Чтобы предвыборная (гг) грусть не висела долго, поделюсь новой песней моей новой любимой группы Bleachers. Так же хотелось бы напомнить, что видео, в которых человек просто танцует — лучшие видео.

слишком много слов и все не те. поэтому песня

Бесконечная шутка до обидного неохотно отдает отдельные свои куски для внешнего цитирования, уж слишком крепко они связаны с ее личным внутренним контекстом, поэтому я ничего не выкладываю сюда и поэтому вскользь замечу, что сцена драки Гейтли с тремя канадцами из-за падлы Ленца осознается мной (воспринимается, идентифицируется) как лучшая литература, когда-либо попадавшая мне на глаза. Так было после первого прочтения, так остается после четвертого; извините, если ничего непонятно.

Фильм Барби (лучшее время поговорить о нем, правда?) очень напоминает нашу кавээновскую домашку из нулевых— хорошую, но все-таки кавээновскую и домашку.

То есть это скорее набор номеров, дико крутых шуток понятных всем, хороших и сложных нишевых шуток, каких-то актерских находок и сетапов — и набор такой, самоценный. В нем ни развития, ни смысла, ни тем более итогового смысла — концовка Барби вообще меня вернула во времена когда я сам заканчивал сценарий домашки какой-нибудь просто эффектной фигней. В идеале — с отсылкой к какой-то фигне внутри домашки.

Кавээновская домашка в итоге это набор разной эффектной фигни — ну вот чистая же Барби.

И я это все написал, чтобы констатировать факт: все, что хотели рассказать этим фильмом, своей вдохновенной песней гораздо лучше, ярче, полноценнее, до визга, до слез рассказала Билли Айлиш. И ее бро.

What Was I Made For / слушать

Даже нормальные люди занимаются хуйней. Вот такое время.

Сегодня подумал, что самая, наверное, большая моя слушательская удача в том, что я впитал альбомы Мезмерайз и Гипнотайз армянского коллектива System Of A Down прямо вот в момент их выхода (май и ноябрь 2005 года; представляю как это звучит).

Думаю, многие на своем опыте знают: момент выхода пластинки не то чтобы прям сакральное время, но то, что ты застал в этот момент для тебя всегда будет каким-то особенным. Твоим в каком-то таком смысле, в каком ничто другое не станет. Как бы я ни полюбил сейчас Дэвида Боуи, он никогда не станет настолько моим, как даже вот те работы SOAD — ну потому что линия жизни есть линия жизни и происходившее в ней в прямом эфире всегда ценнее самого ценного ретро, наверное так.

Причем я не был таким уж фэном Систем Оф Э Даун, но жил в съемной квартире в дуэте с кем-то вроде фэна Игорем Спириным — он эти альбомы притащил (на CD, естественно) и ставил на каких-то посиделках; лучший способ впитать музыку, как мне кажется.

И я бы не сказал, что дело в чистой ностальгии, по-моему просто невероятной грандиозности работа (а эти два альбома по сути один двойной), достаточно тонкая для жанра (это же условно ню-метал, да?), с кучей несвойственных жанру техник и приемов — и какая-то эмоциональная.

Песня Dreaming идеально все это величие, как мне кажется, отражает / слушать

Противоречивый выдался вчера день, по традиции подчеркну главное. А именно — Настю Ивлееву, про которую заметили, что когда-то давно она, оказавшись перед, сказала бы одно, а вчера написала совсем другое (для тех кто не в теме звучит как тарабарщина, наверное, но контекст несложно найти в сети).

Что тут интересно: судя по всему, бывают люди, которым просто не идет быть серьезными ну совсем. Вот Ивлеева всю карьеру такая и вчерашний ее небольшой текст ровно об этом — там слова друг на друга валятся от неловкости, то же самое можно было гораздо проще и чище, и ярче, если обладать хоть какой-то уверенностью на территории смыслов.

Ургант воооооообще такой, в рамках серьезного разговора он не то что неубедителен — за него буквально неловко. Возьмите любой кусочек его интервью его же приятелю Познеру: сидишь и переливаешься всеми цветами радуги, как хамелеон.

И мне интересно, что за механики так настраиваются в таких людях, потому что только комедианством это не объяснить: Саша Гудков прекрасно может быть серьезным и вообще его фишка будто бы в том, что он на самом деле все это очень серьезно делает. Гарик Харламов очень может. А некоторых из этой же лиги прям трясет.

И — обычно же наоборот: смешить и отжигать, выступать и импровизировать на публике сложно, это такой специальный бонус, которым одарены немногие. А серьезность она в том или ином виде есть у всех, потому что нужно же в аптеку ходить, например.

Но — может это как с гитарой, вопрос практики и баланса? Типа начинал как все, но потом забросил и все, пальцы ничего не помнят?

Безумие, просто безумие, сколько же там людей — несмотря ни на что.

Идут выборы; прошел месяц; два соображения.

По поводу месяца. Самая громкая смерть года (за пределами личной трагедии, которая очевидна и которая мне не кажется темой для дискуссии) для меня грандиозный урок о том, что рациональное важнее символического. Очевиднейший. Капс локом.

Броситься под поезд это тупо. Это не подвиг и не героизм. Это мгновенное напряжение духа, на которое способны более-менее все.

Это одна волевая голодная неделя в борьбе с ожирением.

Подвиг и героизм это длительная, многолетняя работа по осознанию объективной ситуации и такая же длительная корректировка своих действий в связи с объективной ситуацией. Только так можно действительно изменить чью-то жизнь — и обстоятельства меняются только через длительную, вдумчивую, осознанную работу. По их изменению.

Меня честно раздражает, что героями до сих пор, в 2024 году считают тех, кто бросается под поезд. Потому что это обесценивает длительный, многолетний, взвешенный, да, не такой яркий, но в каждую секунду гораздо более эффективный с точки зрения достижения заявленных целей труд.

Могу говорить об этом два часа подряд (проверено), с приненением мата, но думаю, мысль понятна, так что стоп.

Про выборы (ну, почти). Я все-таки нашел нескольких публичных спикеров, в чьих выступлениях все-таки есть смысл, и в их исполнении часто слышу мысль о том, что общество (не в России, а в мире вообще) зашло в идейный тупик: не то что никто не знает, куда мы развиваемся, но даже и внятных предложений по этому поводу нет. И демократии даже там, где они работают, работают не так, как должны, и ведут куда-то не туда.

С этим трудно спорить (особенно в рамках одного поста в тг), но у меня есть ощущение, что новые идеи начнутся после того, как мы отменим некоторые прежние понятия. Ну то есть все что я вижу, происходит в рамках системы координат 19 века: капитализм, коммунизм, левые-правые и прочая неработающая хуерага, из-за которой конструктивное обсуждение сменяется массовой дракой.

У меня есть пример. В североамериканской хоккейной лиге — НХЛ — которая максимально капиталистична, и буржуазна, и продается с ног до головы (и вообще-то придумана для этого) ввели потолок зарплат. Игроки одной команды не могут вместе зарабатывать больше конкретной суммы — и эта сумма равна для всех комманд.

Сумасшедшая, казалось бы, для позиций капитализма, очень коммунистическая идея. И она помогла создать самый конкуретный турнир на планете.

И эту штуку придумали не потому что обсуждали коммунизм или капитализм. А потому что изучали среду, с которой имеют дело и придумывали для нее конкретные решения — непривязанные ни к какой идеологии. Точнее, идеологией стала эффективность.

Уверен, этот опыт масштабируется на все человечество — не потолок зарплат (хотя можем обсудить) — а детальное изучение среды, изучение потребностей разных людей и разработка практик, которые бы эффективно сочетали эти потребности и прокачивали бы среду в целом.

Капиталистическими будут эти практики или коммунистическими — вообще не интересно. Главное чтобы они были эффективными; другое дело, что определение эффективности — еще один отдельный и очень интересный вопрос.

Извините, что так хмуро и серьезно, встал немного не с той ноги.

Умер Василий Уткин, человек, которого комфортнее всего назвать просто спортивным комментатором; но если стремишься к сути, то конечно нужно подлиннее; он открыл (видимо, сначала себе, а потом многим), что говорить о чем-то, пускай даже о спорте, это и профессия, и функция, и важнейшая миссия. Что спорт и что угодно появляются в момент обсуждения, и не сильно раньше. И что говорящий придает этому действу (чему угодно) смысл.

Он показал, в чем сила и вообще смысл интерпретации.

Советский союз был эпохой готовых ответов примерно на все и для описания всего в его публичном поле была своя таблица умножения, в которой все было ясно без особого обсуждения. В спорте — элементарно: победили — молодцы, проиграли — нет. Наши лучше не наших, не наши хуже наших.

Разговорчики были где-то внутри, вместе с анекдотами, на кухнях.

Уткин пришел после и начал живой разговор. Перенес его с кухни в публичность (не он один, конечно, но у него получилось ярче остальных). Открыл третье измерение в этой системе координат. Показал, что красок и оттенков - бесконечность. Что смысл появляется в глазах наблюдателя, который детализирует картинку, расставляет акценты, сканирует происходящее, дает имена явлениям, наделяет свойствами персонажам. Что футбол (и все что угодно) в оформленном виде появляется в момент интерпретации; что тот, кто передает эту интерпретацию слушателям не просто комментатор.

Все, кто сейчас рассуждает о спорте (а в некоторых случаях и не только о нем), точно учились этому у Уткина.

Я сам себя раздражаю тем, что такие приниципиально важные вещи о вкладе человека в нашу жизнь проговариваю в момент его смерти, но я придумаю как с этим быть и как научиться по-другому.

Конкретный пример. В 2022-м я почему-то решил посмотреть футбол. Увидел на трекере матч с комментарием Уткина / Гутцайта.

На 7-й минуте заброс на левый фланг. «Это Гави или Альба?», сомневается Уткин и делает паузу.

Я, сидя у телевизора, в этой паузе говорю: «судя по прострелу — Альба».

Через две секунды слышу ее в исполнении Василия.

Юля сидела рядом и видели бы вы ее лицо.

И это не потому что я что-то там. А потому рассуждения Уткина в прямом эфире заражали — на фоне косноязычия всего остального окружающего мира. Ритм, понятия, вселенная, как работает футбол, как устроено пространство игры, какие понятия там главные. Что игроков можно отличать не только по номерам, но и по позициям, и — как в этом случае — по манере игры; и что это все чистый кайф.

Это просто вошло лично в меня когда-то в начале нулевых и живет до сих пор, и я на этом выстраиваю что-то новое свое.

Абсолютно все творческие люди ценны тем, что помогают другим шагнуть на ступеньку-другую повыше; в моей жизни Уткин в этом смысле в одном ряду с Дэвидом Фостером Уоллесом, хотя и говорил не про теннис, а про футбол.

Концерт любимой группы. Я был там много раз. Мы были там очень много раз. Концерт любимой группы это самое безопасное и счастливое место на свете. На концерте любимой группы впитываешь каждую секунду и заранее сожалеешь о том, что так скоро все закончится. Концерт любимой группы стирает барьеры — незнакомые становятся друзьями; вы в обнимку прыгаете на любимом всеми вами припеве.

Концерт любимой группы это праздник человечности.

То, что с чем вчера столкнулись люди, которые шли на концерт группы Пикник, и их близкие, не умещается в моей голове, в моем эмоциональном аппарате. Это далеко за пределами понимания и переживания. Это неестественное и внечеловечное. От этого натурально трясет даже когда следишь по телефону.

Не представляю сколько сил нужно, чтобы выстоять в такие минуты. Искренне желаю этих сил пострадавшим и их близким.

Давайте беречь себя и своих родных, ничего важнее нет и быть не может.

Несколько последних дней выглядели так, будто жестокость, злоба, ненависть побеждают во всем мире. Будто против этой агрессии нет никаких приемов и ее никогда не победить.

Это не так. Это статистически не так. Статистически мир с каждым годом становится добрее и добрее. С каждым годом.

Важно понимать: рациональное добро ближе к абсолютной победе, чем кажется. Но намного дальше от этой победы, чем хочется.

Работы еще очень много и она должна быть проделана; и проделать ее — более чем реально.

Пример того, о чем я написал выше — с определенного ракурса США и Китай выглядят непримиримыми врагами, танцующими на грани войны из-за Тайваня; но при этом мне на почту приходит письмо от культового NY-магазина Суприм — его физический офис я видел в Париже, не видел в Лондоне (а он есть), ну и в целом их штук 10 в мире или типа того — и в этом письме коротко: мы открылись в Шанхае, по адресу 291 Fumin Road, Xuhui District. И фотка.

И очереди там будут такие же как везде, надо думать.

C 2020 года веду список прочитанных книжек, с короткими рецензиями — чтобы хоть какую-то навигацию навести в собственной библиотеке.

И вот две рецензии на сборник рассказов Дэвида Фостера Уоллеса «Короткие интервью с подонками», из 2020-го, после первого прочтения, и вчерашняя, после второго.

2020: дерьмо, но есть моменты; на территории рассказа ДФУ как-то беспомощен что ли. Или зазвездился.

2024: блистательно. Лучшая книга в моей жизни.

Вот так выглядит причина, по которой я в последнее время не советую и не отсоветываю книги — хотя сам по-прежнему с некоторой регулярностью читаю и пополняю список.

И фильмы. И даже музыку.

Для хотя бы приблизительного описания того, как работает культура, требуется развернутое, очень широкое многословное эссе; и это эссе зреет во мне последние месяцы (и когда созреет, то придет к вам на почту, если вы подписаны на mirrorball), но главное, что по этому поводу стоит проговорить — и с чего этот разговор вообще начинается — иллюзия того, что у каждой культурной единицы (ну то есть автора или произведения) есть какое-то свое окончательное значение, модуль, который возможно передать какими-то окончательными словами более-менее всем людям (и зафиксировать это значение, например, в учебнике) это не просто иллюзия, это заблуждение. Это огромное, опасное заблюждение, что плодит по всей планете ненависть.

Как происходит на самом деле — длинный разговор. Но что точно: для двух разных людей одна и та же повесть Пушкина — две разные повести (насколько разные — тоже длинный разговор).

Чего там далеко уходить: для меня одного, просто в разное время, сборник рассказов одного и того же моего любимого писателя это два разных сборника.

Уже ощущая это я раскидывал тома Бесконечной шутки по друзьям: в надежде не на то, что конкретно они прочитают, а на абстрактную дистанционную пользу от попадания в дикую природу дополнительных 3-4-5 экземпляров очень полезной литературы — кто-то увидит, впечатлится, расскажет друзьям, и так этот вирус кого-то еще зацепит и мир станет на миллиметры, но лучше.

Сейчас, проговорив себе какую-то базу, я в легком оцепенении и вообще не знаю как говорить обо всем — понимая, что для всех остальных людей те же Короткие интервью ну вообще не такая книга как для меня. Она и для меня самого не такая как для меня. Как с этим быть? Вот это вопрос.

Все очень сложно и этой сложностью прекрасно.

Уэс Андерсон феерит в Астероид Сити, только теперь в полном цвете.

Крис Нолан в Оппенгеймере цитирует один из недавних постов этого канала.

Не знаю, как это работает, но строчку года (даже двух) я только что расслушал в новом альбоме группы Vampire Weekend (судя по всему, грандиозном). Песня — Ice Cream Piano.

You don't want to win this war, 'cause you don't want the peace

В этот символически необычный день (среди прочего — в Москве идет снег) мне захотелось высказать кое-что символически актуальное.

Надеюсь, вы уже сформулировали себе, что за время нам выпало для жизни; расшифровка сейчас связана с конкретными и очень серьезными рисками, так что скажу просто: все плохие тренды, начиная с неконтролируемого роста цен, будут только крепнуть. Список этих трендов будет потихоньку расти.

Потихоньку, но ежемесячно, то, что казалось невозможным будет становиться нормой.

И повлиять ни на что невозможно — ни словом, ни делом, никак. Ну, в общественном разрезе.

Когда об этом думаешь, это угнетает более чем, но мне кажется, что полезнее думать вот о чем.

Что это все делает сумасшедшей мотивацию становиться лучше.

Становиться умнее, внимательнее, становиться более чутким (в том числе — к самому себе), изучать и лучше детализировать окружающий мир — чтобы ясно формулировать его угрозы и придумывать эффективные решения, когда с этими угрозами сталкиваешься. Чтобы работать более эффективно и больше зарабатывать. Чтобы зарабатывать на том, что приносит пользу, а не вредит. Чтобы прожить более гармоничную и более качественную жизнь.

Это — более чем реально. И я бы сказал, что для жизни в России это более чем необходимо. И будет необходимым еще с десяток лет.

Ни в коем случае не имею в виду, что это хорошо, но современная Россия это место, жестко мотивирующее на взрывной, поразительный личный рост.

А личный рост это та редкая штука, которую не запретить, не отобрать и не покрыть дополнительным налогом.

У меня все, берегите себя и близких.