Москва-Волга: канал без проекта. Письмо Ягоды 1933 г.
Ф.Р5446. Оп.14. Д.1977. Л.6-7об.

Письмо из ОГПУ от 13 марта 1933 г. за подписью Генриха Ягоды в правительство с фактической жалобой на Госплан, не выделяющий нужные средства на строительство канала Москва-Волга.
Из письма следует, что ОГПУ, приступило в 1932 г.к строительству канала, не подготовив проект сложного гидротехнического сооружения. Ягода объясняет это краткими сроками (ОГПУ взялось прорыть канал за 2 года) и возможностью вести проектирование параллельно со стройкой.
Ягода аргументирует, что на объекте сосредоточено 33 000 заключенных и 4500 лошадей и финансирование работ нужно максимально ускорить
В ответ Госплан сообщает, что просто не может выделить колоссальные деньги (138 млн руб) на сооружение, не имеющее проекта. В частности Госплан напоминает, что не определено даже точное назначение канала (будет ли он работать лишь на водоснабжение или станет судоходным), его протяженность и глубина и просит ОГПУ представить хотя бы общую схему.

Коммерческий ресторан в польском тылу. Постановление 1944 г.
Ф.Р 5446. Оп. 46. Д.2086.

Постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 16 декабря 1944 года об открытии в польском городе Люблин машазина и двух ресторанов Особторга. В Особторг входили т.н. коммерческие рестораны и магазины , проводившие свободную продажу продуктов по особо высоким ценам вне карточек. Такие заведения нацеливались на обслуживание высокооплачиваемой советской элиты, включая высшее офицерство.
Люблин был освобожден Красной Армией в июле 1944 г. С августа в городе был размещен Польский комитет национального освобождения, связанный с Москвой.
По-видимому, концентрация в городе советского генералитета и высокопоставленных командированных делала возможным работу коммерческих магазинов и ресторанов. К постановлению приложен прейскурант с ценами открываемых заведений.
Следует отметить, что решение об организации коммерческого ресторана в Берлине было принято советскими властями в первые дни после взятия немецкой столицы.

Опийный мак на нужды государства. Постановление 1952г.
Ф.Р-5446. Оп.86. Д.6402. Л.15-17.

Утвержденный в 1952 г. Советом министров СССР план контрактации — то есть гарантированных закупок - опия-сырца и семян опийного мака в колхозах и совхозах различных республик СССР.
Из постановления видно, что государство намеревалось заказать для целей производства наркотических средств (в первую очередь для нужд медицины) 103,7 тонны опия-сырца и заготовить 1223 тонны семян опийного мака для последующей культивации.
Опийный мак для государственных нужд выращивали в Казахстане и Киргизии, а также в Башкирской и Татарской АССР, Воронежской, Куйбышевской и Ульяновской областях. Договоры с колхозами по контрактам на опийный мак заключал Минздрав СССР.
К постановлению приложено распределение заказов по республикам и областям с указанием на ожидаемую урожайность, из которого видно, что Киргизия значительно превосходила другие обоасти выращивания по сборам опия с 1 герктара.

Трофеи без авторских прав. Ответ США 1952 г.
Ф.P-5446. Оп.86.Д.8508. Л. 7,8.

Вариант ответа на ноты посольства США, подготовленный в марте 1952 г. Андреем Громыко (на тот момент 1-го зам. Министра Иностранных дел) и Министром кинематографии СССР Иваном Большаковым.
Американские ноты касались пяти американских фильмов (в частности «Мистер Смит едет в Вашингтон», «Познакомьтесь с Джоном Доу» и др., которые демонстрировались в СССР без разрешения американских правообладателей. Отдельно в нотах указывалось на продолжение показа в Союзе фильма «Три мушкетера», который поставлялся в СССР легально с правом показа лишь с 1941 по 1946 г.
Громыко и Большаков предлагали от имени СССР ответить, что фильмы были вывезены из Германии и потому считаются трофеями. Надпись же о «трофейном» происхождении фильма перед показом на советских экранах освобождает СССР от любых претензий собственников.
Что же до фильма «Три мушкетера» то СССР уничтожил пленку, полученную из Америки, но теперь демонстрировал «трофейную» копию.

Помощь старому художнику. Письмо о Нестерове 1942 г.
Ф.Р5446. Оп.56. Д.3. Л.93,94.

Письмо на имя члена комитета по делам искусств при СНК СССР К. Солодовникова с просьбой оказать помощь престарелому художнику Михаилу Нестерову, оставшемуся в Москве после начала войны. Письмо написано 8 февраля 1942 г. главным врачом Центральной поликлиники Наркомздрава, к которой был прикреплен 79-летний Нестеров.
Врач пишет о тяжелом положении больного художника, вынужденного содержать взрослых детей-инвалидов.
В 1941 г. Нестеров получил Сталинскую премию. Однако в связи с военными ограничениями он мог снимать со счета лишь 1000 рублей в месяц, что не хватало на потребности всех иждевенцев.
Главврач просит Солодвникова помочь с выделением Нестерову ценных и калорийных продуктов (масла, икры, фруктов и т. д.) и увеличением лимита на съем денег.
Письмо оказалось в секретариате зампреда СНК Розалии Землячки, где отдали распоряжение Мосресторану прикрепить Нестерова, а также Марию Лилину к специальным столовым.

«Революционизирование заплесневелой еврейской жизни»
Письмо о театре 1925 г.
Ф.Р5446. Оп.55. Д.733

Письмо на имя Председателя Совнаркома Алексея Рыкова, посвященное судьбе Еврейского камерного теватра (ГОСЕКТ) -будущего Государственного еврейского театра. В 1925 г. Наркомпрос РСФСР обсуждал выселение театра из Москвы (объясняя это удаленностью театра от мест проживания масс, понимающих идиш)
В письме подчеркивается, что ГОСЕКТ — первый революционный еврейский театр, т.к. «еврейские массы до революции имели исключительно халтурные театры», и он играет «колоссальную роль в революционизировании застывшей, заплесневелой еврейской жизни». Объясняется, что собравщиеся вокруг театра первоклассные художники — в частности, Роберт Фальк и Натан Альтман, «конечно, Москвы не покинут», как и руководитель театра Алексей Грановский.
Письмо написано членом колллегии Наркомфмна Вайнштейном, который, видимо, решил использовать свои лоббистские возможности.
Как известно, театр остался в Москве до своего закрытия в 1948 г.