться к наследию Митчелл как удивительной сказке о хождении поперёк и снаружи догм, но в то же время вглубь сокровенных чувств — со всеми заблуждениями и преодолениями. Право, не знаю, что можно добавить, а все человечьи слова уже написаны. Долго не мог даже с песней к посту определиться — но повесил на днях белые шторы с красным и теперь кажется, будто завтра рождество и снаружи снег. Наглядная иллюстрация к словам о неуместности мишуры и надобе всё же перейти эту реку в лёд; так сказать, skirting on the surface, как пел ещё один удивительный человек наших дней.

https://youtu.be/OLHxxBTl71I

(Вообще не понимаю, могу ли я или должен к ведению этого канала вернуться. Пережидаю кризис слов чуть в сторонке. И раз уж здесь нет постов, потенциально на что-то метящих, минутка саморепрезентации, простите).

К вопросу о tunings — в сентябре зашёл со своими песнями на студию, пусть на этот раз и подкастовую; спасибо Жене Апёнову, что посодействовал этому редкому для меня (исключая работу) выгону из дома.

План был отснять видеолайв из трёх песен, но перед самой сессией на моей гитаре съехал порожек. Тогда я ещё не выкупил, в чём проблема, и вместо паники или рациональных попыток разобраться просто опустил все струны — как я думал — на два тона, но вышло нечто промежуточное, в итоге аккорды выдумывались в буквальном смысле из воздуха. То есть теперь попробуй это воспроизведи как было.

Я боялся, что всё запорол – но Женя, человек вообще-то весьма критичный, послушал и предложил выпустить в аудиоформате. Видео мы тоже выложили — но я там бледен как чёрт, готовлюсь через два часа слечь с простудой, так что оставим это зрелище на какое-нибудь моё посмертие. А вот из звука вышло аутсайдерское таинство — Джон Пил умер, но амбиции впечатать свои десять минут в вечность не ушли никуда. И микрофонам союзовским отдельный привет и респект — свои пять нулей в прейскуранте окупают.

(Послушать можно тут).

Ох, как сейчас помню: октябрь 2022 года, дебютный выход в новый для себя город; в кафе Ilik среди плейлиста возникает трек Амасяна, рука тянется за шазамом. Очень мало сейчас для меня музыки именно что целительной — и в том колорите, с которым Тигран обрушивается на штампованное, родство угадалось на раз-два. За это вечное спасибо. Теперь он едет в Москву, я снова тут, под боком, но не попаду, хотя программа обещана очень близкая сердцу: наряду с относительно новым, ровно те вещи, которые год назад первым делом и полюбились.

В среду в Санкт-Петербурге и в субботу в Москве Тигран Амасян играет свою фьюжн-космооперу The Call Within в формате трио с французскими коллегами Марком Карапетяном (бас-гитара) и Мартаном Ванжерме (барабаны). Кажется, какие-то билеты и там, и там ещё остались, но стоит поспешить.

https://style.rbc.ru/people/656de2559a79477200f32143

Cabaret Voltaire — Groovy, Laidback and Nasty (1990)

В вечер чудес (для тех, кто по-прежнему в них верит) начну рассказывать об альбомах, сам факт существования которых в этом году несколько перевернул моё сознание. Всего их было два, если что.

Так получилось, что год полувекового юбилея группы Cabaret Voltaire стал для меня первым годом обстоятельного с ней знакомства: ни настойчивые упоминания «кэбсов» Саймоном Рейнолдсом в книге Rip it Up and Start Again, ни недавняя смерть основателя и под конец единственного участника CV Ричарда Х. Кирка почему-то не подтолкнули к началу прослушивания. Но потом настало время. Передо мной разверзлась целая вселенная в по меньшей мере четырёх актах: аналоговые эксперименты в начале, индастриал-поп в период расцвета, раздача техно-мочилова с телефона ноута на закате... и...

Дело было так. 1990 год. CV на тот момент десять лет являются дуэтом Кирка и вокалиста/бас-гитариста/на некоторые руки мастера Стивена Маллиндера. Жажда перезагрузки творчества и деньги от лейбла приводят их на вотчину хауса, в Чикаго. От суммы этих слагаемых на свет рождается альбом. Разворот в сторону попсы, естественно, никем не оценён, а сам проект шеффилдцев идёт к медленному разложению; говорят, причина в поведенческих свойствах — Кирк интроверт, а Маллиндер охотнее выходит в люди, и провал формата вселенской вечеринки, естественно, сказывается на рабочих взаимоотношениях. В итоге время разрулило: ничего равновеликого Groovy, Laidback and Nasty — в плане амбиций — оба творца ни вместе, ни по отдельности не смогут предъявить миру следующие тридцать лет (спойлер: с 2019 всё-таки начался жир).

Сегодня нам как потомкам легче считать чужую кассу, не будучи предвзятыми нахождением внутри эпохи: без негатива слушать, как те же New Order проели бюджет на Ибице, я например не могу — зато результат американского вояжа Cabaret Voltaire, если об его предыстории не читать, совершенно не слушается чем-то излишне дорогим и богатым, каким-нибудь типичным детищем той эпохи, когда бюджеты стали раздутыми, а ставка на исполнителя — чем-то большим, чем жизнь. Простая, лучистая, звёзд с неба не хватающая пластинка, вызывающая желание поспорить с хорошим комментарием на сайте rateyourmusic: мол, если не знать, кто создал этот альбом, возможно, слушать его было бы не так интересно. Но спустя годы остаётся даже не культ, а красивая история про музыкальный туризм, который сводится не к битью посуды в оккупированных нумерах, но к знатным гедонистическим гимнам и паре красивых видеоотчётов с поездки, которые недурно и знакомым показать. Поездки, получается, прощальной для этого варианта группы, со временем переставшей быть особо публичной, а затем и вовсе своё существование прекратившей.

Про визуальный арт к альбому (с визуальным у CV вообще всё складывалось на зависть ровно) при желании можно заводить отдельную песню: по ссылочке есть рассказ человека (с примерами), усилиями которого все девять треков получили свои видеопроекции. Не говоря уже о клипе на Hypnotised, наглядном пособии, как спустя всего пятилетку после маньяцкого хита с ухмыльной пародией на Носферату начать излучать успокоительный вайб, под светом которого все равны, бесить снобов модными мешковатыми штанами и ставить зрителя перед вопросом: а нафига всё это вообще понадобилось? И не давать ни ответа, ни отчёта, избавляя от муки об их отсутствии думать. В конце концов, музыка действительно тот ещё гипноз, а шляпа — это не только слово-синоним безвкусицы, но ещё и средство проделывать с сознанием весьма изящные трюки, об эффекте которых лучше самих фокусников не скажешь:

I might be frightened
But
I'm still hypnotised

Выбор треков: первые шесть
Оценка «Постмузыки»: пять звёзд
Слушать на Bandcamp

Регулярная Тревога — Сердце-перевёртыш (2023)

Ладно, рассказчик старых баек из меня так себе. Поэтому перейду ко второму обещанному сокровищу, из наших дней, без всякой надежды.

У Регулярной Тревоги больше десяти альбомов. Если что, больше не в разы — иначе не представляю, как можно выжить, исполняя песни, такому псевдониму соответствующие. Часть фэн-группы в лице меня подтвердит — опыт нелёгкий, каждая песня настолько хрупкая и прекрасная, что восторгаешься, как можно держаться, как можно вынести столь волшебное изящество изнутри: оно и снаружи-то разрывает. И с каждой новой песней, с каждым новым альбомом — новые грани знакомого мира, бесконечная шутка бытия, бездонная грусть как способ борьбы за существование, способ чувствовать себя живым и (подспудно) тормошить кого-то ещё, схоже мир воспринимающего.

Чувств много; конкретики (у меня) мало. Такое случается, когда долго держишь в себе. Недавно я не выдержал и пообещал, что расскажу. Дни для этого удачные: вот-вот на стриминг-площадках выйдет сингл, длиной немного больше минуты. Называется «Пожар» — и это такая точка входа, откуда выйти немыслимо: песня, которая вместо кульминации заканчивается растерянностью, дереализацией; мой мир горит, а я здесь, я не знаю, как тушить пожар. Рефрен слышится всё отчётливее, но аккорды гаснут, остаётся только эта фраза, пропеваемая всё тише. «Я не знаю, как тушить пожар». Готовый гимн, взлёт которого — вопрос времени. Скоро выйдет. Мы подождём. Мы сообщим. А пока для затравки — привет из осени. Альбом из дилогии о расставании и выходе.

Точнее, как: расставания не было. Есть наблюдение. Есть в мире людей вещи, которые происходят и кажутся сами собой разумеющимися, но которые сложно при этом терпеть. И сложно сказать, что проще — отринуть источник боли (другого человека то есть, калечащего по безразличию или незнанию) или само больное? А может, ни одно из двух? Можно смириться, можно переждать мерцание. Можно встать в стороне и его описать. Регулярная Тревога выводит на свет чувства без сносок: в том смысле, что песни не рассказывают тебе конкретные истории конкретных людей, — это заметки, это фрагменты речи на исходе сил, это вспышки, это хрусталь.

А ещё это музыка, сыгранная минималистски: укулеле, синтезатор, шум как соучастник и голос как главный герой. В 2000-е годы такое исполнение назвали бы психофолком — и да, всё ровно так. Сердце музыки из глубин типового дома. Кто бы мог подумать? Кто бы мог поверить? Если этот кто-то вы (или ещё не знаете об этом) — добро пожаловать.

Выбор треков: все, но особенно Осколки, Равенство, Поклон, Верность, Заберу
Оценка: высшая
Слушать

Отдаю себе отчёт, что съехал с трассы действующих пишущих единиц (интересно, сколько раз мне потребуется повторить это в разных кривых терминах и метафорах) — но журнал учёта весь год аккуратно вёл и хранил. Даю ссылку на rym со списком альбомов-2023, которые мне были интересны; заодно можете френдить меня, если хотите: страничка относительно новая.

https://rateyourmusic.com/list/glass_futurist/two_three

Иван Лужков — Человек из Сан-Франциско (2024)

Последние несколько лет есть ощущение фатального дурного сна — но иногда случаются и сны невинные, ослепительные, с неожиданными поворотами сюжета: сегодня на лейбле bastard boogie tunes вышел новый альбом Ивана Лужкова, причём звук для этого релиза (от аранжировок до фирменных реверб-штучек) нарулил Евгений Горбунов, человек и интурист. Для посвящённого слушателя этих двоих более заметен будет почерк Лужкова (не зря в графе «исполнитель» имя лишь одно), а вот слушатель сторонний, заинтересованный обнаружит инди-поп с элементами тропикалии и психоделии, да ещё и с текстами о недоверии взрослым, слишком шумном одиночестве, одинаково тщетных, но красивых попытках потеряться и найтись. Мир этих песен полон меланхолии, но всё же заражён осторожным, местами язвительным оптимизмом; сносной тяжестью небытия, как сказал бы один покойный автор песен. И это не конец истории: весной Иван обещает выпустить ещё один альбом.

А «Человека» можно послушать тут. И вот тут почитать разбор аллюзий по следам его прослушивания от Ани Лужковой.

Без всяких иллюзий, что это надолго, возобновляю свою активность здесь. Время хорошо расставляет всё по местам — и, конечно же, не остаётся места никакому удивлению: круг тем и людей, о которых я пишу, сузился до невозможности; вот и снова: знакомые всё лица завтра приезжают в Москву, а я даю по этому случаю анонс. Лицо, точнее, одно — Виталий Малыгин, герой пары интервью и других постмузыкальных постов, один из первых людей, благодаря которым я вкусил радость прослушивания песен ещё до того, как они выйдут — а порой даже до того, как они записываются.

В 2016-м году в затерянной среди деревьев квартире пятиэтажке близ ярославского Бутусовского парка (название потешное, учитывая жанр песен) я прослушал вживую несколько малыгинских тем, в тот период только сочинённых: про тихую прогулку в ночь, «Creep без акцента» и прочее ушедшее лето. Опубликованы они оказались лишь в пандемийном 2020-м, когда и мой юношеский пыл чуть угас, и песни, кажется, отжили своё в плане свежести. Но в эту четырёхлетку между ожиданием и реальностью уложились ещё несколько причудливых совместных моментов, в ходе одного из которых артиста даже удалось пригласить в мой родной город, чтобы тот в итоге выступил перед семью зрителями (ваш покорный не рассчитал и перепутал разогрев с хэдлайнером: у хэдлайнера, который выступал первым, слушателей было аж сорок). С тех пор мы с Виталием не виделись, но болеть за его успехи я не перестал.

В начале 2024-го (если быть совсем точным, сегодня) Малыгин приезжает в московский магазин музыки «Дом культуры» презентовать свой сольный альбом «Красота» — двухчасовой заплыв в мир акустической песни, поражающий и наглядный именно своим объёмом: в сентябре, когда релиз только вышел, я прослушал его за ночь три раза подряд, и это был тот ещё спорт, удушающий под стать застоявшемуся лету. На первый (и для кого-то справедливо последний) раз кажется, что это какой-то никчёмный трюк, но я слышу здесь — как и во всех малыгинских творениях — редкую для нынешнего мира битву между надрывом и содержанием, в которой ничто из них не побеждает, но которую интересно наблюдать с точки зрения интенсивности посылаемого сигнала; здесь мы имеем дело с настойчивым выстраиванием нарратива через количество вырабатываемого топлива — то, что лично мне нравится в перечисляемых по пальцам авторах от Летова до Доктора Хали-Гали, со скидкой на ультимативность их деклараций и интервью, вызывающую, в отличие от их же трудоголизма, некоторые вопросы. Как бы то ни было, перед упомянутым выше концертом я был ошеломлён, когда увидел сетлист из полусотни позиций — и запросто поверил, что Малыгин за один присест споёт их все. Оказалось, что это был расширенный список для ситуативного выбора во время исполнения — но о замахе (и размахе) автора этот случай всё равно красноречиво говорит.

В «Доме культуры» обещано действо на три часа, не считая включённое в программу потребление напитков. И под конец моего повествования мы упираемся в смешную проблему — на момент описания сайт площадки отключён (кажется, за неуплату хостинга), и давать ссылку просто не на что. В любом случае, адрес вот: Кутузовский проезд, дом 4. Начало раннее, в пять вечера. Дата: сегодня, 14 января.

А послушать альбом, который будет презентован, и при желании изучить обширный бэк-каталог Виталия и его группы «Пыль» можно здесь. Напоследок, по обыкновению — песня.

Лора Лора — «Decadence» (2023)

Вообще, конечно, неожиданные дни сейчас: я вдруг с интересом поглощаю альбомы, которые в 2023 году прошли мимо меня. Точнее, про которые я по ходу дела забыл; удивляюсь скудости собственного годового списка, в котором, например, даже хорошему альбому семейного предприятия Big Blood совсем не нашлось места. Думаю, целесообразно погрузить и читателя в эту курьёзную ретроспективу, восстановить утраченное было на полпути.

Осенью случилась лучшая попытка сделать третий (и заключительный) выпуск самого короткого сезона постмузыкального подкаста: очень мило заобщались под запись с Антоном Митусовым, сооснователем тульской группы «Культурное наследие» и единственным (теперь) участником сольного проекта «Лора Лора». В ходе беседы я прорвал наконец собственный интеллектуальный блок: на место милой болтологии, которая малопонятна слушателю постороннему, незнакомому с контекстом местной сцены, ко мне вдруг пришли вопросы о процессе записи и коллаборациях мечты (Митусов очень хотел бы записаться с Глебом Самойловым, объективно понимая этого невозможность — но, не сомневаюсь, для гаснущей звезды русского рока это был бы красивый ренессанс). Но вот беда: я не нажал кнопку записи разговора, а резервных источников по дурости не имелось; так и остался этот пойманный вайб между нами, в лучах лучшего вечера сомнительного октября.

Без этой «милой» самоуничижительной истории можно было бы обойтись — но и нельзя: в конце концов, сезон подкаста мной обещан, а это был некоторый отчёт о том, что работы ведутся, пусть и через пень-колоду. Но сделан он, разумеется, не просто так: у митусовской «Лоры Лоры» под конец года вышел сборник дебютных работ, которые ещё имели отношение к так называемому постпанку. На следующем миньоне проекта мы имеем дело уже с нарочной комбинацией «Четырёх позиций Бруно» и нехитрого городского романса, а вот выпущенный на лейбле одиозного Артёма Бурцева компилейшн подытоживает период музыки для масс. С ней, впрочем, тоже непросто: подогревавшие пару месяцев назад возвращение ветеранов из «Труда» Антон и его концертный (тем вечером) соратник Тигран — вообще-то люди с музыкальным образованием: закончили местный колледж имени Даргомыжского, внезапно оказавшийся рассадником шугейза и прочей молодёжной темы. Оттуда же и корни сотрудничества Митусова с другим Антоном, Масленко: «Лора» изначально была их дуэтом, что зафиксировано и на обложке (половина масленковской головы, видимо, уже символично покинула состав), и на представленных записях. Как мы знаем, теоретический бэкграунд редко приводит на практике к озарениям — в основном-то балом правят дилетанты — но Митусов интуитивно взял от учебной муштры самое главное: холодный, выверенный нрав и страсть к достижению цели.

Под словом «теория», естественно, имеется в виду программа классических учебных заведений, а по поводу цели поясню: Антон (что в рамках «Лоры», что в рамках «Наследия») проделал большой путь — альбом за альбомом учился сводить сам и попутно наловчился не только делать шикарный звук, но и относиться к нему как к знаковой системе. То есть там, где вы слышите знакомое, вы получаете не закос, а некую заботливо выстроенную реминисценцию, переизобретённый велосипед. Случаются моменты вроде трека «Фуры спят» — вполне себе классический просто-рок по соседству между группой «Кино» и Крисом Айзеком, эдакое типичное дорожное радио, которое, правда, при всей иллюзорной узнаваемости именно в таком виде вы больше нигде не найдёте. Тут вспоминаются слова того же Ивана Лужкова, который говорил о своём новом творении: «Хорошо бы вернуться в 1995 год и издать этот альбом на CD, чтобы на обложке были размытые силуэты в темных очках и уродливый шрифт невыносимого цвета». Думаю, музыка «Лоры» — примерно о той же укоренённой вписанности задним числом; с важным уточнением, что молодости есть куда расти: текст песни «Инструкция», после которой я талант Митусова впервые признал и оценил, в реальности написан участником группы «Электросон». Но так ли важно это? Перед нами — человек, сами амбиции которого уже раскрывают двери, а песни как-то невзначай складываются в отличную подборку, которую не стыдно и в прошлое заслать, и в настоящем оставить, и в будущем к ней вернуться.

Не знаю, как часто данный факт сегодня будут вспоминать, но текст этого классического мамоновского трека тоже у Рубинштейна позаимствован. И теперь сам автор вслед за интерпретатором растворился в небытии.

Точнее, в бытии: всё нам останется же. Хочется довести личные вставки в духе других сегодняшних постов до абсурда, раз такое дело: десять лет назад на московской ярмарке non-fiction натурально пересеклись с Л. Р. в очереди, где я нечаянно (так как было тесно), но легонько задел поэта локтём — мне было стыдно, а ему, надеюсь, не больно. Такая вот встреча с легендой, что называется; тогда для меня эти вещи были памятны, ведь кого я по жизни видел — ну, раз, два, обчёлся.

Иногда кажется: только и способен, что на минуты внезапной сентиментальщины. Но даже если так, зачем себя стеснять.

После поста телеграм-коллеги Кристины Сарханянц, точнее заключительных тамошних слов, задумался о том, что мы и вправду застали время чудес — закат великой эпохи, когда можно было увидеть эталоны сценического поведения, буквально ощутить золотой век, ну, рок-музыки. И даже на закате есть что вспомнить и ощутить, необязательно идеализируя. Из-за этого понимания несовершенства и иллюзорности конструкта не виню себя, что многие концерты проигнорировал, хотя мог бы на них попасть — но и того, что есть, хватит: из 2024 года сюрреалистично вспоминать, как шёл под сентябрьским, но уже холодным мерзким дождём сквозь бесконечные стенды Дней Голландии в Москве слушать группу The Ex, ветеранских представителей несуществующего посольства аукцыонщины. Концерт был бесплатный, но до того обжигающий, что слетевшийся на бесплатность особый контингент зевак не особо-то волновал: пятьдесят минут песен, держащихся на нехитрых, но красиво извивающихся ритмических рисунках, пролетели как один миг. Таковым — между прошлым и будущим (дело было в 2013 году) — и остались.

За сорок лет у группы однажды поменялся фронтмен, но неизменными остались сольные подходы к микрофону барабанщицы Катерины; каждое такое происшествие будто вырывает из привычной схемы вещей — хотя бы потому, что меняется диспозиция людей на сцене, стена получает номер четыре, да и лиризм момента всегда особый, будто маленький праздник перед грустным концом.

Вот и альбом 1998 года закончился венгерской песней, в которой пелось: всё не то, что раньше — и солнце, и луна; и поиски лучшей любви по обыкновению подытожились разбитым корытом. В версии The Ex многих строф нет, потому что действительно, к чему сентиментальность: что умерло, тому и умереть. Но взглянешь в окно — а там и солнце, и луна иногда, да и любовь не побеждает, но существует. Уходим, откуда пришли; помним то, чего больше нет; формально здесь, но скоро не вернёмся — потому и так пронзительно.

Возникает чувство, будто в клипе на хорошую инди-фолковую песню зачем-то сняли певца Шарлота — хотя на самом деле в роли странного мальчика здесь сам её автор; зовут его Евгений, он из Екатеринбурга, пару лет с интересом слушаю его песни — но за это время официально не выходило ни одной новой. И вот свершилось — сразу с видео в жанре типичного российского клипа; по идее, это часть долго верстаемого исполнителем мини-альбома под названием «Акт I» — и те, кто вспомнил схожий фокус с многочастностью у «Синекдохи Монток», бьют в цель: песни эака жака тоже кажутся наследующими Bon Iver в плане формы подачи, но на деле это что-то более приземлённое, сермяжное, аутсайдерское. Ждём продолжения.

Как же я рад, что группа ил не даёт о себе забыть — даже учитывая, что осенью прошлого года ею был дан финальный, как заявлено, концерт в Москве (в контексте неприятной тенденции к насильственному свёртыванию концертной активности вокруг это, возможно, прозорливо и бережливо). На свежем альбоме ещё больше ламповости, ещё больше аукцыонности, вежливо-отказности и др. — и впрямь как дома себя можно почувствовать, где бы ты ни был. Это если кратко; если побольше — взываю к сознательности пишущих коллег, а сам по-тихому заношу эти девять песен в список того, о чём в конце года не зазорно будет вспомнить.

Умер Дамо Судзуки. https://www.youtube.com/watch?v=YGQKGpjl1Fg

Заново приучаю себя к труду, но приручить усталость — задачка посложнее. Не думаю, что сподоблюсь на вдумчивое описание нового выпуска подкаста сегодня или завтра, или вообще когда-то в так называемом обозримом будущем — поэтому просто обозначаю: в продолжение зимней рецензии встретились и побеседовали с Регулярной Тревогой.

Снова продолжаю работать скорее на личный архив, чем на сжатую подачу — поэтому два с лишним часа беседы так и остались двумя с лишним часами беседы. Два музыканта, чей подход можно назвать аутсайдерским и уже поэтому друг к другу расположенных, заполняют пространство творческими манифестами и творческими же планами — даже не знаю, нужно ли это вам; нам — точно да, и пусть весь мир подождёт.

Хотя в действительности мир и не умеет ждать, и охотно раздаёт ярлыки, и приоритизирует одних по сравнению с другими, это не повод сдаваться — и мне нравится та настойчивость, с которой сквозь песни Тревоги пробивается жизненная сила. А следующий её альбом будет как раз про весну и обновление: в подкасте об этом рассказано.