TG Telegram Group Link
Channel: Глазарий языка
Back to Bottom
ПОДНИМЕМ ЖЕ НЕПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ

Любители комиксов часто проводят свой досуг в захватывающих обсуждениях вроде следующего: «Если Супермен не может поднять молот Тора, но может поднять Тора, держащего молот, не значит ли это, что он тем самым все же поднимает молот Тора». Это отчасти напоминает споры средневековых католических богословов о том, сколько конкретно ангелов может поместиться на кончике иглы. Мы попытались представить, какие темы могли бы заинтриговать гиков русской классической литературы (предположим на мгновение, что последние существуют).

Итак:

— Если бы Евгений Онегин встретился не с Татьяной, а с Бедной Лизой, как бы развивались их отношения, учитывая, что Бедная Лиза не умела ни писать, ни читать?

— Если бы Макар Девушкин служил под начальством Плюшкина, сумел бы он поймать оторвавшуюся от борта сюртука пуговицу или Плюшкин бы опередил его?

— Если бы Ноздрев встретился с Григорием Мелеховым, стали бы они рубиться в шашки или рубиться на шашках?

— Если бы Варенька все же вышла замуж за «человека в футляре» Беликова, смогли бы они иметь детей?

— Если бы Премудрый Пискарь был героем пьесы «На дне», как бы с ним разговаривали остальные персонажи?

— Если бы Анна Каренина жила в Калинове, а Катерина — в Москве, бросилась бы первая в реку, а вторая под поезд?

— Если бы Обломов увидел не сон Обломова, а сон Веры Павловны, изменил бы он свой образ жизни?

— Если бы Базаров препарировал Царевну-Лягушку, утвердился бы он во мнении, что люди — те же лягушки?

— Если бы барыня приказала Герасиму утопить собачку Платона Каратаева, ушел бы он от нее в родную деревню или нет?

— Если бы Двенадцать Блока искали сокровища в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова, смогли бы в Москве построить новый клуб железнодорожников?
ПРИСТАВКА «КАК БЫ»

Сочетание «как бы» укоренилось в нашей речи, раздражая ценителей чистоты речи и давая основание философски настроенным наблюдателям утверждать, что для современного человека весь мир иллюзорен, непрочен, лишен неоспоримых оснований.

Но это «“как бы” — восприятие мира» не вполне ново. В русском языке есть приставка, которая вносит в производное слово в той или иной мере похожий смысл.

Это древняя всегда ударная приставка па-. Отыменные существительные, образованные с ее помощью, могут характеризоваться общим значением ‘как бы; вроде; не вполне то, но похоже’.

В литературном языке таких слов совсем мало: «пасынок» — ‘как бы сын’, «падчерица» — ‘как бы дочь’, «патрубок» — ‘как бы труба’, «паводок» — ‘как бы вода; ненастоящая, непостоянная’. Филологам-русистам должно быть знакомо слово «паерок» — название надстрочного знака, употреблявшегося вместо ера, то есть это ‘как бы ер’.

Гораздо больше таких слов в диалектах. В. И. Даль приводил, например, такие слова: «паобед» ‘второй завтрак; как бы обед’, «паужин» — «перекуска между обедом и ужином», ‘как бы ужин’, «парусло» ‘сухое русло; как бы русло’, «пабедки» ‘небольшие беды’ и др.

Современные диалектные словари также богаты подобными словами, например: «пачулки» ‘короткие чулки, надеваемые поверх длинных’, «пагруздь» ‘гриб, похожий на груздь’, «пакрюк» ‘крючок для котелка над костром’, «пасестра» ‘двоюродная сестра’ и др.

Значение сходства может эволюционировать в значение пространственной или временной близости, отсюда такие диалектные слова, как «паземника» ‘земляника; находящаяся около земли’, «паозерье» ‘местность рядом с озером’, «паутринки» ‘утреннее время’ и др.

В некоторых случаях выделение приставки па- требует этимологического анализа. Так, слово «пакость», возможно, является производным от старого «кость» ‘скверна; мерзость’ (ср. «кощей»). То есть «пакость» — это мерзость, но не вполне, маленькая мерзость.

В слове «память» этимологический корень мя-, тот же, что в словах «мнить», «мнение» и, например, в лат. mens, mentis ‘ум, мышление’ (откуда «ментальный»). Иначе говоря, корень здесь имеет значение умственной деятельности, а память — это как бы мысль, когда мы вспоминаем, мы как бы думаем, не вполне думаем.

Остается сожалеть, что в современном русском языке эта приставка непродуктивна: она бы сегодня пригодилась. Например: «записывайтесь на наш онлайн-па́курс», «у меня есть па́диплом о высшем образовании», «ждем, что решит па́суд», «Па́дума приняла новый па́закон», «па́доходы россиян растут».
ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ

Известно много историй про то, как в результате перевода художественного текста на иностранный язык его герои резко меняли свой грамматический род — и биологический пол. Хорошо еще если ограничивалось только этим! Собака Качалова становилась псом, сосна превращалась в кедр или дуб, тучка — в облако, утес — в скалу и проч. и проч.

Наткнувшись недавно на немецкий перевод сказки Корнея Чуковского «Муха-Цокотуха», мы обнаружили еще один подобный пример.

Если вы помните, в ходе развития исполненного драматизма сюжета Муха там сочетается браком с Комаром. Что для немецкого языка не очень ловко, поскольку и die Fliege (муха) и die Mücke (комар) женского рода. Переводчик не стал ничего выдумывать и пошел проторенной тропой, подобрав на замену комару симпатичное насекомое с подходящим гендером. Таковым оказалась — бабочка, der Schmetterling.

Характерно, что тот же самый лингвистический мезальянс с Пауком не был воспринят при переводе в качестве проблемы: он благополучно щеголяет в немецком женском роде — die Spinne. Вероятно, по той причине, что имеет к Мухе не матримониальное, а гастрономическое влечение.
ЯЗЫК КАК ПОТЕНЦИЯ

Когда размышляют над тем, удалось ли Николаю Васильевичу Гоголю чем-то обогатить русский язык, вспоминают только слово «клубничка», употребленное в «Мертвых душах» в значении ‘нечто сластолюбиво-скабрезное’. Мы тоже в свое время удивлялись этой суровой усмешке истории: истязать себя мыслями о писательском идеале, чаяниями о воскрешении помертвелой души, пожертвовать божьим даром ради высокого и тоскливого морализаторства — и обогатить язык словом «клубничка».

Однако есть вот какой интересный момент.

В тех же «Мертвых душах» читаем следующее:

«Насилу отделавшись от Собакевича, Чичиков отправился к Плюшкину. По дороге спросил встретившегося ему мужика:
— Эй, борода! а как проехать отсюда к Плюшкину, так чтоб не мимо господского дома?
Мужик, казалось, затруднился сим вопросом.
— Что ж, не знаешь?
— Нет, барин, не знаю.
— Эх, ты! А и седым волосом еще подернуло! скрягу Плюшкина не знаешь, того, что плохо кормит людей?
— А! заплатанной, заплатанной! — вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову "заплатанной", очень удачное, но неупотребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим».

Это неназванное существительное издавна волновало всякого русского человека — как совершенно гладкое место вместо носа коллежского асессора Ковалева. Что бы мог такого сказать этот простой русский мужик, про языковые потенции которого там дальше еще на полстраницы идет фирменное гоголевское патетическое место?!

Понятно, что это существительное мужского рода, образующее с прилагательным «заплатанный» определительное сочетание. Понятно, что оно грубо-вульгарное, то есть относящееся к области телесного низа. Понятно, что оно неожиданное и остроумно подобранное именно в качестве части словосочетания, а кроме того, точно определяет Плюшкина с точки зрения его гротескно выпяченной черты — невероятной скупости.

Дальше ничего не понятно. О существовании научных работ, посвященных этому вопросу, нам неизвестно, а то, что предлагает прямодушный русскоязычный интернет, мечущийся между тремя соснами — «хуй», «жопа», «пизда», — неудовлетворительно, поскольку не соответствует одному или сразу нескольким перечисленным выше критериям отбора.

Наш ответ прост. Величие Гоголя в том, что он завещал будущим поколениям языкотворцев пустое место — саму возможность ругательства, как Менделеев завещал пустые клетки своей таблицы. И, когда пришло время, этот слот заполнился наиболее естественным и логичным образом, подарив нам бессмертное выражение «штопаный гондон».
В ОЖИДАНИИ РОЗ

В четвертой главе «Евгения Онегина» (1825) сказано:

И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы «розы»;
На, вот возьми ее скорей!)

В поэтическом подкорпусе Национального корпуса русского языка на отрезке до 1825 года слово «мороз» в рифменной позиции обнаруживается 54 раза. Один раз оно не зарифмовано. В остальных случаях в разных грамматических формах оно зарифмовано:

со словом «нос» — 1 раз;
со словом «лоза» — 1 раз;
со словом «обоз» — 1 раз;
со словом «нести» — 1 раз;
со словом «коза» — 1 раз;
со словом «воз» — 2 раза;
со словом «угроза» — 2 раза;
со словом «гроза» — 3 раза;
со словом «береза» — 3 раза;
и
со словом «роза» — 38 раз.

Так что это не просто шутка, читатель действительно ждал рифмы «розы».
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ СЛОВ-ПАРАЗИТОВ

В отличие от чтения книг и посещения занятий по риторике, которые требуют определенных интеллектуальных усилий, народные средства для очищения речи от паразитов доступны каждому; их можно применять неопределенно долгое время до получения результата. В основной своей массе они не имеют противопоказаний, за исключением горечи некоторых рецептов.

Против «как бы» можно использовать настой из одной измельченной луковицы или головки чеснока, залитой стаканом теплой кипяченой воды. Настаивать ночь, а утром пить натощак. Курс 40–50 дней.

От «типа» хорошим средством является свежий сок моркови: детям выпивать по две столовых ложки, а взрослым пить по трети стакана натощак утром и вечером.

Для того, чтобы избавиться от «блин», делают клизмы с отваром головки чеснока в стакане молока. Курс 40–50 дней.

При «ну», «вот» с успехом применяют траву бессмертника: с вечера залить две столовых ложки сырья двумя стаканами кипятка в термосе. Утром процедить и принимать за полчаса до еды по полстакана три-четыре раза в день. Точно так же готовят и употребляют настой из корня валерианы, залив одну столовую ложку измельченного корня двумя стаканами кипятка.

Как вывести из речи «в общем», «в целом», «в принципе»? Надо пить по полстакана рассола квашеной капусты за полчаса до еды. Хорошо помогает и настой корня кровохлебки: залить двумя стаканами кипятка две столовых ложки измельченного корня в эмалированной посуде, поставить на огонь и кипятить 15–20 минут под крышкой. Затем снять с огня, настаивать полчаса, процедить и выпить в четыре приема за 30 минут до еды.

Но самое трудное — избавиться от таких паразитов, как «так сказать» или «собственно». Хороший результат дают очищенные от кожуры семена тыквы (ими еще с успехом очищают кишечник). Едят эти семечки целый день вместо завтрака, обеда и ужина досыта. Воду стараться не пить. Через два часа после «ужина» следует принять слабительное средство. Ближе к утру потянет в интернет. Наберитесь терпения — «так сказать» будет выходить долго.
ЯЗЫК АМЕРИКАНСКОЙ ВОЕНЩИНЫ

В американском военном сленге есть много смешных аббревиатур, в том числе следующие три, ставшие уже давно достоянием стандартного английского языка:

snafu (situation normal, all fucked up) 'состояние дел в норме, все накрылось пиздой' — используется для иронического указания на то, что все очень плохо, но этим уже никого не удивишь.

tarfu (things are really fucked up) 'взгляните: все, что могло наебнуться, наебнулось' — используется для описания ситуации, гораздо более проблемной, чем snafu, но пока еще не достигшей уровня fubar.

fubar (fucked up beyond all recognition / any recovery / repair) 'внимание: абсолютно непоправимый пиздец' — используется для обозначения ситуации космологической сингулярности.
СТРЕЛЯЙ ПЕРВЫМ

В текстах русской литературы герои часто стреляются. В смысле не кончают жизнь самоубийством (хотя и это тоже, чего греха таить, бывает), а пытаются убить друг друга. Перед этим же они, как правило, долго и нудно определяют, кому начинать стрелять.

Считается, что у того, кому выпал первый выстрел, шансов выжить больше. Печорин, например, поздравляет Грушницкого: «Вы счастливы <...> вам стрелять первому!»

Наше интуитивное понимание того, что стрелять первому действительно лучше, находит простое подтверждение в теории вероятности.

Так, примем за вероятность того, что стрелок №1 попадает, число X в пределах от 0 до 1. Тогда вероятность того, что попадает стрелок №2, будет равна не просто какому-то отражающему его меткость и хладнокровие числу Y в пределах от 0 до 1, но выражению (1 - X) Y. Мы должны посчитать и вероятность того, что до выстрела стрелка №2 дело вообще дойдет, а для этого требуется, чтобы стрелок №1 промахнулся.

То есть если оба дуэлянта стреляют примерно одинаково плохо и попадают в цель только в половине случаев, то шансы первого на успех будут составлять 50 %, а вот шансы второго — лишь 25 %.

Нетрудно посчитать, насколько лучше должен быть в своем деле стрелок №2, чтобы уравнять шансы. Для этого должно быть справедливо следующее выражение: X = (1 - X) Y, иначе говоря, Y = X / (1 - X):

0.1 / 0.9 = 0.11
0.2 / 0.8 = 0.25
0.3 / 0.7 = 0.43
0.4 / 0.6 = 0.66
0.5 / 0.5 = 1

Таким образом, если стрелок №1 обучен попадать в цель хотя бы сколько-нибудь лучше, чем один раз из двух, его шансы остаться победителем на дуэли будут всегда выше, чем шансы стрелка №2, даже если последний, подобно Соколиному глазу, вообще никогда не промахивается и выбивает 100 из 100.
ПОРОХ И ВЕЛОСИПЕД

Любопытно сравнить порох и велосипед. Не как сущности, разумеется, а как части фразеологических сочетаний.

Порох — это что-то такое, что выдумать было бы очень хорошо и полезно, но не получается («такой-то пороха не выдумает»).

А вот велосипед — это нечто, что изобрести очень даже можно, но только нафиг никому не нужно («не надо изобретать велосипед»).
КАК ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ВЫГЛЯДИТ СОВРЕМЕННАЯ НАУЧНАЯ СТАТЬЯ ПО ГРАММАТИКЕ

Линеаризация предложения (в терминах просодико-синтаксического интерфейса) при разветвленной структуре левой периферии и проекции детерминатора не предполагает возможность скрэмблинга аргументов в аргументных и неаргументных позициях. Однако преобразование порядков с проклизой и энклизой порождает эффекты нахождения передвинувшейся составляющей во всех позициях — базовой, промежуточной и производной, — выявляемые в анафорических отношениях, связывании переменных квантором и в падежных характеристиках. Безусловно, индексация согласовательного показателя важнее индексации топикальной именной группы местоименной клитикой при контактном порядке именной группы и индекса, но важно учитывать, что правило рангов изоморфно сфере действия кластеризуемых клитик, тем более что оставшийся без именной группы предлог (а в диахронии и маркер аппликатива) обычно клитизуется к префигированному глаголу. Показательны данные трансновогвинейских языков, где выбор медиальной формы отражает не собственно (не)кореферентность субъектов, а пониженную финитность медиальных односубъектных клауз, исторически не связанных с номинализацией. Связь же между использованием резумптивных местоимений в относительных конструкциях и использованием родственных местоимений при дискурсивной анафоре в языках, где относительные клаузы находятся в препозиции к вершинному имени (например, в языках бурушаски, кашибо, майтхили, гуринджи, мосетен, онейда), лишь подтверждает дискурсивную мотивацию пассивных и антипассивных конструкций. По крайней мере, балканский дубитатив совмещает в себе эвиденциальные и модальные значения в слабограмматикализованных эпистемических конструкциях при инвертированной стратегии кодирования экспериенциальных ситуаций. В системе переключения референции и обвиации здесь регулярно зависание посессора при инкорпорации, а использование равносубъектного конверба грамматично. Симптоматические протасисы означают здесь всего лишь эпифеномен того, что говорится в аподосисе. Точнее говоря, конструкции в аподосисе каузального условного периода семантически согласованы с выражениями, являющимися операторами пропозиционального уровня. По мере дальнейшего семантического развития они теряют салиентность, а события, следующие за временем ассерции, наоборот, приобретают ее.
​​ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКАЯ НЕРАЗБОРЧИВОСТЬ

Среди ошибок в диалектных словарях особое место занимают несуществующие слова, возникшие в результате неверного прочтения лексикографом рукописных полевых материалов.

На картинке приведено пять словарных статей из главного русского диалектного словаря — «Словаря русских народных говоров».

Таинственное слово «деропава» возникло в результате неверного чтения рукописной буквы «ж» как «оп» — правильно, вероятнее всего, «держава».

Запредельное слово «жподка» не что иное, как «исподка», — рукописное «ис» было прочитано как «ж».

Указанное значение слова «придрачивать» вызывает большие сомнения. Ср. на той же странице словаря закономерное «придрочить» ‘побаловать’, ‘понежить’. Видимо, смешались рукописные «г» и «ч» и это просто слово «придрагивать».

Загадочное «произа» родилось вследствие неверной интерпретации рукописной буквы «щ»: правильно, конечно, «проща́» — хорошо известное существительное.

«Срырдыбачить» — ошибочное чтение глагола «фырдыбачить». Рукописное «ф» может быть принято за «ср», в связи с чем, кстати, нам советуют быть аккуратными при написании сочетания «(Афанасий) Фет».

(Больше подобных случаев можно найти в серии статей А. Ф. Журавлева «Лексикографические фантомы», откуда и заимствованы эти примеры.)
ИСТОЧНИК «ЗАДОСЛАБА»

В романе Валентина Пикуля «Фаворит» есть такой фрагмент: «Вводя в обиход двора русский национальный костюм, Екатерина желала изгнать не только чуждые моды, но и слова пришлые заменить русскими. Двор переполошился, сразу явилось немало охотников угодить императрице, ей теперь отовсюду подсказывали:
— Браслет — зарукавье, астрономия — звездосчет, пульс — жилобой, анатомия — трупоразодрание, актер — представщик, архивариус — письмоблюд, аллея — просад …
Екатерина долго не могла отыскать синоним одному слову:
— А как же нам быть с иностранною “клизмою”?
— Клизма — задослаб! — подсказала фрейлина Эльмпт.
— Ты у нас умница, — похвалила ее царица…»


В интернете некоторые принимают это всё за чистую монету и полагают, что при дворе Екатерины (этот фрагмент у Пикуля относится к началу 1780-х гг.) действительно звучали эти пуристические рекомендации; другие считают, что писатель выдумал все эти русские слова-замены, о чем, в частности, говорит комичная окраска некоторых слов, например «задослаба».

Внесем ясность в этот вопрос. У части этих слов вполне конкретный источник: это учебник словесности математика, просветителя, педагога Николая Гавриловича Курганова «Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие» (1769; начиная со второго издания 1777 года — «Книга писмовник…»; под названием «Письмовник» этот учебник, многократно переиздававшийся вплоть до 1837 года, и получил широкую известность).

В конце «Письмовника» Курганов поместил краткий словарь иностранных и устаревших церковнославянских слов, не предлагая толкования этих слов в нашем понимании, а подбирая для них семантические эквиваленты, частью реально существовавшие, а частью составленные автором из русских корней. Это был именно способ объяснения значения, Курганов не предлагал прямо заменять иностранные слова на русские (примерно так же впоследствии действовал в своем словаре В. И. Даль), хотя при желании здесь можно усмотреть такое стремление.

Именно у Курганова мы находим пары: «браселетъ — зарукавье», «архiвариусъ — письмоблюдъ», «актеръ — представщикъ» (тот, кто представляет что-либо на сцене), «пульсъ — жилобой» и, наконец, «клистиръ — задослабъ» (у Пикуля — «клизма»). Все эти слова Курганов, судя по всему, выдумал, и они никогда не употреблялись, хотя иногда возможно найти близкие им: ср., например, «жила бiючая» ‘артерия’ (в отличие от «жила возвратная» ‘вена‘) в «Словаре Академии Российской» 1789 г.

У других пикулевских слов в «Писмовнике» Курганова совсем или несколько иные толкования «астрономія — звѣздочетство, звѣздозаконіе» (эти слова реально употреблялись), «анатомія — нутрознаніе» (выдумано Кургановым), «аллея — садовая дорога». Слова «звездосчет», «просад», «трупоразодрание», скорее всего, выдумал уже сам Пикуль (реально употреблялось слово «трупоразъятие» и «телораздробление»).

И напоследок приведем еще несколько полезных — если вы не терпите иностранных слов — пар из «Письмовника» Курганова:

балконъ — подкрылешникъ,
ботаника — травознанiе,
бюстъ — поясной истуканъ,
гороскопъ — часозоръ,
дельфинъ — морская свинья,
диссидентъ — несогласникъ, разногласникъ,
иронически — ругательно,
кліентъ — любимичь,
лабиринтъ — неудобовыходное мѣсто, трудное дѣло,
мелодія — сладкогласіе,
метафизика — сущесловіе,
микроскопъ — мѣлкозоръ,
обсерваторія — смѣкало, башня, звѣздозорище,
океанъ — всесвѣтное море,
окулистъ — оковрачь,
перпендикуляръ — прямостой,
сатиръ — лѣшій, дивій мужъ,
студентъ — ученикъ высокихъ наукъ,
телескопъ — далѣзоръ,
тиранъ — мучитель, томитель звѣрскій,
фейерверкъ — огненная потѣха.
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В СВЕТЕ КЛИКБЕЙТА

Кто бы что ни говорил, а кликбейт очень важен. Если не умеешь сочинять кликбейт-заголовки, будешь прозябать, как дольняя лоза у Пушкина.

Владели ли мастерством кликбейта наши писатели-классики?

В основном, кажется, не очень. Давайте разберем, интересны ли названия классических произведений современному литератур-пользователю.

1. Кликбейт-фактор — нулевой.
«Евгений Онегин», «Метель», «Мцыри», «Шинель», «Портрет», «Гроза», «Анна Каренина», «Первая любовь», «Братья Карамазовы», «Обыкновенная история», «Чайка», «Двенадцать» и еще десятки или сотни других.
Кому интересно: никому.

2. Кликбейт-фактор — минимальный.
А) «Выстрел», «На ножах», «Преступление и наказание», «Страшная месть», «Без вины виноватые».
Кому интересно: любителям криминальной хроники и репортажей из зала суда.

Б) «Война и мир».
Кому интересно: изучающим проблемы ближневосточного урегулирования.

В) «Демон», «Бесы», «Дьяволиада».
Кому интересно: воинствующим ревнителям благочестия.

Г) «Облако в штанах».
Кому интересно: наркоманам.

3. Кликбейт-фактор: ниже среднего.
А) «Барышня-крестьянка».
Кому интересно: любителям дауншифтинга и косплей-фестивалей.

Б) «Роковые яйца».
Кому интересно: читающим отчеты Роскачества о соответствии продуктов питания ГОСТам.

В) «Выбранные места из переписки с друзьями».
Кому интересно: почитателям Джулиана Ассанжа.

Г) «Мастер и Маргарита».
Кому интересно: ценителям порнороликов с традиционным сюжетом.

4. Кликбейт-фактор: выше среднего.
А) «Чужая жена и муж под кроватью», «После бала», «В чужом пиру похмелье».
Кому интересно: тем, кто не пропускает информацию о супружеских изменах, сексе на корпоративах, драках на свадьбе и т. п.

Б) «Записки из Мертвого дома», «Смерть Ивана Ильича», «Мертвые души», «Гробовщик», «Живой труп».
Кому интересно: смакующим подробности чужой смерти с чувством неосознанной радости, что умер пока не ты.

В) «Доходное место», «Бедность не порок», «Униженные и оскорбленные», «Бешеные деньги».
Кому интересно: фрилансерам, которых преследуют коллекторы.

5. Кликбейт-фактор: существенный.
А) «Кому на Руси жить хорошо».
Кому интересно: тем, кто следит за расследованиями борцов с коррупцией.

Б) «Кто виноват?»
Кому интересно: выясняющим — Горбачёв или Рейган, Кокорин или Пак, Ольга Бузова или Денис Лебедев и т. п.

В) «Что делать?»
Кому интересно: тем, у кого завелись вши, собака грызёт плинтус, кольцо не снимается с пальца, танцует унитаз, быстро садится аккумулятор, не написана курсовая, не проходит икота, то есть вообще всем-всем-всем.
РУССКОСТЬ ВО ВСЕМ

Много говорят о русской языковой картине мира. Но есть, например, и русская математическая картина мира.

Она лучше всего видна в работах великого ученого Андрея Андреевича Маркова — одного из отцов современной теории вероятностей.

Итак, два пункта:

X(t+1) ⊥ X(0:(t−1)) | X(t)
— вероятность перехода из одного состояния в другое зависят только от текущего состояния, но не зависит от предыдущих; так называемое отсутствие памяти.

π(X = x′) = Σπ(X = x)T(x → x′)
— вероятность пребывания в каком-то состоянии равна вероятности перехода в это состояние из любого другого состояния; так называемое стационарное распределение.

Говоря по-простому: прошлого не существует, бездействие приносит те же результаты, что и действие, со временем ничего не меняется.
СОЧИНЕНИЕ НА СВОБОДНУЮ ТЕМУ

Мы, как, наверное, и все, ознакомились с опубликованными Министерством иностранных дел РФ ответами США по российскому проекту двустороннего договора о гарантиях безопасности.

Нас неприятно удивило то, как варварски — при их-то интеллектуальной мощи и беспримерном гуманизме — создатели этого текста обращаются с русским языком.

Хотели бы обратить внимание на несколько особо вопиющих моментов — исключительно для того, чтобы в будущем такого не повторялось. Мы бы хотели получить какие-то гарантии безопасности русского языка.

1) «...в русле абз. 2 Статьи 4...» — у абзаца нет русла.

2) «...об отзыве "бухарестской формулы" о том...» — формулу нельзя отозвать; не может быть «формулы о том».

3) «Не можем считать полученное от НАТО письмо от 10 февраля с.г. в качестве ответа...» — должно быть «считать ответом», а не «считать в качестве ответа».

4) «Отфиксировали, что США берут за основу российский подход...» — глагола «отфиксировать» в русском языке не существует.

5) «...не будут устойчивыми на перспективу» — надо «устойчивыми в перспективе».

6) «...относительно комплексного характера стратдиалога...» — существительного «стратдиалог» в русском языке не существует; должно быть «стратегический диалог».

7) «В принципиальном плане открыты к предметному рассмотрению путей ее практической реализации» — оборот «в принципиальном плане» стилистически неудачен и здесь избыточен; в сочетании с последующим упоминанием «предметного рассмотрения» создает комический эффект.

8) «...может быть в дальнейшем взят в проработку» — выражения «взять в проработку» следует избегать, это канцелярский жаргон.

9) «...размещенных в ЦВЕ, ЮВЕ и Прибалтике...» — не следует использовать редкие аббревиатуры без расшифровки; никто не обязан знать, что ЦВЕ — это Центральная и Восточная Европа. Кроме того, перечисление ЦВЕ и Прибалтики через запятую сомнительно, так как это пересекающиеся множества.

Оценка: единица (более семи речевых недочетов).
СЛУЧАЙ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ

Выдающийся французский славист Люсьен Теньер, первым описавший в 1958 г. предысторию и историю русского слова «вокзал», поражался непредсказуемой цепи случайных обстоятельств, которая протянулась сквозь века: «Если бы Falkes de Bréauté не женился бы в XIII веке на вдове графа Девона, в 1950 г. железнодорожная станция во Владивостоке не называлась бы “вокзалом”».

После исследования Теньера удивительная история слова «вокзал» была уточнена лишь в деталях. Напомним ее основные этапы.

В начале XIII века авантюрист и головорез из Нормандии по имени Falkes, совершив убийство (по легенде, имя он получил от названия косы, которой убил некоего солдата, — ср. фр. faux, лат. falx ‘коса’), бежал в Англию и поступил на службу к королю Иоанну Безземельному, который впоследствии отблагодарил его, женив на вдове-графине. Вместе с женой заезжий нормандец получил обширные земельные владенья, в том числе место на правом берегу Темзы, ныне находящееся в черте Лондона. Здесь он выстроил себе поместье, и по его имени оно получило название Faukeshalle (ср.-англ. halle ‘дворец, замок, крупная усадьба’).

Авантюриста в конечном счете отравили, поместье исчезло, но место сохранило старое название и со временем получило форму Foxhall. Впоследствии эта земля перешла в собственность семьи Vaux, что, видимо, привело к изменению названия местечка на созвучное Vauxhall, которое фиксируется с XVI в.

В XVII веке здесь стали отдыхать лондонцы, затем был разбит увеселительный сад, популярность которого привела к тому, что слово Vauxhall, став нарицательным, отправилось кочевать по разным странам, обозначая развлекательные заведения.

В России это слово, как и сами воксалы, известно с 1770-х гг. В словаре иностранных слов Н. М. Яновского 1803 г. находим такую дефиницию: «Ваксалъ, или Воксгалъ; что на Англiйскомъ значитъ залъ; домъ, дворецъ, замокъ; мѣсто, куда собираются забавляться гуляньемъ, пляскою, музыкою, пѣнiемъ, игранiемъ въ карты и проч.».

В 1835 г. австрийский инженер Франц фон Герстнер, убеждая Николая I и других русских начальников в неочевидной финансовой и социальной привлекательности проекта первой железной дороги, писал, что жители Петербурга охотно будут ездить по ней в Царское Село и Павловск, чтобы отдохнуть от города и насладиться природой. Вероятно, поразмыслив немного, Герстнер решил, что природы недостаточно, и предложил организовать прямо при конечной станции в Павловске «новое Тиволи парк развлечений в Париже, прекрасный воксал: он и летом и зимою будет служить сборным местом для столичных жителей; игры и танцы, подкрепление сил на свежем воздухе и в роскошной столовой привлекут туда всякого».

Железную дорогу построили, и на станции в Павловске, как и хотел инженер, в 1838 г. открыли здание концертного здания с рестораном — Павловский воксал. Не позднее конца 1850-х гг. это слово метонимически стало обозначать и здание уже любой железнодорожной станции.

Так закончилась эта долгая история. Слово «вокзал», безусловно заимствованное по своему облику, в смысловом отношении оказалось очень русским — в значении ‘крупная железнодорожная станция’ оно есть только в русском языке (и тех языках, которые заимствовали это слово из русского, например украинском и белорусском).

Эта словесная форма обросла различными ассоциативными связями, образует прецедентные высказывания, входит в относительно устойчивые сочетания: «Вокзал, несгораемый ящик…», «Нельзя ли у трамвала вокзай остановить», «Вокзал для двоих», «живем как на вокзале» и т. п.

И ведь ничего бы этого не было, точнее, было бы что-то совсем иное — если бы нормандский убийца не отправился в Англию, если бы не женился там на богатой вдове, если бы английский увеселительный сад оказался в другом месте, если бы Герстнер посчитал, что для привлечения внимания петербуржцев достаточно свежего воздуха, или если бы воксал построили не на самой станции в Павловске, а поодаль, или если бы, как часто бывает, деньги потратили, а ничего не построили.

И, представьте, даже этого последнего удалось избежать — вот что самое удивительное.
ТИП ЛИЧНОСТИ

Всякий уважающий себя человек знает, что Анна Ахматова делила своих знакомых на два типа: «чай, собака, Пастернак» и «кофе, кошка, Мандельштам». Правда это или неправда, достоверно неизвестно, но в интернете многие так пишут. А коли пишут, то мы верим. В интернете просто так писать не будут.

Эти многие, между прочим, идут еще дальше и видят в таком тестировании глубокий смысл: дескать, архетипический любитель читать собаке стихи Пастернака за чаем — человек надежный, но простоватый, психически здоровый, как правило, москвич. А вот тот, кто бьет опрокинувшую кофе кошку томиком Мандельштама, — тот, скорее всего, безнравственный придурковатый невротик, которыми полон Петербург.

Мы, конечно, полностью солидаризируемся с настолько мощным анализом. И даже внутренне склоняемся перед его невероятным психологизмом. Но хотели бы заметить, что древо жизни зеленеет довольно пышно и сухая теоретическая дихотомия не в состоянии охватить все многообразие явлений.

Вот только несколько дополнительных типов, которые первыми приходят на ум:

— «водка, заяц, Некрасов» (совестливый алкоголик из Ярославля);

— «вода, попугай, Быков» (вдохновенный говорун с юга);

— «сухое вино, косуля, Есенин» (трепетная барышня из захолустья);

— «полусладкое вино, тигр, Асадов» (внешне циничная, но внутренне по-прежнему ранимая дама средних лет из-за Урала);

— «газировка, конь, Пушкин» (учащийся средней школы, которого заставляют читать «Песнь о вещем Олеге»);

— «квас, медведь, Л. Толстой» (патриот-почвенник-православный-христианин-член-КПСС-с-1937-года, запутавшийся в Толстых);

— «жидкость, животное, Прилепин» (Захар Прилепин).
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КАК ДЕКЛАРАЦИЯ И НАОБОРОТ

Текущие события заставляют в который раз вспомнить, что мы живем в виртуальном мире «постправды». Как можно проанализировать главные дискурсивные отличия этой новой ситуации от ситуации традиционной?

Нам кажется, одной из характерных черт является обмен функциями, происходящий между репрезентативными и декларативными речевыми актами.

Напомним: репрезентативный речевой акт — это утверждение говорящим чего-то, что ему кажется истинным; сообщение о некотором состоянии действительности («Я помыл окно»). Декларативный же речевой акт — это прямое воздействие говорящего на действительность в целях изменить ее («Я объявляю вас мужем и женой»).

В настоящее время мы повсеместно видим примеры того, как декларативные акты оказываются сообщениями о действительности, а репрезентативные — прямым на нее воздействием.

Сравните:

1) «Войска противника перешли в наступление» — по форме репрезентативный речевой акт; особенность сообщения, однако, в том, что оно не описывает реально произошедший факт, но делает его реальностью в будущем, то есть служит своего рода перформативом.

2) «(Военачальник:) Приказываю войскам не открывать огонь» — по форме декларативный речевой акт; однако, поскольку в действительности никто данного приказа не слушает, сообщение остается просто информацией о событии говорения, ни оказывая ни малейшего влияния на реальное положение дел.
В НАЗИДАНИЕ СОВРЕМЕННЫМ ШКОЛЬНИКАМ

извощик
комисар
разсудок
найдеш
разстаться
рытьвина
по всюду
зделал
неведаю
шлюбка
предъусматривал
едвали
неприметили
низпадают
вытьти
отчаяваться
грысть
гледят
безплодных
возседение
присудствовало
бдетельность
искуство
почталион
незыблимый
еслибы
возмемся
раззорился
ево
шесдесят
разъидутся
поростут
лстецов
етому
неженидьбою
долговремянно
товарищь
с легка

— и еще 50348 причин, по которым Радищева сослали в Сибирь на шесть лет.
​​ЛИФТ ДЛЯ ПЕШКОВСКОГО

В конце 1910-х гг. Александр Матвеевич Пешковский в нескольких работах изложил свои взгляды на русскую пунктуацию (см. сборник его статей «Школьная и научная грамматика»). По его мнению, она должна выявлять не формально-синтаксическое членение речи, а ее ритмически-интонационную сторону, то есть паузы и изменение тона, которые в свою очередь передают те или иные смысловые оттенки: «Несмотря на упорное стремление грамматистов в течение всей многовековой истории знаков препинания прикрепить их к определенным грамматическим понятиям и правилам, они и поныне отражают, по моему убеждению, в огромном большинстве случаев, не грамматическое, а декламационно-психологическое расчленение речи».

Все знаки препинания в русском письме, считал Пешковский, полностью или в большей части употреблений соответствуют этому принципу. Исключение — запятая, которая по правилам очень часто ставится или, напротив, не ставится вопреки интонационному членению фразы. Например, лишними (по выражению Пешковского — «нечитаемыми») являются первые запятые в случаях: «человек, который придет сюда, покажет тебе дорогу», «видя, что он болен, я ушел», «… и, когда пришел, сказал». С другой стороны, в норме не ставятся «читаемые» запятые (отмечаем их скобками), например: «Уменье входить в положение других (,) было одной из лучших черт в характере царя», «К этой тесемочке (,) пришивается крючок, а потом этим крючком (,) зацепляешь за петельку», «Подходит он к ней (,) и говорит», «Мой маленький брат (,) и его товарищ сидят в комнате».

Позднее в более осторожной форме Пешковского поддержал Л. В. Щерба: «…Там, где по-русски ставится формальная запятая … сплошь и рядом нет никакого — ни интонационного ни смыслового — членения: в самом деле, синтагма “дом где я живу” по смыслу абсолютно равна синтагме “наш дом”»; «С другой стороны, мы никак не отмечаем совершенно очевидного членения в таких фразах, как “мой дядя | был старый революционер”, “мои родственники с отцовской стороны | приехали наконец в Москву” (школьные учебники вынуждены даже специально утверждать, что сказуемое никогда не может быть отделяемо запятой от своего подлежащего)».

С тех пор как современные средства коммуникации обнажили принципы массового непринужденного письменного общения, стало очевидно, что официальное и неофициальное письмо расходятся в орфографическом и пунктуационном отношении.

Если в области орфографии официальное и частное письмо различаются в целом незначительно, то в сфере пунктуации отличия разительны: нормативное письмо вынуждено использовать многочисленные запятые согласно правилам, основанным большей частью на формально-грамматическом членении, тогда как неофициальное письмо обращается с запятыми принципиально иначе, обозначая их в основном там, где они, по выражению Пешковского, «читаются».

Примеров тому легион, но мы выбрали для иллюстрации смешную надпись с ненормативной запятой, представляя, с каким удовлетворением Александр Матвеевич проехался бы в этом лифте.
HTML Embed Code:
2024/03/28 23:31:21
Back to Top