Фигура Всеотца. Беседа IV: Боль Божества

Четвертая беседа посвящена обширной экспозиции и введению в феноменологию и онтологию боли в культуре и философии, — с выходом на прямые аналогии и обнаружение онтологической боли Божества в германо-скандинавской мифопоэтике.

Приглашаем к просмотру и репосту:
https://www.youtube.com/watch?v=6CYRGzuL-nY

00:00 Введение
01:38 Настроеннось Dasein в мире
09:07 Режимы Dasein
10:56 Закат Запада
15:10 Скука и её фабула
21:47 Возвращение к себе
22:54 Культурная арка
23:38 Романтизм в европейской культуре
24:29 Ностальгия-Sehnsucht
29:21 Мировая скорбь-Weltschmerz
31:44 Закат настроенности
33:48 Купирование скуки
35:28 Единичные и грядущие
37:04 Бытие-к-смерти
41:11 Страх смерти
43:11 Ужас-Angst
45:43 Феноменология боли
46:10 Боль
48:53 Язык о боли
50:07 Алгос-забота
53:05 Алего-собирание
57:32 Стратегии в отношении боли
59:16 Проблема обезболивания
1:03:14 Продолжение стратегий
1:05:46 Мыслить болью
1:08:01 Боль как разрыв
1:11:14 Боль как различие
1:12:12 Истина-несокрытость
1:15:32 Истина-стражничество
1:17:34 Алгонтология
1:19:23 Теоалгология
1:20:07 Стенания
1:21:16 Одиночество жертвы
1:22:58 Разрыв-рана-резьба
1:25:51 Сбой речи
1:27:35 Разрыв есть начало
1:29:02 Шрамы
1:30:23 N.B.: О женской метафизике
1:31:02 Врачевание ран
1:33:32 Удерживать раскрытость
1:35:02 Ausweltschmerzen
1:35:43 Галлюцинация
1:36:08 Агония
1:36:31 Разница стилей
1:37:37 Resume курса
1:39:04 Дальнейшее чтение
1:40:11 Благодарности

Полный курс «Фигура Всеотца»

Цикл авторских бесед Евгения Нечкасова о мифе и философской теологии Одина, верховного божества древних германцев.

Беседа I: Жертва Одина

Беседа II: Сотворение человека

Беседа III: Обретение речи-рун

Беседа IV: Боль Божества

На отдельном канале с подкастами весь курс выложен в аудио.

Один из наиболее полных и дотошных разборов "ядра" философии и теологии Гейдара Джемаля.
Много сугубо исламских нюансов, конечно же, но сама экспозиция взглядов оппонента дана верно, я считаю.
Увы, автор упустил из вида влияние "религии Я" Юрия Мамлеева, диалектики Гегеля и специфически непонятной/понятой сугубо по-школьному ошибочно адвайта-веданты на становление идеи "великого существа" Джемаля и волевого императива к не-тождеству. Но это можно простить: статья вышла в 2016 году, а о вышесказанном сам Джемаль пишет в вышедшей уже посмертно книге "Сады и пустоши".

В общем, в качестве интеллектуального упражнения, иллюстрации неисповедимых путей философской теологии и наглядной деконструкции, — рекомендую.

N. B.: Сразу после можете прочитать эссе М. Эпштейна про сатанодицею В. Шарова. От Джемаля через Достоевского к Дугину.

https://arsh313.com/kritika-ideologii-gejdara-dzhemalya-islam-gnozis-i-istoriya/

Порой даже в статьях сомнительных можно отыскать красивые и лаконичные формулировки.

Теологии после...

Последний месяц погрузился в веер модерных и постмодерных теологий, которые часто обозначаются через приставку "после" — теология после Хайдеггера; теология после смерти Бога; пост-метафизическая теология; теология после Освенцима или даже "атеистическая теология/христианство".
Почитал и русских, и американцев, немцев, поляков, украинцев по теме.

Очевидно, что везде речь идет об иудео-христианских размышлениях о путях теодицеи или возможности Бога и веры как таковой. Такое вопрошание продиктовано не только ницшеанско-хайдеггерианским приговором метафизике, но и трагическим опытом нацизма, концлагерей и послевоенной ситуацией Постмодерна.
Поэтому там неизбежны патетические и истерические заламывания рук, чуть ли не в духе новой этики, когда речь заходит о философии того же Хайдеггера. Или возгласы "как же верить в иудейского Бога после Освенцима!?" Утомительная и манипулятивная аргументация и постановка вопроса.

В сухом остатке эти "теологии после..." сводятся к тому, что называется soft theology — мягкая/минимальная теология, которую можно рассматривать как идеовариацию гуманистической светской этики с религиозным налетом.

При том, что в ходе развертывания экспозиции и философско-теологической проблемы современности, авторы нередко проговаривают интересные заходы и арки: освобождение Бога от Бога (ср. обнажение отсутствующего лика за снятой маской); атеизм как наиболее прямой путь к Божественному; человеческая ответственность в опыте богообщения; верующий человек в мире без Бога и т. п.

Один из наиболее интересных вопросов: как Бог может явить себя в феноменальном опыте в современном мире? Вот буквально и конкретно, но и несомненно.
Удивительно, как они все избегают определений Р. Отто в этом вопросе.

Нередко, особенно в рассуждениях вокруг Хайдеггера и События Последнего Бога, можно встретить отсылки что, дескать, "тут уже речь идет о языческом".
Но проблема в том, что для этих авторов "языческое" представляет собой некий виртуальный конструкт, видимо, по остаточному принципу: что точно не христианское, то языческое.

По итогу — разочарование. При весьма завораживающей и многообещающей экспозиции ситуации, в которой мы "объективно" находимся, по итогу все сводится к примитивным и, подчас, секулярным этическим решениям. Это не слабые теологии, а теологии слабости, де-мифологизации и де-онтологизации Божества.

В этом направлении мысли, увы, помимо удачных формулировок, критических замечаний и диагнозов, — качественного ответа на проблему "Смерти Бога" и "Бога после Бога" не обнаружено.

Культуру статуй и икон я считаю сугубо языческим элементом в христианстве, прямой контрабандой из греко-романской культуры.
Дополнительно вспомню о культовых деревянных изваяниях святых на Руси, которые были запрещены, ибо миряне почитали их как откровенных идолов (кормили, одевали и т. п.; посмотрите на одну сохранившуюся в музее И. Глазунова в Москве).

По этому поводу нашел очень интересное размышление современного теолога Андрея Шишкова:

"Икона по своей сути оказывается воплощенной метафорой, которая соединяет в себе фигуру Христа с различными образами той культуры, которая этот образ апроприирует. Так появляется Иисус со славянскими чертами в иконах Андрея Рублева, черный Христос на иконах афроамериканских общин и даже Христа — изображение распятого Иисуса в виде женщины художницы Эдвины Сэндис. Разрыв между реальным объектом и его качествами становится необходимой дистанцией, делающей икону иконой, а не идолом. Согласно Жан-Люку Мариону, икона прозрачна для взгляда — в том смысле, что она не может быть конечной точкой, в которую этот взгляд упирается, поскольку за образом стоит первообраз. Идол же останавливает взгляд на себе, наделяя рукотворный предмет божественными свойствами (это, кстати, справедливо и для богословских концептуализаций), скрадывает дистанцию. Утрата метафоричности и буквализм, декларирующий прямой доступ к божеству, превращает икону в идола."

Две важные мысли:
1) Метафоричность, которая соединяет безликое универсальное [Божественное] с конкретной визуальной эстетикой и культурой конкретного народа;
2) Прозрачность образа, за которым следует видеть первообраз [в нашем случае: зрить Ничто за образом Нечто].

Вопрос: такая дефиниция иконы и отличие её от идола — это действительное различие или выдуманный навет на языческую иконографию, скульптуру и идолов?
Т. е. уплощение и упрощение идола делается для монопольной апроприации прозрачности иконы только для христианской теологии и эстетики.
Я думаю, что речь идет именно о втором, т. е. о лжи и сознательном отказе, принижении любых иных форм религиозности таким красивым способом.

Метафоричность же — это буквально второе имя, синоним мифопоэтичности языка и бытия. Она древнее, глубже, сложнее и богаче, чем любой авраамизм. И, более того, она — щедра настолько, что может облагородить и авраамическую теоэстетику.

Ссылка на статью А. Шишкова.
[Предупреждаю, у статьи какое-то запредельно неожиданное и тупое окончание.]

По мотивам этого поста предложили обратить внимание на т. н. "аналитическую теологию".
Два возражения:
1) "аналитическая философия" не является философией как таковой, это фэйк;
2) читать тома унылых комментариев и толкований калькулятора априори безблагодатное дело в нашем вопросе.

Феноменология и онтология боли у Мартина Хайдеггера

Рассматриваются фундаментальные настроения философии и Dasein в мире на примерах европейской культуры; проблемы феноменологического и онтологического понимания боли, заботы, обезболивания и возврата к аутентичному вот-бытию.

https://www.youtube.com/watch?v=j8zhU210Z4Q

Кто смотрел IV беседу "Фигуры Всеотца" — тот уже в курсе. В данной лекции убраны все мифологические выводы и отсылки, представлена только культурно-философская экспозиция.

Алиса Загрядская: Концепт смерти Бога в философии Филиппа Майнлендера

Статья из третьего выпуска альманаха «Alföðr».

Немецкий мыслитель XIX века Филипп Майнлендер не входит в когорту философов первого эшелона, занимая позицию на краю «большой» науки. Схожим образом маргиналии (marginalis, от лат. margo — край) располагались на полях средневековых рукописей. В последнее время изучение наследия Майнлендера переживает своеобразный ренессанс на родине, но в России он известен сравнительно мало. Между тем этому поэту и драматургу из Оффенбаха-на-Майне принадлежит оригинальная концепция космической судьбы Божественного, которую можно считать венцом метафизики европейского пессимизма, а также закономерно вытекающая из неё личная этика.

<...>

Майнлендер признает тотальную атомарность индивидов и вещей, однако, в отличие от философских апологетов множественности, видит эту ситуацию как безнадёжно трагическую. Из смерти Бога рождаются индивидуальные воли, которые получили свою сущность и движение в первом и единственном акте Единого. Поскольку все атомарные элементы несут в себе отпечаток тяготения к самоуничтожению, унаследованного от Божественного Абсолюта, мы все храним его интенцию.

Очень хорошая обзорная статья, приглашаю прочесть целиком на нашем сайте.

A Companion to Heidegger’s Phenomenology of Religious Life

Сборник статей о религии и теологии у раннего Хайдеггера.

Edited by S.J. McGrath and Andrzej Wierciński

Peter S. Dillard "Non-Metaphysical Theology After Heidegger"

Довольно постмодернистская монография, написанная с христианских позиций (Хайдеггер бы возражал).

Andrzej Wierciński "Hermeneutics between Philosophy and Theology The Imperative to Think the Incommensurable"

Основательная монография о теологии и отношениях религии и философии у Мартина Хайдеггера.