​​Так получилось, что я никогда не был уж слишком очарован футбольным талантом Диего Марадоны. Первым моим турниром был ЧМ-1990, где все время хотелось болеть за соперников сборной Аргентины – Камерун с Непомнящим, сборную СССР, против которой Марадона опять безнаказанно сыграл рукой, Бразилию, Югославию, Италию, ФРГ... да за любую команду на том чемпионате мира хотелось болеть больше, чем за ужасно игравшую Аргентину. Итальянский чемпионат меня тоже не слишком привлекал, а на ЧМ-1994 Марадона горел так ярко, что провалил допинг-тест – и практически пропал из большого футбола.

Но все это время я поражался, насколько велико влияние Марадоны на окружающий мир – разумеется, выражающееся не в голах, ассистах и обводках, а в том, что он всегда был источником вдохновения и надежды для людей, хотя бы однажды увидевших его на поле. Даже когда я не интересовался Марадоной специально, то все равно узнавал что-то новое – из фильмов Кустурицы и Кападии, из мексиканского сериала Netflix, где он во время матчей сидел на троне, из рассказов совершенно не интересующихся футболом друзей, на которых фрески и алтари Марадоны в Неаполе произвели куда большее впечатление, чем Помпеи, из случайной встречи на матче четвертой испанской лиги с болельщиком, который побывал в церкви Марадоны в Росарио, из случайной беседы с продавцов аргентинских пирожков в Барселоне, из случайно увиденной в Севилье футболки с Марадоной, который чеканит мячик из фольги, из случайно услышанной песни Эктора Бракамонте про Марадону.

Случайность, случайность, случайность – все они сложились в одну закономерность: Диего не забудут никогда.

Извините, пирожки

​​Так получилось, что я никогда не был уж слишком очарован футбольным талантом Диего Марадоны. Первым моим турниром был ЧМ-1990, где все время хотелось болеть за соперников сборной Аргентины – Камерун с Непомнящим, сборную СССР, против которой Марадона опять безнаказанно сыграл рукой, Бразилию, Югославию, Италию, ФРГ... да за любую команду на том чемпионате мира хотелось болеть больше, чем за ужасно игравшую Аргентину. Итальянский чемпионат меня тоже не слишком привлекал, а на ЧМ-1994 Марадона горел так ярко, что провалил допинг-тест – и практически пропал из большого футбола.

Но все это время я поражался, насколько велико влияние Марадоны на окружающий мир – разумеется, выражающееся не в голах, ассистах и обводках, а в том, что он всегда был источником вдохновения и надежды для людей, хотя бы однажды увидевших его на поле. Даже когда я не интересовался Марадоной специально, то все равно узнавал что-то новое – из фильмов Кустурицы и Кападии, из мексиканского сериала Netflix, где он во время матчей сидел на троне, из рассказов совершенно не интересующихся футболом друзей, на которых фрески и алтари Марадоны в Неаполе произвели куда большее впечатление, чем Помпеи, из случайной встречи на матче четвертой испанской лиги с болельщиком, который побывал в церкви Марадоны в Росарио, из случайной беседы с продавцов аргентинских пирожков в Барселоне, из случайно увиденной в Севилье футболки с Марадоной, который чеканит мячик из фольги, из случайно услышанной песни Эктора Бракамонте про Марадону.

Случайность, случайность, случайность – все они сложились в одну закономерность: Диего не забудут никогда.

hottg.com/piespiespies/529

9.5K viewsedited  Nov 25, 2020 at 21:12