Интересные данные. Османские ученые предпочитали иранскую интеллектуальную культуру, нежели арабскую.

Процент ученых, работавших в османских землях и имевших опыт работы за границей, 1299-1512 гг.

Как замечает востоковед Helen Pfeifer:

Хотя османская элита продолжала искать вдохновение у своих арабских соседей, это влияние было вытеснено интересами теперь уже многочисленной персидской общины, которая пополнила их ряды [прим: после миграции от сефевидского гонения]. В течение первых двух веков османского правления процент ученых, имевших опыт работы в арабских странах, неуклонно снижался: в среднем с 24% в XIV веке до 15% в XV. Общий процент персидских ученых также снижался, но не так сильно: в среднем 23% в XIV веке и 18% в XV.

Также Khaled El-Rouayheb отмечал уникальный подход иранских ученых, повлиявший на научную среду исламского мира 17 века.

Щедрый завоеватель — Ияд Ибн Ганм

Арабский полководец в Сирии Абу Убайда поручил своему родственнику Ияду ибн Ганму, известному своей щедростью, руководить покорением городов Северной Сирии. В 638 г., когда Ияд находился в лагере Халкида, расположенном недалеко от великого эллинистического города Халкиса и чуть южнее современного Алеппо, к нему прибыл правитель византийской Месопотамии Иоанн Катаиас. Его задачей было спасти свою провинцию от арабской оккупации, но у него не было достаточного количества войск для достижения этой цели военным путем. Вместо этого он пообещал ежегодно выплачивать Ияду 100 тыс. золотых монет "при условии, что он не будет переходить Евфрат ни мирным путем, ни силой оружия до тех пор, пока ему будет выплачиваться это количество золота ".

Ияд согласился, и Иоанн, верный своему слову, вернулся в Месопотамию для сбора ежегодной дани, а затем отправил ее непосредственно Ияду. Однако император Ираклий, узнав об этой сделке, пришел в ярость от того, что она была заключена без его ведома, отстранил Иоанна от должности и сослал его в Африку, а на его место поставил военного, полководца по имени Птолемей.

Когда наступил срок уплаты дани за следующий год, Птолемей отказался санкционировать ее выплату, и тогда Ияд с войском перешел Евфрат и в течение 639-40 гг. поочередно посетил каждый город, требуя его подчинения. Он начал с Эдессы на западе региона и постепенно дошел до Нисибиса на востоке. Первый открыл ему свои ворота и был вознагражден выгодным договором, по которому жизнь и имущество его жителей были сохранены, а находившемуся там Птолемею даже разрешили уйти со своими солдатами на византийскую территорию. Такой же примирительный подход был принят большинством близлежащих городов, и они тоже получили щедрые условия.

In God’s Path . The Arab Conquests and the Creation of an Islamic Empire. Robert G. Hoyland

Культурный империализм

Вопреки идеологическому образу отделения церкви от государства, секуляризм "исторически подразумевает регулирование и реформирование религиозных верований, доктрин и практик с целью создания определенной нормативной концепции религии (в основном протестантско-христианской по своим контурам)". В такой светской теологической прозелитизации, которую Талал Асад называет "миссионерской позицией", навязываются кантовские универсальные идеалы частной, рациональной и нравственной религии, а конкретные внешние, феноменальные религиозные формы считаются привходящими. Действительно, подобная секулярная миссия была очевидна в европейских дебатах XVIII и XIX веков об эмансипации евреев, где, как отмечает Венди Браун, чтобы быть совместимым с "новым универсальным государством, [...] еврейство больше не могло состоять в принадлежности к отдельной общине, связанной религиозным законом, ритуальными практиками и преемственностью поколений; скорее, оно должно было состоять в частной вере, которой придерживаются..."

Современная американская конструкция светского <...> основана на аналогичных универсальных концепциях толерантности и аутентичной, частной духовности; однако, как и ее европейский предшественник, этот дискурс в действительности основан на ограниченной по времени кантовской идеологии, отличающейся расовым историзмом и нетерпимостью к религиозному формализму. В таком дискурсе мусульмане, придерживающиеся нормативных исламских верований и ритуальной практики, понимаются как духовно незрелые (то есть "примитивные"), и поэтому их клеймят "фундаменталистами" и "фанатиками". Таким образом, основным мусульманам отказывают в той самой терпимости, которой, как говорят, им самим не хватает. Как язвительно замечает Браун, это действительно форма культурного империализма, который настаивает на "наборе либеральных принципов, которые другие не могут принять, не рискуя попасть под бомбежку".

Secular Sufism: Neoliberalism, Ethnoracism, and the Reformation of the Muslim Other.
G. A. Lipton

Подобное верно и в отношении казахской религиозности вплоть до кодификации т.н "обычного права" среди казахов. Современные востоковеды, изучающие казахов уже давно отошли от мифа "слабой исламизированности" казахов, начиная с Devin Deweese и его работой "Islamization and Native Religion in the Golden Horde" и Bruce Privratsky "Muslim Turkistan" — до современных Allen J. Frank, Павел Шаблей, Паоло Сартори. Рекомендую к прочтению Павла Шаблея "шариат в казахской степи" для понимания того, откуда миф возник.

Концепция о «неглубоком» распространении ислама в Казахстане среди кочевников-казахов является, во многом, «продуктом» царской колониальной ориенталистики и советской научной и административной системы, которая была без критики принята (в годы Холодной войны) частью западных академических кругов, т.н. советологов.

https://hottg.com/apolo_gist/598

На каком языке предпочитали писать и читать поэзию элиты османской империи?

Согласно данным Helen Pfeiffer, в дворцовой библиотеке Османской империи содержатся:

300 томов поэзии на персидском языке
150 томов на арабском языке
менее 15 томов на турецком языке

«Если в персидском сборнике представлены современные или близкие к современности поэты, то подавляющее большинство арабских томов относится к периоду Аббасидов, и лишь несколько поэтов раннего мамлюкского периода и ни одного из XV века. В то время как персидская коллекция включала произведения ряда османских поэтов, среди авторов арабских работ можно выделить лишь одного или двух местных поэтов. <...> Одним словом, если персидские книги отражают активную и живую вовлеченность, то арабские книги свидетельствуют о более академическом интересе».

p. 51 Helen Pfeiffer, Empire of Salons: Conquest and Community in Early Modern Ottoman Lands

Метафизика наготы и одежды

«...то, что Марио Перниола назвал "метафизикой наготы", которую он прослеживает до греческой мысли в противовес древнееврейской "метафизике одежды". "Хотя Перниола быстро отмечает, что ни греческая, ни еврейская традиция не могут быть сведены к таким жестким метафизическим категориям...<...>

Таким образом, в отличие от символизма древнего Ближнего Востока, где нагота была знаком деградации и позора и, наоборот, одежда символизировала божественное великолепие, греческая метафизическая перспектива понимала наготу как "ясность видения". Эта идея полностью сформирована в платоновской концепции истины, как отмечает Перниола:

В мифе о пещере путь, ведущий к истине, постепенно переходит от видения теней и зеркальных изображений к созерцанию идей. Метафора "обнаженной" истины происходит от смешения понятия истины как визуальной точности и идеи о том, что вечные формы являются конечными объектами интеллектуального видения. Исходя из этого, весь процесс познания становится раскрытием объекта, его полным обнажением и освещением всех его частей».

Gregory Lipton, The Metaphysics of Nudity in Kant and Schuon

Абуль-Хасан аль-Масуди, выдающийся арабский историк и географ X в., подмечал на первых страницах «Книги предупреждения и пересмотра» (Китаб ат-танбих ва-л-ишраф), что Древний Иран требует особого внимания исламских историков, поскольку его правители смогли установить наивысшую форму политической организации, которая была возможна до ислама.
В другом дошедшем до нас сочинении, «Золотых копях и россыпях самоцветов» (Мурудж аз-захаб ва ма'адин ал-джаухар), автор прямо писал, что «если бы Господь в милости к своим слугам не оказал помощь правителям Персии в основании Баб ва-л-Абваба [Дербента] (...), нет никаких сомнений в том, что цари хазар, аланов, турок (...) вторглись бы в их владения».

Пост-аббасидский халифат, или становление неарабского халифа в Османской империи, было реконструировано на языке суфизма, пронизанном местными традициями правления и сформированном под влиянием определяющего исторического опыта, а не через юридический канон средневекового универсализма.

В политическом дискурсе XVI века османский халиф был мистиком в том смысле, что он был другом и заместителем Бога на земле, властвующим как над мирской, так и над духовной сферами. Дом Османов был избранной Богом династией, призванной служить божественным целям, а османское правление — печатью халифата, который будет существовать до конца времен.

Hüseyin Yılmaz, Caliphate Redefined: The Mystical Turn in Ottoman Political Though

«Мне легко быть...
на острие кинжала,
Иль остаться без головы —
Если бы моя воля решала.

Ты пришел убить неверующего.
С таким Гази, как Ты,
Желанно быть...
На месте неверующего»

Abu Sa'id Abu'l-Khayr, Sukhanan-i manzum (Tehran: Kitabkhana- yi Shams, 1955), p. 75.

Комментарий:

Возлюбленный (Бог) предстает, как воин (гази), решающий убить неверующего. Любящий (поэт) желает быть убитым своим Возлюбленным, намекая на концепцию "растворения в Боге" т.н "фана фи Аллах" в суфизме.

Примечание: Из стихотворения не следует, что поэт желал быть убитым на неверии

Друзья, рады вам сообщить, что наш проект с сегодняшнего дня запускает собственную образовательную программу! А начинаем мы с анонса курсов по изучению арабского языка.

Мы предлагаем абсолютно бесплатный интенсивный курс для всех желающих. Всего за 30 дней вы ознакомитесь с арабской грамматикой, научитесь читать и писать на арабском языке, а также получите возможность общаться на элементарном уровне. Этот курс станет для вас великолепным стимулом начать изучать новый язык, получить дополнительный опыт и новые ценные навыки.

❗️Чтобы записаться на наш курс, заполните следующую анкету: https://forms.gle/JwCos8HLJAdCNafw7

Структура курса:
- Вводный урок: знакомство с арабским языком и его алфавитом.
- Основы грамматики: изучение основных грамматических правил арабского языка.
- Чтение и письмо: научиться читать и писать на арабском языке.
- Разговорная практика: обучение элементарным навыкам общения на арабском языке.
- Повторение и закрепление: повторение изученного материала.
- Упражнения: оценка прогресса и достижений учеников.
- Дополнительные материалы и ресурсы: предоставление дополнительных ресурсов для самостоятельного изучения арабского языка.
- Окончательный тестирование: проверка уровня владения арабским языком после завершения курса.

Воля к власти у Фахруддина ар-Рази

Прочитывая книгу о Фахруддине ар-Рази за авторством Аймана Шихаде, в частности взгляды ар-Рази на человеческую природу, власть и т.д. обратил (впрочем и сам Шихаде) на схожесть взглядов ар-Рази со взглядами Гоббса на государство (при всех условностях).

«Каждый человек желает, чтобы он стал властелином над другими, и чтобы все остальные попали под его господство, контроль и власть. Ибо господство человека над другим и эффективный контроль над ним — это атрибут совершенства, а атрибуты совершенства желанны сами по себе. То, что человек доминирует над другим и находится под его контролем, — атрибут несовершенства; а атрибуты несовершенства ненавистны сами по себе. Поэтому естественная предрасположенность (таб') каждого человека побуждает его быть властелином над другим и управлять им, и не позволять другому становиться властелином и управлять им. Таким образом, стремящимся к обретению власти для конкретного человека является только он один, тогда как все остальные стремятся подорвать эту власть и уничтожить ее...». Dhamm al-ladhdhat, 16-7; cf. Nafs, 143.

Комментарий Аймана Шихаде:

«Самоутверждающиеся мотивы разных людей неизбежно вступают в конфликт, поскольку каждый пытается продвинуть свои интересы за счет других. Ар-Рази утверждает, что, по сути, каждый человек будет вовлечен в непрекращающуюся борьбу одного против всех и всех против одного».

Далее ар-Рази рассуждая о последствиях подобной борьбы, приходит к необходимости сильного государя:

«Назначение имама гарантирует предотвращение вреда, который можно предотвратить только с его помощью: поэтому оно обязательно. Первая предпосылка вытекает из нашего непосредственного знания о том, что если в стране появляется могущественный и сильный лидер, то состояние этой страны становится ближе к хорошему порядку, чем если бы этого лидера не было...» Ma'alim, 134. Cf. Muhassal, 574; Arba'in, 427-8; Khamsun, 70-1.

После завоевания земель мамлюкского султаната османской империей, местные жители были обеспокоены реформами осман в религиозной сфере и налогообложении, что в свою очередь вылилось в конфликты.

«Дамасский ученый Таки ад-Дин аль-Кари утверждал, что, поскольку османы ввели такие еретические нововведения [в налогообложении], молитвы, совершенные за ними, недействительны».

Также интересно отметить реакцию Дамасского ученого (шафиита) на пятничную молитву в османских землях:

«Бадр аль-Дин аль-Газзи разделял некоторые из этих оговорок относительно компетентности османов в религиозных вопросах. Наблюдая за пятничной молитвой в анатолийском городе Карахисар по пути в Стамбул в июне 1530 г., Газзи заметил:

"Они молятся по примеру пророка Мухаммада, а затем поднимается проповедник и делает много вещей, не соответствующих примеру Мухаммада [mukhālafat li-l-sunna]". Газзи перечислил все способы, которыми проповедь проповедника не соответствовала должному поведению: он пропустил приветствие в начале; он пел во время проповеди; он не опирался на меч; он громко ступал, поднимаясь на минбар и спускаясь с нее; он поворачивал свое тело вправо и влево как во время речи, так и во время сидения между проповедями.

По словам Газзи, в Измите, расположенном недалеко от Стамбула, дела обстояли еще хуже. Проповедник главной пятничной мечети этого города путал арабские буквы при чтении Корана, одобрял пророческие традиции, которые были недействительны, и изрекал чепуху (turraha), настолько запредельную, что это не поддается описанию».

Helen Pfeiffer, Empire of Salons: Conquest and Community in Early Modern Ottoman Lands

Транснациональная идентичность

Интересные слова о транснациональном характере персидской идентичности, когда люди из Анатолии, Южной и Центральной Азии могли идентифицировать себя "персами" не по этническому/расовому признаку, а из любви к культуре или языку. Это кардинально отличается от современного мира, где господствуют раса и нация как основы идентичности.

Это верно фактически для многих досовременных народов. Арабская идентичность также была транснациональной, как замечает востоковед Helen Pfeifer:

Слово "араб" действительно использовалось современниками, но в ином значении, которое принято сейчас. Араб...имело племенной оттенок и часто использовалось для обозначения кочевников-бедуинов, населявших пустыни от Северной Африки до Аравийского полуострова. Вместо слова "арабы" современники часто использовали термин "сыновья арабов" (ар. awlad al-ʿarab) для обозначения оседлого, арабоязычного населения региона. Однако и это не было чисто этнической категорией. Как показала Джейн Хатауэй, в некоторых случаях оно могло включать людей персидского и среднеазиатского происхождения и, таким образом, иметь более общее значение, сходное с "восточным жителем".

https://hottg.com/khanagah/227

Романтично

«В любовной поэме Абд аль-Баки аль-Умари сказал о восхваляемой женщине, что, “если бы содомиты увидели ее красоту, они бы никогда не обратились к мужеложеству”».

Фундаментальной целью нашего проекта является просвещение. Мы всегда апеллировали к необходимости приобщать широкие массы мусульман к знаниям, в первую очередь, гуманитарным. История, культурология, социология, филология и лингвистика - всё то, что в региональных вузах изучается по старым лекалам, где полностью игнорируется любая методология кроме советской. Говоря о методологии, имеется ввиду не только исламское восприятие наук, которое было искоренено в период СССР, как и глубинное, сложившееся за многие века пребывания в глобальной мусульманской ойкумене, исламское самосознание местного населения, но и современная светская методология знания.

Сегодня в наших республиках мы наблюдаем бурный процесс реисламизации: строятся мечети, открываются школы хафизов, медресе, как для детей, так и для взрослых, появляется всё больше образованных братьев и сестер, мы чаще видим покрытых врачей, медсестер, преподавательниц, как и большое количество братьев, соблюдающих Сунны и Фарды нашей религии относительно своего внешнего вида. Мусульмане заполонили множество отраслей, начиная от крупного бизнеса, заканчивая разведением лошадей местных пород и “возрождением аталычества”. Каждый должен стараться в меру своих возможностей приложить руку к развитию и укоренению религии везде, где это можно сделать, ведь ислам - это всегда про экспансию и расширение, а не про то, чтобы замыкаться в себе.

Именно из таких побуждений мы в свое время начинали деятельность проекта “apologist”, критикуя понятия нации и национализма, как абсолютно чуждые феномены для нашего мусульманского региона. Человеку важно привить самосознание мусульманина, а не адыга, карачаевца, чеченца, аварца и т.д. Если ранее наша деятельность ограничивалась теоретическими изысканиями в формате текстовых публикаций, прямых эфиров или видео-роликов на Ютубе, то теперь мы непосредственно переходим на платформу практики.

📚 На сегодняшний день, можно наблюдать рост популярности “культуры чтения” у нас в регионе. С одной стороны, это хорошо, а с другой - качество литературы, к которой приковано внимание потребителей, оставляет желать лучшего. В попытках хотя бы чуть-чуть изменить данную ситуацию и открыть для широких масс читателей доступ к реально качественной литературе, ранее не знакомой для русскоязычного пространства, мы ещё в ноябре анонсировали открытие книжного издательства “República de Salé”. Первая книга уже совсем скоро будет доступна для предзаказов, так что скорее подписывайтесь на канал издательства.

📚Сегодня же мы рады анонсировать ещё один проект - полноценную образовательную платформу, в рамках которой вы сможете посещать как бесплатные, так и платные (по цене ниже рыночной) уроки по совершенно разным дисциплинам. К примеру, в начале января мы начали набор группы для бесплатного обучения арабскому языку. Мы получили огромный фидбэк и решили не останавливаться на этом. Совсем скоро появятся курсы и по другим дисциплинам, на которые сможет записаться каждый желающий. Помимо непосредственно образовательной деятельности, мы будем готовы помогать желающим в вопросах поступления в различные вузы зарубежом. В первую очередь, речь идет об исламском образовании, хоть мы и не планируем этим ограничиться. Курсы, интенсивы, подготовка документов для поступления, грантовые конкурсы и т.д. и т.п. За всем этим вы сможете следить на новой платформе apologist.zawiya.

Zawiya или же на русском зàвия, с арабского - زَاوِيَةٌ. Первоначально так называлось помещение в мечети или при ней, где велось обучение мусульман чтению Корана, арабскому языку и т.д. С XII в., после возникновения суфийских братств завией стали называть жилища шейхов, в которых происходило постоянное обучение и требование знаний. С отсылкой на уже утраченную в нашем регионе часть традиционного и интеллектуального исламского быта прошлого, мы анонсируем работу образовательной платформы. Подписывайтесь по ссылке: https://hottg.com/apologistzawiya и следите за обновлениями.

Всю аудиторию хочется от всей души поблагодарить за то, что остаетесь с нами. Дальше - больше ин ша Аллах !

Религии мира

Наткнулся на статистику* политически и религиозно мотивированных убийств за период с 0 по 2008 год, разбитую по цивилизациям:

Христианская — 178 млн убийств
Анти-теистическая — 124 млн убийств
Китайская — 107 млн убийств
Буддистская — 87 млн убийств
Автохтонная (коренная) цивилизация — 45 млн убийств
Исламская — 31 млн убийств
Индийская — 2 млн убийств

Скриншот взят с канала Blogging Theology.

Харизма Ибн Ясина — основателя движения Альморавидов

Согласно аль-Бакри, суть учения Ибн Ясина заключалась в продвижении истинной религии, искоренении несправедливости и отмене незаконного налогообложения... Однако истинная религия выражалась в том, что Ибн Ясин настаивал на том, чтобы его последователи из Гуддалы, а затем из Ламтуны подчинялись его, иногда весьма идиосинкразическим, версиям маликитских правил, касающихся молитвы, брака, наследования и военной добычи.

Если соплеменники не придерживались интерпретации маликизма Ибн Ясина, они могли быть подвергнуты жестоким избиениям. Человек, опоздавший на молитву, получал 5 ударов плетью, а тот, кто забывал об одном из поклонов, получал 20 ударов плетью. Сам процесс вступления в ряды Альморавидов проходил в форме интенсивного ритуала инициации, во время которого соплеменников били плетьми за прежние проступки (100 плетей за блуд, 80 плетей за ложные речи, 80 плетей за употребление алкоголя). Следуя аналогичной логике, Ибн Ясин требовал от своих последователей совершать каждую молитву 4 дополнительных раза, чтобы компенсировать те многочисленные случаи, когда они, несомненно, не совершали свои молитвы до его появления среди них.

Как следует из этих строгих наказаний, Ибн Ясин не действовал под видом ортодоксального маликитского факиха, что заставило Боша Вила считать его малообразованным и "фанатичным" аскетом. Однако он действовал как харизматичный святой человек, подобно многим другим берберским пророкам, махди и мистикам. Он поддерживал ауру личной святости и отличия от других мужчин с помощью пищевых табу, питаясь только дичью из пустыни, а не мясом или молоком стад Альморавидов, а также тем, что брал в невесты самых красивых женщин, а затем вскоре разводился с ними - такой образ поведения свидетельствовал не только о его страсти к женщинам, но и об определенном харизматическом droit de seigneur.

В условиях Санхаджа, где разводы были обычным делом, бывшие жены Ибн Ясина без труда находили себе новых мужей, а мужчины, возможно, повышали свой статус за счет женитьбы на женщинах, которые передавали им харизму святого.

The Almoravid and Almohad Empires
Amira K. Bennison

Напомнило афганских моджахедов, использовавших стихи в качестве мобилизующей силы против про-советского правительства. Ниже приведены народные стихи пуштунского народа:

«О Бабрак*! Сын Ленина.
Плевать ты хотел на религию и веру!
Пусть постигнет тебя — о сын предателя —,
Смерть!»(1)

И еще:

«Весь мусульманский мир гордится моджахедами.
Потому что они посрамили коммунистов в этом мире.
Вы изгнали коммунистическую систему Ленина из мира».

*Кармаль Бабрак — афганский политический, государственный и партийный деятель, один из основателей Народно-демократической партии Афганистана
1. Hafizullah Emadi, Culture and Customs of Afghanistan (London: Greenwood
Press, 2005), p. 98.

https://hottg.com/occidentalist/2425

Не-арабы в армии халифата

«Это развитие достигло пика во времена первых Аббасидов, чьи армии, как сообщал человек, наблюдавший за их действиями в Джазире в 760-х годах, состояли из "смеси всех народов; их называли "клиентами халифа", и они включали синдов, аланов, хазар, медийцев, персов, куфийцев, арабов, хурасанцев и тюрок".

Было хорошо известно, что "стоит только глашатаю объявить, что тот, кто обратится в ислам, будет освобожден от налогов, и 50 000 мусульман придут к вам", готовые служить от вашего имени. В армии не только не платили налоги, но и получали жалованье, поэтому среди завоеванных людей было много желающих записаться в армию. <...>

Поначалу неарабы встречались только в рядовом составе армии, но постепенно им удалось пробиться в офицеры. Карьера Хайяна ан-Набати (ум. 720 г.) поучительна. Полководец Маскала ибн Хубайра подобрал его либо во время губернаторства в Фарсе, либо во время похода в Табаристан, либо на одном из невольничьих рынков Басры или Куфы. Мы не знаем о ранней карьере Хайяна, но находим его командующим неарабскими войсками в Хурасане в начале 8 века.

Он пользовался особым уважением как переговорщик по заключению перемирий и договоров с правителями Ирана, предположительно потому, что сам принадлежал к персидской знати и говорил по-персидски. Его сын Мукатил стал одним из самых известных ученых Балха, и из-за уважения, которое он снискал, различные восточные правители нанимали его в качестве посланника и посредника от своего имени. В 747 году он командовал войсками, поддерживающими Омейядов, в Балхе, демонстрируя, насколько неотъемлемой частью арабской армии теперь стали неарабы».

In God’s Path . The Arab Conquests and the Creation of an Islamic Empire. Robert G. Hoyland