Всем привет из Суздаля!

(тренирую актерскую задачу выдвигать челюсть вперед)

Попытка измены

А видос не помню я скинула или нет!

Я болею со вторника, и я думала, что почти уже выздоровела, но снова 37,6 и невероятные страданья в одеялах и подушках

Хорошие новости – из-за этого отменилось удаление гланд 😈😈, назначенное на сегодня.
Хахахха, не дамся!

Плохие — переводы прозы на русский язык. Слушаю аудиокнигу, хороший детектив, автор лауреат букеровской премии и тут постельная сцена, а там:

ЛАКАЙ МОЕ ЛОНО УВОЛЕНЬ

Я не шучу! Это цитата! Не знаю, от чего мне хуже, от температуры и вечно заложенного носа или вот этого кошмара ☠️

Как меня должны звать по мнению китайского искусственного интеллекта.

Штош. Вообще логично.

Я, в общем, решила писать книгу. Так-то я собираюсь уже лет двадцать, и некоторое количество первых глав разбросано по годам и гугл-диску, но дальше этого дело никогда не заходило.

В какой-то момент я думала даже изобрести жанр СДВГ-романа, который бы просто состоял из потока сдвг-сознания, скачущего с темы на тему каждые 15 секунд. Но я думаю такой текст скорее навредит и моей, и читательской психике.

Два месяца. Два месяца я только развивала идею. Это пиздец какой-то. Ничего не получалось. Какие-то разрозненные куски бреда, которые отказывались складываться в какую-то структуру.

Я пыталась добиться что-то от своего интеллекта, и даже что-то от искусственного. Последний меня несколько развлек:

«Как тебе такой вариант? Можно добавить ещё один жуткий элемент — например, старуха срывает с себя кожу лица (но это лишь галлюцинация от отвара)», – спросил меня он.

Искусственный интеллект хорош в деталях, но собрать все воедино у него тоже выходит плохо, все разваливается.

В поисках идей прокрастинации я прочитала 7 чужих романов за месяц. Единственное, что меня радует, что все они не идеальны, но каждый хорош по-своему. Ну то есть один – прям бред, но его рекомендует the New York Times и вообще это бестселлер. И все же это бред ладный — и держит в напряжении, и сложная оригинальная структура, герои хорошие, яркие, и язык.

В итоге сегодня наконец что-то похожее на какой-то рабочий вариант у меня всё-таки родилось. Сложилось. Схлопнулось. Три новеллы, действие которых происходит в одном месте, но в разное время. И удалось найти связующую нить — и это в некотором смысле действительно нить в буквальном смысле.

Я уверена, что это слишком сложно для меня и в особенности для первого романа, и ошибочно так начинать, но ничего не могу поделать, иначе пазл не складывается.

Если два месяца я шла к этому, то писать буду видимо лет двадцать.

Обещайте, пожалуйста, что через 20 лет вы все еще будете на меня подписаны!

Спасибо за внимание, всех обнимаю.

П.с. Все, кто когда-либо написал книгу – вы нормальные вообще? Это ж ужас.

Настроение новогоднее — радуюсь, что не выбросила елку, очень сейчас кстати.

На балконе у меня, как и у многих сограждан, скопление некоторого хлама, и видимо ночью было ветрено, поэтому упал шезлонг и перегородил стеклянную дверь. Выглядит метафорично — зима напала на лето. На шезлонг присела голодная синица и с укором посмотрела на меня, как бы спрашивая, где грецкие орехи, которые я обычно там для них рассыпаю.

Я, кажется, почти выздоровела, и уже снова, как обычно, в паничке от количества рабочих (и не только) задач.

Но помимо работы есть же еще и актерская карьера — поэтому должна сообщить, что наше творческое сообщество, которое существует уже пять лет, наконец-то обзавелось сайтом и инстаграмом, и мы выходим к самой широкой публике.

Едем в Суздаль — там покажем две наших читки в центре «Мира», если вы вдруг в Суздале не были — отличный шанс погружение в современную драматургию совместить с мини-путешествием.

В пьесе «Хор» я читаю за Толяна — моя любимая роль — буйный деревенский алкоголик.

Подробности — следующим письмом!

Была у врача — доктор Пташкин на прощание сказал: старайтесь не переохлаждаться и не общаться с больными.

Дал бы мне он этот совет 15 лет назад, жизнь сложилась бы иначе.

Но с больными оно ж все как-то интереснее.

Горизонтальные потоки мокрого снега. Кайф.

Это мое субъективное впечатление — но мне кажется, что я стала чаще замечать, что на концертах и спектаклях люди вскакивают с мест, стоит занавесу коснуться пола, до поклонов, и массово начинают бежать в гардероб.

Так бывало всегда — несколько человек перманентно куда-то бегут, Москва, неврозы, то се, но сейчас становится все больше и больше, и неважно где — в консерватории, в мариинке и далее везде. В Большом сидят, конечно, сидят на столько на сколько заплачено, но это другое.

И это, конечно, хамство, и хамство поразительное — ну что эти несколько минут? И даже время ведь не позднее, чтобы бежать на последний поезд метро.

И поэтому было очень хорошо два дня назад, на дне рождения мастерской Брусникина — весь зал, все три яруса, партер, бельэтаж, балкон, хлопали стоя, хлопали долго. И это было такое красивое коллективное спасибо, такое щемящее, столь немногое, что зритель может дать артисту, — и поблагодарить за 10 лет работы, 10 лет служения, за то, что у нас всех благодаря этому — было, и то, что было — оно было всеми разделено, и то, что было — этого уже никому не отнять.

Что была эта — какая-то уже другая страна, и в ней был настоящий театр, который говорил важные слова, и пел, и танцевал, и стоял на голове, и говорил о том, о чем нужно поговорить.

И можно, конечно, расстроиться, что это было — в прошедшем времени, и сейчас есть, но все-таки уже другое.

А можно порадоваться — что этот театр вообще случился. Счастье.