Channel: Пишет Бешлей
кубическая сила
Китайские поговорки в русскоязычном пространстве — хуже цитат Отто фон Бисмарка.
К примеру, можно найти, что согласно китайской мудрости, для счастья на один день — надо выпить вина, а чтобы прожить счастливый год — жениться, но если хочешь быть счастливым всю жизнь — надо посадить сад.
Как по мне, так это все шляпа: алкоголь усиливает депрессию, брак может стать неудачным на второй день, а может дарить счастье годами, про сад вообще молчу — мне в детстве хватило работы на картофельных плантациях бабушки.
Однако у этой поговорки есть и другой вариант, и он куда больше приближен к реальной жизни: хочешь счастья на час — вздремни, хочешь счастья на день — порыбачь, хочешь счастья на год — получи наследство, но если ты хочешь счастья на всю жизнь — помогай другим.
В этом варианте меня смущает наследство. Ну то есть это ведь не то счастье, которое можно без последствий организовать себе самостоятельно, верно? У меня вот год назад умер батя. Так лучше бы оставался живой и ловил деньки счастья на рыбалке, а в качестве наследства меня вполне устраивал папин нос.
В общем, с китайскими поговорками многое неочевидно, но по крайней мере один пункт восточной мудрости подкреплен западными исследованиями: добрые дела и помощь ближнему увеличивают наше чувство собственного благополучия и счастья. Ученые выяснили, что отдавая, мы активируем те же участки мозга, которые стимулирует секс и еда. Таким образом, интеграция помощи и заботы о других в свою жизнь может улучшить здоровье, ментальное состояние и даже способствовать росту благосостояния (когда-то благотворительность даже была одним из лучших способов отмыть деньги).
В статье журнала Time о счастье такого рода сказано, что отдавать надо правильно, иначе эффекта не будет.
Во-первых, проявлять заботу о людях стоит в тех областях, которые соответствуют нашим ценностям. Во-вторых, качество подаренного играет роль, поэтому лучше денег дарить время и внимание. В-третьих, хорошо бы приспособить свои интересы нуждам общества. В-четвертых, не стоит помогать без удовольствия, руководствуясь только желанием понравиться, быть хорошим или во избежание конфликта. Наконец, не стоит вкладываться из чувства вины.
Эти пункты здорово меня ограничили: я привыкла везде сувать деньги, потому что времени у меня мало, а ежедневных дел много. Увидела благотворительный сбор — перевела. Ценностям соответствует, обществу помогает, но личного участия не требует. Чувство вины, впрочем, присутствует: я словно откупаюсь по ряду вопросов. Об удовольствии и речи не идет.
С такими мыслями шла я вчера в кофейню: "Кому бы посильно добро причинить?" А на улице как назло: ни заблудшей гусеницы на асфальте, ни туристов в поисках кладбища (у нас на районе все время кто-нибудь ищет кладбище), никого очевидно страждущего.
Так, ничего не придумав, купила слоеный хрустящий куб, наполненный жидким матча-кремом и густым джемом лимона юдзу. Долго его выбирала. Следила, чтобы кофейная девушка бережно завернула хрустящий куб в бумажный пакет. А потом пришла в офис, увидела нашу офис-менеджерку Н. и решила, что надо отдать куб ей. Н. мне и с бухгалтерией помогала, и командировки оформляла, и даже новый рабочий стул вытрясла из отдела стульев.
Настроение у меня, и правда, с тех пор поднялось. Куб на моей памяти был удивительно нежным внутри, а квадратные, пропитанные тяжелым кремом слои теста можно было снимать прямо пальцами, или же варварски разинув рот, отгрызть беззащитное кубическое ребро и выдавить крем в свое замершее сердце. Нет, хорошо, что я отдала куб Н.
Вечером я постаралась причинить как можно больше добра мужу и еще больше добра — коту. Сон пришел быстро. Утомленная добром, я уснула на целую ночь.
Целую ночь снился куб.
***
На другой день, то есть сегодня утром, я зашла до работы ровно в ту же кофейню, сквозь стекло посмотрела на глазированные верхушки свежеиспеченных кубов, подошла к прилавку и, решив попросить чашку кофе с хрустящим кубом, твердо сказала:
— Континентальный завтрак, пожалуйста.
Китайские поговорки в русскоязычном пространстве — хуже цитат Отто фон Бисмарка.
К примеру, можно найти, что согласно китайской мудрости, для счастья на один день — надо выпить вина, а чтобы прожить счастливый год — жениться, но если хочешь быть счастливым всю жизнь — надо посадить сад.
Как по мне, так это все шляпа: алкоголь усиливает депрессию, брак может стать неудачным на второй день, а может дарить счастье годами, про сад вообще молчу — мне в детстве хватило работы на картофельных плантациях бабушки.
Однако у этой поговорки есть и другой вариант, и он куда больше приближен к реальной жизни: хочешь счастья на час — вздремни, хочешь счастья на день — порыбачь, хочешь счастья на год — получи наследство, но если ты хочешь счастья на всю жизнь — помогай другим.
В этом варианте меня смущает наследство. Ну то есть это ведь не то счастье, которое можно без последствий организовать себе самостоятельно, верно? У меня вот год назад умер батя. Так лучше бы оставался живой и ловил деньки счастья на рыбалке, а в качестве наследства меня вполне устраивал папин нос.
В общем, с китайскими поговорками многое неочевидно, но по крайней мере один пункт восточной мудрости подкреплен западными исследованиями: добрые дела и помощь ближнему увеличивают наше чувство собственного благополучия и счастья. Ученые выяснили, что отдавая, мы активируем те же участки мозга, которые стимулирует секс и еда. Таким образом, интеграция помощи и заботы о других в свою жизнь может улучшить здоровье, ментальное состояние и даже способствовать росту благосостояния (когда-то благотворительность даже была одним из лучших способов отмыть деньги).
В статье журнала Time о счастье такого рода сказано, что отдавать надо правильно, иначе эффекта не будет.
Во-первых, проявлять заботу о людях стоит в тех областях, которые соответствуют нашим ценностям. Во-вторых, качество подаренного играет роль, поэтому лучше денег дарить время и внимание. В-третьих, хорошо бы приспособить свои интересы нуждам общества. В-четвертых, не стоит помогать без удовольствия, руководствуясь только желанием понравиться, быть хорошим или во избежание конфликта. Наконец, не стоит вкладываться из чувства вины.
Эти пункты здорово меня ограничили: я привыкла везде сувать деньги, потому что времени у меня мало, а ежедневных дел много. Увидела благотворительный сбор — перевела. Ценностям соответствует, обществу помогает, но личного участия не требует. Чувство вины, впрочем, присутствует: я словно откупаюсь по ряду вопросов. Об удовольствии и речи не идет.
С такими мыслями шла я вчера в кофейню: "Кому бы посильно добро причинить?" А на улице как назло: ни заблудшей гусеницы на асфальте, ни туристов в поисках кладбища (у нас на районе все время кто-нибудь ищет кладбище), никого очевидно страждущего.
Так, ничего не придумав, купила слоеный хрустящий куб, наполненный жидким матча-кремом и густым джемом лимона юдзу. Долго его выбирала. Следила, чтобы кофейная девушка бережно завернула хрустящий куб в бумажный пакет. А потом пришла в офис, увидела нашу офис-менеджерку Н. и решила, что надо отдать куб ей. Н. мне и с бухгалтерией помогала, и командировки оформляла, и даже новый рабочий стул вытрясла из отдела стульев.
Настроение у меня, и правда, с тех пор поднялось. Куб на моей памяти был удивительно нежным внутри, а квадратные, пропитанные тяжелым кремом слои теста можно было снимать прямо пальцами, или же варварски разинув рот, отгрызть беззащитное кубическое ребро и выдавить крем в свое замершее сердце. Нет, хорошо, что я отдала куб Н.
Вечером я постаралась причинить как можно больше добра мужу и еще больше добра — коту. Сон пришел быстро. Утомленная добром, я уснула на целую ночь.
Целую ночь снился куб.
***
На другой день, то есть сегодня утром, я зашла до работы ровно в ту же кофейню, сквозь стекло посмотрела на глазированные верхушки свежеиспеченных кубов, подошла к прилавку и, решив попросить чашку кофе с хрустящим кубом, твердо сказала:
— Континентальный завтрак, пожалуйста.
Forwarded from Olga Beshley
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
мыслишки пришли
Не могу отделаться от мысли, что происходит мучительное взросление. Все время выясняется, что:
1. Добро не всегда побеждает зло, а если и побеждает, то победа его никогда не бывает окончательной
2. Само добро может быть не очень-то добрым, а ещё ужасно глупым, склочным, неорганизованным — в общем, как я
3. Зло часто происходит из глупости, бедности и унижений детства, а ещё хуй пойми почему
4. У зла нет логики, но есть оправдания
5. Добро приходится рационализировать, потому что забота о правах ближнего — идея никому не близкая, а кто говорит, что за эту идею готов умереть, как правило, утверждает, что по его наблюдениям, в обществе давно достигнуто равноправие (то есть умирать не придется)
6. Зло нужно искать в себе
7. Найдя в себе зло, ты ничего с ним не сделаешь. Просто такой: «Ну, привет»
8. Люди, воспитанные в духе европейских ценностей в недемократической стране, все время говорят о демократии, но никогда не видели её даже в своей семье
9. Доверчивым человеком быть плохо
10. Недоверие миру — смерть души
11. Люди везде одинаковые, но в некоторых странах их глупость не ограничена институтами
12. Жизнь — страшна. Не жить — страшнее
Список дополняется
Не могу отделаться от мысли, что происходит мучительное взросление. Все время выясняется, что:
1. Добро не всегда побеждает зло, а если и побеждает, то победа его никогда не бывает окончательной
2. Само добро может быть не очень-то добрым, а ещё ужасно глупым, склочным, неорганизованным — в общем, как я
3. Зло часто происходит из глупости, бедности и унижений детства, а ещё хуй пойми почему
4. У зла нет логики, но есть оправдания
5. Добро приходится рационализировать, потому что забота о правах ближнего — идея никому не близкая, а кто говорит, что за эту идею готов умереть, как правило, утверждает, что по его наблюдениям, в обществе давно достигнуто равноправие (то есть умирать не придется)
6. Зло нужно искать в себе
7. Найдя в себе зло, ты ничего с ним не сделаешь. Просто такой: «Ну, привет»
8. Люди, воспитанные в духе европейских ценностей в недемократической стране, все время говорят о демократии, но никогда не видели её даже в своей семье
9. Доверчивым человеком быть плохо
10. Недоверие миру — смерть души
11. Люди везде одинаковые, но в некоторых странах их глупость не ограничена институтами
12. Жизнь — страшна. Не жить — страшнее
Список дополняется
Духота страшная.
Сетки на окна поставят через неделю, но я осторожно открыла проветрить.
Грузинский кот с северорусским именем Шаньга, живущий в Праге, сам испытывать судьбу не стал: замер в метре от окна, принюхался к разговорам пьющих пражских мужиков, вытекших на улицу из пивной, и свалил под диван. В соседней комнате.
Господи, Шань, как я тебя понимаю. Мужской мир беспощаден и некрасив. Я и сама в некотором роде последние пару лет живу под диваном.
Сетки на окна поставят через неделю, но я осторожно открыла проветрить.
Грузинский кот с северорусским именем Шаньга, живущий в Праге, сам испытывать судьбу не стал: замер в метре от окна, принюхался к разговорам пьющих пражских мужиков, вытекших на улицу из пивной, и свалил под диван. В соседней комнате.
Господи, Шань, как я тебя понимаю. Мужской мир беспощаден и некрасив. Я и сама в некотором роде последние пару лет живу под диваном.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
утренние новости у нас теперь такие:
про фильм ФБК
Моя семья хорошо относилась к Ельцину и младореформаторам. И чем дольше у власти оставался Путин, тем лучше мои родители думали о 90-х.
Я долгое время следовала мыслям отца, но с возрастом тоже стала искать условное начало путинизма в 90-х: чем больше появлялось расследований о Путине и его окружении, тем очевиднее становилось, что условия для прихода и закрепления во власти такого человека сформировались раньше его первого срока.
Считаю важным и нужным разговор об ошибках 90-х, об ошибках или даже намеренной подлости людей, которые имели влияние.
В то же время мне бы хотелось, чтобы в таком разговоре было меньше эмоций и больше попыток понять, разобраться, задать разным людям вопросы и услышать их ответы — чтобы родилась рефлексия, а не только эпический срач, в котором мало логики и нет аргументов (вы молодые и ничего не видели своими глазами — это простите, поебень, а не аргумент, но я бы удивилась аргументации другого уровня после слова «Предатели»).
Я ещё смотрю новый фильм ФБК, да и хотелось бы увидеть все серии, прежде чем давать оценку.
Пока могу сказать, что рассказ о квартирах Ельцина и его личных коррупционных злоупотреблениях (даже если по нынешним временам они кажутся смехотворными) — заслуживает внимания, и здорово, что об этом рассказали.
Обратите внимание, какие коррупционные скандалы возникают в демократических странах: там часто речь идет о смехотворных для России услугах или подарках (типа коробки дорогих сигар). То, что в 90-е было другое время и обстоятельства не делают коррупционное событие менее коррупционным.
При этом замечание Андрея Мальгина о том, что Ельцин действовал не как коррупционер, а как номенклатурщик — на самом деле, тоже интересное и по сути факт коррупции не опровергает, но дает психологию этой коррупции (и заодно хорошо показывает, как лояльно к коррупции такого рода относились постсоветские либералы, и здесь тоже есть, что обсудить)
Единственное, что мне пока очевидно не нравится, это название проекта — «Предатели».
Я бы хотела, чтобы аудитория сама по итогу увиденного решала, кто эти люди.
Моя семья хорошо относилась к Ельцину и младореформаторам. И чем дольше у власти оставался Путин, тем лучше мои родители думали о 90-х.
Я долгое время следовала мыслям отца, но с возрастом тоже стала искать условное начало путинизма в 90-х: чем больше появлялось расследований о Путине и его окружении, тем очевиднее становилось, что условия для прихода и закрепления во власти такого человека сформировались раньше его первого срока.
Считаю важным и нужным разговор об ошибках 90-х, об ошибках или даже намеренной подлости людей, которые имели влияние.
В то же время мне бы хотелось, чтобы в таком разговоре было меньше эмоций и больше попыток понять, разобраться, задать разным людям вопросы и услышать их ответы — чтобы родилась рефлексия, а не только эпический срач, в котором мало логики и нет аргументов (вы молодые и ничего не видели своими глазами — это простите, поебень, а не аргумент, но я бы удивилась аргументации другого уровня после слова «Предатели»).
Я ещё смотрю новый фильм ФБК, да и хотелось бы увидеть все серии, прежде чем давать оценку.
Пока могу сказать, что рассказ о квартирах Ельцина и его личных коррупционных злоупотреблениях (даже если по нынешним временам они кажутся смехотворными) — заслуживает внимания, и здорово, что об этом рассказали.
Обратите внимание, какие коррупционные скандалы возникают в демократических странах: там часто речь идет о смехотворных для России услугах или подарках (типа коробки дорогих сигар). То, что в 90-е было другое время и обстоятельства не делают коррупционное событие менее коррупционным.
При этом замечание Андрея Мальгина о том, что Ельцин действовал не как коррупционер, а как номенклатурщик — на самом деле, тоже интересное и по сути факт коррупции не опровергает, но дает психологию этой коррупции (и заодно хорошо показывает, как лояльно к коррупции такого рода относились постсоветские либералы, и здесь тоже есть, что обсудить)
Единственное, что мне пока очевидно не нравится, это название проекта — «Предатели».
Я бы хотела, чтобы аудитория сама по итогу увиденного решала, кто эти люди.
Ладно, пока Ельцина вертят в гробу молодые оппозиционеры, а почетные либералы отгоняют их ссаными тряпками из советского наследия — покажу вам знаменитый пражский матча-куб с мармеладом из лимона юдзу (куб был воспет в одном из предыдущих текстов). Я себе сегодня его разрешила после ударной тренировки по жопе:
несельдерей
«Вижу старушеньку с сумкой эрмес, — написала я мужу. — Тоже хочу быть старушенькой с сумкой эрмес. Ну или хотя бы просто сумку эрмес. Можно даже биркин. Буду с ней на рынок ходить. Знаешь, чтоб сельдерей вопиюще торчал: глядите, мол, сельдерей живет свою лучшую жизнь, а ваша морковка болтает ботвой в пакете». «Я всё понял», — ответил муж коротко, и я решила не уточнять. Давно уже знаю: уточнишь у человека мужской идентичности, что он там понял про всех остальных людей, только расстроишься. Почти вся русская литература об этом — не повесишься, так поплачешь.
Старушенька с желтой сумкой Hermes, между тем, недовольно постукивая серебристой кроссовкой, говорила на чешском администраторке салона:
— В холле полы вымыты отвратительно, на плитке видно разводы. В туалете плохо работает смыв. В коридоре сильно пахнет цитрусом.
— Это масло массажное! Здесь же массажные кабинеты! — попыталась возразить администраторка салона, предусмотрительно изменившись в размерах рядом с компактной старушкой.
— Это не объяснение, это оправдание. Где ваша уборщица? Пусть подойдет, я покажу, где нужно перемыть полы. Обратите внимание на вентиляцию. Нужно лучше проветривать.
У ноги старушеньки слезливым взглядом смотрел питбуль: в полумраке нижнего этажа, где располагались массажные кабинеты, его коричневый окрас смотрелся почти бордовым. Высказав куда больше, чем я могла понять, старушенька в сопровождении кипящей администраторки, обреченной уборщицы и вздыхающего питбуля отправилась отчитывать другое помещение.
— Это что, владелица салона? — на русском вопрос задала молодая женщина за соседним столиком. Я тут же навсегда запомнила блеск ее длинных, выглаженных волос, смеющийся взгляд и аккуратные, спокойные пальцы на чашке. Если бы я в тридцать четыре года могла сказать человеку, что с первого взгляда хочу с ним дружить, я бы сказала так этой женщине. Мы сидели в зоне релакса и пили кофе.
— Я всегда думала, что владелицей салона должна быть русскоязычная или украиноязычная женщина, — ответила я. — Чешские салоны организованы проще. А здесь я с порога испытываю ненавязчивое желание всё в себе увеличить и нарастить.
— Тогда не понятно, чего эта старушка так раскомандовалась. А этой администраторке обычно палец в рот не клади! — женщина мягко хмыкнула в кофейную пену. Мне осталось лишь согласиться: упомянутая администраторка уговорила меня даже на укладку бровей. 🔽🔽🔽
«Вижу старушеньку с сумкой эрмес, — написала я мужу. — Тоже хочу быть старушенькой с сумкой эрмес. Ну или хотя бы просто сумку эрмес. Можно даже биркин. Буду с ней на рынок ходить. Знаешь, чтоб сельдерей вопиюще торчал: глядите, мол, сельдерей живет свою лучшую жизнь, а ваша морковка болтает ботвой в пакете». «Я всё понял», — ответил муж коротко, и я решила не уточнять. Давно уже знаю: уточнишь у человека мужской идентичности, что он там понял про всех остальных людей, только расстроишься. Почти вся русская литература об этом — не повесишься, так поплачешь.
Старушенька с желтой сумкой Hermes, между тем, недовольно постукивая серебристой кроссовкой, говорила на чешском администраторке салона:
— В холле полы вымыты отвратительно, на плитке видно разводы. В туалете плохо работает смыв. В коридоре сильно пахнет цитрусом.
— Это масло массажное! Здесь же массажные кабинеты! — попыталась возразить администраторка салона, предусмотрительно изменившись в размерах рядом с компактной старушкой.
— Это не объяснение, это оправдание. Где ваша уборщица? Пусть подойдет, я покажу, где нужно перемыть полы. Обратите внимание на вентиляцию. Нужно лучше проветривать.
У ноги старушеньки слезливым взглядом смотрел питбуль: в полумраке нижнего этажа, где располагались массажные кабинеты, его коричневый окрас смотрелся почти бордовым. Высказав куда больше, чем я могла понять, старушенька в сопровождении кипящей администраторки, обреченной уборщицы и вздыхающего питбуля отправилась отчитывать другое помещение.
— Это что, владелица салона? — на русском вопрос задала молодая женщина за соседним столиком. Я тут же навсегда запомнила блеск ее длинных, выглаженных волос, смеющийся взгляд и аккуратные, спокойные пальцы на чашке. Если бы я в тридцать четыре года могла сказать человеку, что с первого взгляда хочу с ним дружить, я бы сказала так этой женщине. Мы сидели в зоне релакса и пили кофе.
— Я всегда думала, что владелицей салона должна быть русскоязычная или украиноязычная женщина, — ответила я. — Чешские салоны организованы проще. А здесь я с порога испытываю ненавязчивое желание всё в себе увеличить и нарастить.
— Тогда не понятно, чего эта старушка так раскомандовалась. А этой администраторке обычно палец в рот не клади! — женщина мягко хмыкнула в кофейную пену. Мне осталось лишь согласиться: упомянутая администраторка уговорила меня даже на укладку бровей. 🔽🔽🔽
***
— Слушайте, а вот я тут видела такую старушку с питбулем, она кто? — спросила я массажистку, уже лежа лицом в кушетку. — Владелица?
— Нет, что вы, — фыркнули сверху. — Владельцы наши, украинцы. Семейная пара. А эта женщина — владелица помещения. Все нервы нам измотала. Особенно администраторкам и уборщицам. Приходит с инспекцией раз в неделю, а мы потом просто все выжаты в лимонад. Хотя у нас чистота тут стерильная, сами видите. Очень стараемся.
— Может, скучно ей просто, — ответила я сквозь хруст позвоночника. — Питбуль есть, сумка от Hermes есть, а радости в жизни нету. И дети не навещают, потому что психолог им разрешил.
— Вот уж я бы не удивилась! — надо мной раздался молодой, добрый смех, за которым тут же последовал тяжелый вздох разочарованных поколений. — Жаль только, ничего не поделаешь. У человека есть деньги и власть, а мы что? Одним недовольством тут не поможешь.
— Это вы мне рассказываете, — я вздохнула, как веками вздыхают в России.
***
Мимо стойки рецепции просочиться не удалось, хотя все процедуры были оплачены мной заранее.
— Не хотела бы я с вами дружить, — неожиданно для себя сказала я девушке за стойкой. — Всякий раз, как вас вижу, у меня исчезает четверть зарплаты. Сейчас впарите мне эту новую криозаморозку для лица, я по глазам вижу.
Глаза у администраторки салона были раскосые, густо накрашенные, ужасно наглые. Ну лучше всего был кошачий голос — сопротивляться его интонациям не хотелось.
— Не криозаморозку, а криотерапию, — ответила администраторка с достоинством. — Я бы и впарила. А вы бы потом мне сказали спасибо. Брови у вас вон как лежат! Немецкие поля, а не брови! А все потому, что я вас отправила на ламинирование. Но ничего я вам больше не впарю. Я увольняюсь. Достала меня старуха.
— Ничоси, — я заинтересованно облокотилась на стойку. — Расскажите!
— Да что рассказывать? Допекла! Уезжаю в Америку. Я, правда, и так собиралась, но думала через месяц уйти. Теперь уйду с понедельника. Зарплата ваша будет опять в порядке. Напарница моя — не то что я, сами знаете.
Вторая администраторка — и правда, человек деликатный. Не скажет, что брови пора бы и причесать. Не напомнит, что целлюлит надо выдавливать из себя по капле, а значит на массажи стоит ходить регулярно. Никогда не скажет: "Ольга, что это за лицо? Вы, наверное, давно не были у нашего косметолога". Не объяснит, как удивительно меняется жизнь, когда у тебя есть бессрочный абонемент на эпиляцию четырех зон. Не заставит пить кофе с сиропом. Может быть, именно такие люди умеют быть счастливы? Нетерпимы к страданию. Уходят, когда им плохо. Требуют от других того, что им надо. Делают это честно (а я в это время думаю, что делают это нагло) и добиваются своего. Не боятся уехать в Америку. Уйти с работы. По жизни идут вперед. Смотрят на всех сельдереем в Hermes. Я так не могу. Мне тяжело менять свою жизнь. Я цепенею от заклинаний властных старух. Не умею послать дураков. И терплю годами, озираясь на жизнь сквозь тонкие стенки полиэтиленового пакета. Вырываюсь совсем зачахнув. Только мечтаю переплыть океан.
— Я буду очень по вам скучать, — сказала я на прощание.
***
Спустя неделю, увидев все ту же администраторку на той же рецепции, я не смогла скрыть своего удивления.
— Да, — она неопределенно махнула рукой и, пожалуй, впервые не подняла глаза от бумаг. — Уговорили остаться! Ну а что я? А я так и быть! Чуть-чуть еще потерплю. Всего месяц.
Я кивнула с большим пониманием и, наконец, смогла отказаться от кофе с сиропом.
— Слушайте, а вот я тут видела такую старушку с питбулем, она кто? — спросила я массажистку, уже лежа лицом в кушетку. — Владелица?
— Нет, что вы, — фыркнули сверху. — Владельцы наши, украинцы. Семейная пара. А эта женщина — владелица помещения. Все нервы нам измотала. Особенно администраторкам и уборщицам. Приходит с инспекцией раз в неделю, а мы потом просто все выжаты в лимонад. Хотя у нас чистота тут стерильная, сами видите. Очень стараемся.
— Может, скучно ей просто, — ответила я сквозь хруст позвоночника. — Питбуль есть, сумка от Hermes есть, а радости в жизни нету. И дети не навещают, потому что психолог им разрешил.
— Вот уж я бы не удивилась! — надо мной раздался молодой, добрый смех, за которым тут же последовал тяжелый вздох разочарованных поколений. — Жаль только, ничего не поделаешь. У человека есть деньги и власть, а мы что? Одним недовольством тут не поможешь.
— Это вы мне рассказываете, — я вздохнула, как веками вздыхают в России.
***
Мимо стойки рецепции просочиться не удалось, хотя все процедуры были оплачены мной заранее.
— Не хотела бы я с вами дружить, — неожиданно для себя сказала я девушке за стойкой. — Всякий раз, как вас вижу, у меня исчезает четверть зарплаты. Сейчас впарите мне эту новую криозаморозку для лица, я по глазам вижу.
Глаза у администраторки салона были раскосые, густо накрашенные, ужасно наглые. Ну лучше всего был кошачий голос — сопротивляться его интонациям не хотелось.
— Не криозаморозку, а криотерапию, — ответила администраторка с достоинством. — Я бы и впарила. А вы бы потом мне сказали спасибо. Брови у вас вон как лежат! Немецкие поля, а не брови! А все потому, что я вас отправила на ламинирование. Но ничего я вам больше не впарю. Я увольняюсь. Достала меня старуха.
— Ничоси, — я заинтересованно облокотилась на стойку. — Расскажите!
— Да что рассказывать? Допекла! Уезжаю в Америку. Я, правда, и так собиралась, но думала через месяц уйти. Теперь уйду с понедельника. Зарплата ваша будет опять в порядке. Напарница моя — не то что я, сами знаете.
Вторая администраторка — и правда, человек деликатный. Не скажет, что брови пора бы и причесать. Не напомнит, что целлюлит надо выдавливать из себя по капле, а значит на массажи стоит ходить регулярно. Никогда не скажет: "Ольга, что это за лицо? Вы, наверное, давно не были у нашего косметолога". Не объяснит, как удивительно меняется жизнь, когда у тебя есть бессрочный абонемент на эпиляцию четырех зон. Не заставит пить кофе с сиропом. Может быть, именно такие люди умеют быть счастливы? Нетерпимы к страданию. Уходят, когда им плохо. Требуют от других того, что им надо. Делают это честно (а я в это время думаю, что делают это нагло) и добиваются своего. Не боятся уехать в Америку. Уйти с работы. По жизни идут вперед. Смотрят на всех сельдереем в Hermes. Я так не могу. Мне тяжело менять свою жизнь. Я цепенею от заклинаний властных старух. Не умею послать дураков. И терплю годами, озираясь на жизнь сквозь тонкие стенки полиэтиленового пакета. Вырываюсь совсем зачахнув. Только мечтаю переплыть океан.
— Я буду очень по вам скучать, — сказала я на прощание.
***
Спустя неделю, увидев все ту же администраторку на той же рецепции, я не смогла скрыть своего удивления.
— Да, — она неопределенно махнула рукой и, пожалуй, впервые не подняла глаза от бумаг. — Уговорили остаться! Ну а что я? А я так и быть! Чуть-чуть еще потерплю. Всего месяц.
Я кивнула с большим пониманием и, наконец, смогла отказаться от кофе с сиропом.
объявление
приняла решение с 1 июня проводить больше времени с котом Шаньгой
в связи с этим я покидаю телеканал «Настоящее время»
открыта для новых предложений: прежде всего, заинтересована в работе над сценариями для кино, а в журналистике — или работать в кадре, или быть редактором текстов, есть интерес поработать в расследовательских командах
но сначала — мне надо отдохнуть, выспаться, стать похожей на человека
приняла решение с 1 июня проводить больше времени с котом Шаньгой
в связи с этим я покидаю телеканал «Настоящее время»
открыта для новых предложений: прежде всего, заинтересована в работе над сценариями для кино, а в журналистике — или работать в кадре, или быть редактором текстов, есть интерес поработать в расследовательских командах
но сначала — мне надо отдохнуть, выспаться, стать похожей на человека
"Олененок" (Baby Reindeer)
В середине восьмидесятых Стивен Кинг настолько скатился в алкоголизм и наркоманию, что буквально подыхал на глазах жены и детей: валиум, ксанакс, кокаин, сиропы от кашля и флаконы очистителя для зубов — в дело шло все, и некоторые книги тех лет Кинг не помнит, как написал.
Но одна из них помогла осознать масштабы проблемы: это роман "Мизери", в котором известный писатель попадает в плен к самой преданной своей фанатке, бывшей медсестре Энни Уилкс. Кинг описывает Уилкс как крупную женщину с большой, но неприветливо выдающейся грудью, без четких округлостей бедер и ягодиц под бесчисленными шерстяными юбками — визуально настолько тревожно твердую, "как будто у нее не было ни кровеносных сосудов, ни даже внутренних органов; как будто она могла быть только сплошной Энни Уилкс".
Именно Энни Уилкс, психованная медсестра из "Мизери", заставила Кинга признать свою зависимость: "Энни — кокаин, Энни — алкоголь, и я решил, что хватит с меня быть ее ручным писателем", — рассказал Кинг в своем руководстве "Как писать книги".
Такой же метафорой огромной проблемы, которую главный герой старается игнорировать, на мой взгляд, является Марта Скотт — героиня сериала Baby Reindeer ("Олененок"). Я посмотрела его на минувших выходных.
Сериал не просто основан на реальных событиях: человек, переживший оригинальную историю, выступил сценаристом и шоуранером, а также сыграл главную роль. И меня восхитила его способность отстраниться от своего героя: протагонист рассказанной истории вызывает самые противоречивые чувства, и местами сочувствовать ему очень сложно.
Марта Скотт — сталкерша, которая несколько лет преследует бармена Донни: ежедневно приходит к нему на работу, находит его выступления в стендап-клубах (это хобби и карьерную мечту Донни скрывает от всех своих знакомых), заваливает сообщениями, проникает в дом, где он живет, и поджидает на улицах.
На мой взгляд, у Марты Скотт много общего с героиней Стивена Кинга Энни Уилкс. И дело не только в габаритах, приступах агрессии, пугающих перепадах настроения и неумолимости.
Марта — олицетворение травмы главного героя, пережитого им в прошлом насилия, о котором он годами молчит. Не желая разбираться с последствиями, Донни страдает и ненавидит себя, но готов страдать и ненавидеть себя еще больше, разрушая собственную жизнь и отношения с людьми с помощью Марты.
В моей памяти глубоко отпечатался момент, когда Донни пытается убежать от Марты на улице, и она семенит за ним следом — медленная, крупная, неуклюжая, нелепая в своей попытке его догнать и в то же время совершенно ужасающая в своей нечеловеческой упертости. Нет никаких сомнений, что скрыться от Марты невозможно.
И здесь я вспомнила другой фильм, который друзья рекомендовали нам посмотреть на Хэллоуин — хоррор It Follows: главных героев неспешно преследует нечто, принимающее облик разных людей; его можно узнать по медленной походке и неумолимости приближения, от него можно пытаться уехать, сбежать, но рано или поздно тебя все равно настигнут, и этой встречи ты просто не переживешь. В рецензиях писали, что это метафора смертельных заболеваний, старости или даже олицетворение дедлайна, то есть у каждого человека есть свое It Follows, от которого он пытается скрыться, но оно всегда идет следом, и ты не можешь об этом забыть.
🔽🔽🔽
В середине восьмидесятых Стивен Кинг настолько скатился в алкоголизм и наркоманию, что буквально подыхал на глазах жены и детей: валиум, ксанакс, кокаин, сиропы от кашля и флаконы очистителя для зубов — в дело шло все, и некоторые книги тех лет Кинг не помнит, как написал.
Но одна из них помогла осознать масштабы проблемы: это роман "Мизери", в котором известный писатель попадает в плен к самой преданной своей фанатке, бывшей медсестре Энни Уилкс. Кинг описывает Уилкс как крупную женщину с большой, но неприветливо выдающейся грудью, без четких округлостей бедер и ягодиц под бесчисленными шерстяными юбками — визуально настолько тревожно твердую, "как будто у нее не было ни кровеносных сосудов, ни даже внутренних органов; как будто она могла быть только сплошной Энни Уилкс".
Именно Энни Уилкс, психованная медсестра из "Мизери", заставила Кинга признать свою зависимость: "Энни — кокаин, Энни — алкоголь, и я решил, что хватит с меня быть ее ручным писателем", — рассказал Кинг в своем руководстве "Как писать книги".
Такой же метафорой огромной проблемы, которую главный герой старается игнорировать, на мой взгляд, является Марта Скотт — героиня сериала Baby Reindeer ("Олененок"). Я посмотрела его на минувших выходных.
Сериал не просто основан на реальных событиях: человек, переживший оригинальную историю, выступил сценаристом и шоуранером, а также сыграл главную роль. И меня восхитила его способность отстраниться от своего героя: протагонист рассказанной истории вызывает самые противоречивые чувства, и местами сочувствовать ему очень сложно.
Марта Скотт — сталкерша, которая несколько лет преследует бармена Донни: ежедневно приходит к нему на работу, находит его выступления в стендап-клубах (это хобби и карьерную мечту Донни скрывает от всех своих знакомых), заваливает сообщениями, проникает в дом, где он живет, и поджидает на улицах.
На мой взгляд, у Марты Скотт много общего с героиней Стивена Кинга Энни Уилкс. И дело не только в габаритах, приступах агрессии, пугающих перепадах настроения и неумолимости.
Марта — олицетворение травмы главного героя, пережитого им в прошлом насилия, о котором он годами молчит. Не желая разбираться с последствиями, Донни страдает и ненавидит себя, но готов страдать и ненавидеть себя еще больше, разрушая собственную жизнь и отношения с людьми с помощью Марты.
В моей памяти глубоко отпечатался момент, когда Донни пытается убежать от Марты на улице, и она семенит за ним следом — медленная, крупная, неуклюжая, нелепая в своей попытке его догнать и в то же время совершенно ужасающая в своей нечеловеческой упертости. Нет никаких сомнений, что скрыться от Марты невозможно.
И здесь я вспомнила другой фильм, который друзья рекомендовали нам посмотреть на Хэллоуин — хоррор It Follows: главных героев неспешно преследует нечто, принимающее облик разных людей; его можно узнать по медленной походке и неумолимости приближения, от него можно пытаться уехать, сбежать, но рано или поздно тебя все равно настигнут, и этой встречи ты просто не переживешь. В рецензиях писали, что это метафора смертельных заболеваний, старости или даже олицетворение дедлайна, то есть у каждого человека есть свое It Follows, от которого он пытается скрыться, но оно всегда идет следом, и ты не можешь об этом забыть.
🔽🔽🔽
Как я уже говорила, меня поразила способность автора "Олененка" отстраниться от своего героя: он не только показал, как кровоточащая рана притягивает новых хищников, но также великолепно продемонстрировал, как травмированный человек может неосознанно вредить всем вокруг. И речь не о Марте, которая несмотря на свои психические проблемы все же осознает разрушительность своих действий. Речь об "олененке" Донни, который настолько не хочет разбираться с Мартой и проблемами, которые она закрыла своей большой фигурой, что вредит близким людям и подвергает их опасности.
В одном из лучших диалогов сериала Донни обвиняет во всех своих бедах Марту. Но его возлюбленная жестко отвечает: нет, дорогой, Марта мартой, а это дерьмо ты уже творишь сам. Переложить ответственность не получается.
В этом моменте я не могла не вспомнить свою первую психотерапевтку Юлию Валерьевну. Когда я в очередной раз плакала у нее на диванчике, что не вижу успешного успеха от результатов моей психологической работы, она с характерным ехидством сказала:
— А с чего вы вообще взяли, что делаете это все для себя? Своими травмами надо заниматься, чтобы не только себе, но и окружающим не вредить. Своим любимым, друзьям, будущим детям. Чтобы не тащить прошлое в новые отношения. А успешный успех — это не ко мне. Это вы лучше коуча поищите.
(Господи, как жаль, что я не могу с ней обсудить "Олененка". Юлия Валерьевна, ну как же вас не хватает, ну что же это такое, куда вы так рано ушли?)
В общем, как вы уже поняли, я очень рекомендую посмотреть Baby Reindeer. Уверена, это одно из лучших произведений о том, почему нужно учиться говорить твердое "Нет", выставлять границы и лечить кукуху.
p.s. Да, кстати, Стивен Кинг, посмотрев "Олененка", написал в твиттере что-то вроде "СРАНЬ ГОСПОДНЯ" ("BABY REINDEER: Holy shit") — в том смысле, что это разъёб и отвал башки. И уже настрочил в The Times колонку о том, что это одно из лучших шоу, которые он только видел.
В одном из лучших диалогов сериала Донни обвиняет во всех своих бедах Марту. Но его возлюбленная жестко отвечает: нет, дорогой, Марта мартой, а это дерьмо ты уже творишь сам. Переложить ответственность не получается.
В этом моменте я не могла не вспомнить свою первую психотерапевтку Юлию Валерьевну. Когда я в очередной раз плакала у нее на диванчике, что не вижу успешного успеха от результатов моей психологической работы, она с характерным ехидством сказала:
— А с чего вы вообще взяли, что делаете это все для себя? Своими травмами надо заниматься, чтобы не только себе, но и окружающим не вредить. Своим любимым, друзьям, будущим детям. Чтобы не тащить прошлое в новые отношения. А успешный успех — это не ко мне. Это вы лучше коуча поищите.
(Господи, как жаль, что я не могу с ней обсудить "Олененка". Юлия Валерьевна, ну как же вас не хватает, ну что же это такое, куда вы так рано ушли?)
В общем, как вы уже поняли, я очень рекомендую посмотреть Baby Reindeer. Уверена, это одно из лучших произведений о том, почему нужно учиться говорить твердое "Нет", выставлять границы и лечить кукуху.
p.s. Да, кстати, Стивен Кинг, посмотрев "Олененка", написал в твиттере что-то вроде "СРАНЬ ГОСПОДНЯ" ("BABY REINDEER: Holy shit") — в том смысле, что это разъёб и отвал башки. И уже настрочил в The Times колонку о том, что это одно из лучших шоу, которые он только видел.
HTML Embed Code: