Английская энциклопедия русской жизни: труды и дни россиян в альбоме Джона Аткинсона.

Как английский художник нарисовал русскую цивилизацию начала XIX века.

Рисунки изящные, легкие, почти воздушные, описания – четкие и деловые. В них вообще нет оценок. Ни художник, ни автор текстов не хотят рассказывать историю о дикой стране, вроде тех, которые любили во все века путешественники по России. Их задача – погрузить зрителя в хаос живой жизни и пояснить непонятные моменты.

#иностранцы_в_России

https://teletype.in/@r-sever/XvSLTOyJcTA

Захватывающий сюжет – причем как раз из таких, которые я люблю, из тех, которые по краям, - длящаяся вот уже неделю битва фанатов коммунистического рая против фанатов рая имперского с телеканала «Спас».
Слезливый человек Корчевников и пламенный протоиерей Ткачев сняли фильм «Мумия», про мавзолей Ленина. Я пока не видел, хотя планирую посмотреть, но, судя по описаниям, фильм доказывает, что мавзолей построили масоны (понятно, какие масоны, какие надо масоны) и прочие оккультисты, чтобы Русь святую угробить окончательно. И пока мы мумию не закопаем, счастья нам не будет.
И вот теперь советские патриоты во главе с Прилепиным З. громят и проклинают фильм, создателей фильма и телеканал «Спас». Прозревают происки британской разведки и требуют принять меры. А слезливый человек и пламенный протоиерей с клакой довольно потешно отбиваются.
Завороженному зрителю остается только любоваться. Я и любуюсь.
Хотя мумию, конечно, давно пора закопать.

Или вот еще сюжет – вчерашняя заметка Швыдкого в «Российской газете» о целительных свойствах цензуры:

«Как представляется, было бы куда честнее вернуться к цензуре, которой бы занимались профессионалы, а не бюрократы различных ведомств, сами не представляющие до конца, чего же им надо бояться, чтобы не потерять место, тем самым сломав себе карьеру. Да, возрождение института цензуры - недешевое удовольствие, требующее не сотен, но тысяч просвещенных слуг государства, но, пожалуй, только оно может сохранить здоровую обстановку в творческой среде».
Дальше там пространный мемуар о советских цензорах – людях утонченных, интеллектуальных, вдумчивых, которые творцам – как строгие, но любящие родители.
Главная мысль по нашим временам вполне, можно сказать, гуманистическая: карательных законов напринимали столько, что никто уже даже и не понимает, что теперь можно, а чего нельзя. Творческая интеллигенция страдает. А вот кабы были цензоры, в законах подкованные, которые разрешали бы публикацию произведения или запрещали, избавив автора от проблем с законом - …
Ну да, такой гуманизм теперь. Запрос на институциализацию произвола.
Но словосочетание «здоровая обстановка в творческой среде» все-таки завораживает. Особенно в сочетании с глаголом «сохранить».
Сохранить. Здоровую. Обстановку. В творческой. Среде.
Музыка.

Или вот еще сюжет – этот, конечно, из магистральных: очередной виток противостояния с Азербайджаном.

Об этом разные мудрые люди много всего наговорили, меня же просто восхищает величие внешней политики отечества: все-таки одновременно поссориться и с Арменией, и с Азербайджаном – дело практически невозможное. А наши – смогли! Кто еще так умеет? Никто так не умеет.
(Отдельное маленькое наслаждение – наблюдать за метаниями Маркова С.А., придворного алкополитолога, у которого, что видно невооруженным глазом, много лет уже контракт с азербайджанским начальством; извивается теперь, демонстрируя гибкость невероятную. Тоже талант.)
Ну и маловерным, которых новости могут ввести в соблазн, сообщаю - государь наш на страже нашего спокойствия и занят делами по-настоящему важными: «Путин и Трамп обсудили обмен фильмами, которые демонстрируют традиционные ценности обеих стран. Трампу эта идея понравилась».
Хочется верить, что речь о видеокассетах.

Владивосток: город-труп

Иван Давыдов продолжает цикл рассказов про Владивосток...На этот раз история про воспоминания знаменитого французского писателя Жозефа Кесселя, который оказался во Владивостоке в 1918 году.

в предыдущих выпусках:

Владивосток глазами обычной американки...
Владивосток: компьютерная стратегия в реальном времени


https://teletype.in/@r-sever/Xs2ue_PrRCo

Пятница, друзья, в связи с чем вспомнили мы стихотворение Владимира Нарбута «Голод». Вот так оно начинается:

Что - голод? Голый, гулкий дол.
Что - золото? Лото, зола.
Шатаясь, человечек шел,
Упал и - смерть его взяла.
Черемухой кружит, несет,
И мотыльковая метель
Сопит и сеет в сонный сот:
Пустая, пестует постель.


Врать не будем – мы пока не голодаем. Но и не шикуем. Да ведь и запасы сметанников, которые так любит Громов А.А., мудрый и бородатый редактор проекта «Север» сами себя не пополнит. А вот вы – могли бы нам помочь их пополнить, да и вообще - … Если не можете – сострадаем, если не хотите – Бог вам судья, а вот если люди вы хорошие и добрые – номера карт ниже.

Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
"Т" Банк 2200 7017 4594 2638

На картинке: Борис Кустодиев. Булочник. Из альбома «Русь. Русские типы».
Альбом был издан в марте 1923 года в петроградском издательстве «Аквилон». Назывался он: «Русь. Русские типы Б. М. Кустодиева. Слово Евг. Замятина» (тираж — 1000 экз., часть тиража была нумерованной). В нем — 23 акварели Кустодиева, которые он нарисовал в 1919–1920 годах. Заметим: время совсем не сытое…

Тихон пришел на работу

Россия конца XVIII века глазами немецкого художника Гейслера

Мы продолжаем рассказывать о том, как иностранные художники рисовали русскую жизнь (если вдруг пропустили — вот текст про альбомы Джона Аткинсона).

"Благодаря Гейслеру, мы точно знаем, чем торговали в столице вразнос – а торговали почти всем: квасом, иконами, игрушками, гороховым киселем, блинами, пирогами, живой рыбой, сыром, мясом… Знаем, например, что продавцы фруктов и сыра – элита, чистые и обеспеченные люди, а пирожники и блинники – грязные малолетние оборванцы. И можем разглядеть буквально все, что несет в своих корзинах продавец игрушек"

#иностранцы_в_России

https://teletype.in/@r-sever/AJbFy9bGLIh

«Виталий Милонов призвал запретить футболистам вход в «Кофеманию», как собакам».

(Предыстория, если вы вдруг не в курсе: футболист Федор Смолов избил в кофейне двух мужчин, довольно-таки, кстати сказать, тучных, которые что-то не особенно приятное заявили о его спортивных достижениях; причем происходило дело именно в той кофейне на Никитской, где некогда Мамаев и Кокорин, тоже футболисты, отделали бизнесмена Пака. Правда, Мамаев и Кокорин использовали стул – кто-то из них еще говорил после, что если бы стулья в заведениях привинчивали к полу, ничего бы и не было, - Смолов же обошелся кулаками.)
Но я не о том. Просто прославленный депутат вернул меня в детство: читал я, помню, книжку, то ли про «Потемкин», то ли про «Очаков», и описывалось там офицерское кафе с табличкой «Нижним чинам и собакам вход воспрещен».
Ну, и, пользуясь случаем, напомню, что в свое время воспел я депутата в звучных стихах:
Виталий Милонов, кумир миллионов,
У детской кроватки не спит, -
Следит, чтоб в кроватку, как слизень на грядку,
Коварный не влез содомит.

Судьбы людские


Министр транспорта Роман Старовойт застрелился в ночь с 5 на 6 июля (по версии источников РБК и Forbes в силовых структурах).
После чего 6 июля провел важное совещание (по версии пресс-службы министерства).
И утром 7 июля был отправлен в отставку (по версии пресс-службы Кремля).
Вовсе не злорадствую – всех жалко, и бывшего министра тоже жалко. Но несколько озадачен.
По версии «Коммерсанта», Старовойта вечером 7 июля должны были доставить в СК для допроса. И если в итоге доставят, я, наверное, уже не удивлюсь. Кто рискнет теперь сказать, что такое невозможно?

Впрочем, нельзя ведь допускать, чтобы за суетою будней терялись по-настоящему важные новости:

«Виталий Милонов призвал бардов не вступать в интимную связь на Грушинском фестивале».

И вот как его можно не любить?

Вчера провел день, как положено теперь всякому честному россиянину, - то есть без мобильного интернета.

Был у мамы в гостях. Глушат его в Подмосковье официально или нет, - не знаю, но его не было. Оказалось, что это довольно неудобно.

- Вот, - сказала мама, - спасибо Путину, что интернет отключил.

- Почему?
- Ну ты хоть со мной разговариваешь, а не сидишь, в телефон свой уткнувшись.
Вернулся в Москву. Интернет в наличии, но почему-то не хочет работать ВиПиЭн. Взгрустнул. Но потом вспомнил великое стихотворение Николая Олейникова, казненного большевиками за избыточное остроумие. «Неблагодарный пайщик»:
Когда ему выдали сахар и мыло,
Он стал домогаться селедок с крупой.
…Типичная пошлость царила
В его голове небольшой.
Вспомнил и сам себя пристыдил.

Везли в пансион в какой-то кибитке. Возок внутри обширный – словно комната в деревенском доме, обшитые досками стены, лампа, окошко где-то вверху.
Две лавки, больше ничего нет, со мной – непонятная женщина в черном (платье, шляпа), то ли родная, а то ли нет.
Прибыли, дом – деревянный, два этажа, синие стены,
потрескавшаяся краска – будто чешуя. Дальше смутно – служитель меня оскорбляет, а я еще и одет как дурак, то есть примерно как персонаж популярного фильма «Гардемарины, вперед!» Он, впрочем, тоже.
В кармане сам собой появляется маленький пистолет, стреляю в него, - в плечо, чтобы не убить, зачем убивать, - бегу на улицу, а там, у пожарной лестницы двое людей, знакомых мне в жизни по эту сторону сна. Один почему-то гусар, другой – гейдельбергский студент. В очках. Круглые очки.
И гусар говорит: «Влезу я на крышу по этой лестнице».
А студент возражает: «Не надо, опасно».
Чего опасного, два этажа, говорю или думаю я.
А гусар уже лезет, одной рукой цепляется за перекладины лестницы, а в другой у него коптилка с чадящим фитильком.
А дом растет, растет, и не посчитать теперь, сколько в нем этажей, и тут Тихон, а кот он, кстати сказать, довольно-таки тучный, прыгает на меня с этажерки, стоящей возле кровати.
Ощутитетельно, бодрит, просыпаюсь, вспоминаю, что гусар и студент в этом мире зачем-то внесены в реестр иноагентов.

Вдруг кому-то из вас хотелось бы зачем-то послушать, как звучит мой немелодичный голос. Тут вот аудиокнигу продают недорого, ну и кусок бесплатно. Стихи читаю. https://mobile.audiostore.media/playlistA/7803

От доноса и до казни: московские традиции богословской полемики

Иван Давыдов рассказывает о перипетиях интеллектуальной жизни в России конца XVII века.

Медведев не сдался, он против Лихудов написал книгу «Манна», греки ответили книгой «Акос, или Врачевание, противополагаемое ядовитым угрызениям совести», московские умники подключились к дискуссии, один, например, принявший сторону Лихудов, свое сочинение, опровергающее построения Медведева, назвал «Неистовое брехание».

https://teletype.in/@r-sever/mLkJRivkwd8