Во-вторых (продолжаю позавчерашний пост), это XRUSTAL CASTLES XRUSTALIC. Удивительно, но снова у нас Тольятти и снова у нас связь с Золотыми зубами и Циркониевым браслетом. Причем я ничего не знал об этой связи: я просто обнаружил трек Borderline в топе лучших треков 2024 года у Жекича из поста выше, послушал один раз и тут же добавил в любимое по итогам года. И только сейчас, гугля исполнительницу, я обнаружил, что эта связь есть.

“И Илюха вдруг сказал, что меня любит без причин. Но пока не выпьем водки, мы с ним тупо молчим”. “И смогу ли я хоть что-то без продакшна Ильи?” —  Илья из текстов Золотых зубов делал музыку Циркониевому браслету. А теперь вот отвечает за продакшн Хрусталика. И подобно тому, как в Браслете он мог все — от лампового около-транса до минималистичного инди-попа (моя любимая песня «Армада»), на альбоме с пикантным названием Bed Scenes он отправляет нас в путешествие по отсылкам и ассоциациям.

Главный (или же просто самый заметный на этот момент) сингл Borderline – это как если бы на звонкие песни Яны Кедриной типа «За окном весна» или Boy (на эдакую эмотронику) наложили ударку с жёстким открытым хай-хэтом и рисунком, как в Piggie Жасмин Бин.

Intoxication – резвый размазанный юкэй-гэридж с самым страстным текстом, с которым, уверен, зарилейтятся очень многие девочки (очень красивый образ перебора поцелуев и пальцев в горящем огнём теле – если, конечно, там слово «пальцы», а не какое-то другое, далеко не все тексты тут получается нормально разобрать). 

Les Amours Imaginaires – грустный дрим-поп (или мечтательный сэд-поп) с акустической гитарной, перегруженной реверсом, вообще без барабанов.

Carcase – это какой-то джангл-шугейз,  тонущий в эфемерных протяжных пэдах с усталым почти шёпотом вокалистки где-то там, высоко, над ночными крышами, с тишиной как способом передать тревогу или истерику. 

Трек The Worst Person in the World выдержан в атмосфере поздних Ic3peak и (не)предсказуемо заканчивается пост-хардкором. Но если и это не сможет вас удивить, дальше там есть блэк-метал. 

Вокалистка Василиса (собственно, XRUSTALIC – это она и Илья, больше никого) умеет петь очень по-разному. Я бы даже сказал, что в этом смысле она одна из лучших вокалисток в этой прекрасной неопоп-сцене, вмещающий всё больше прекрасных исполнительниц и групп: и Kedr Livanski, и Ooes, и МС Улыбочка, и Mirele, и Ушко, и Луни Ана. И как у большинства этих исполнительниц, основная тема песен Хрусталика —  разрушительные, наполненные болью романтические отношения людей с пограничным расстройством личности. Иногда мне кажется, что без ПРЛ или чего-то, что выдается за него, не было бы половины великих песен мира (Borderline and schizo And guaranteed to cause a fuss). «Если ты уйдёшь, то сразу влюблюсь», «Скучаю без петли», «Разбей мне сердце на счастье», «Сделай вид хотя бы на вечер, что ты мне верен и вечен» и прочее. Неспроста тут отсылки к «Горькой луне» Полански и «Любви» Гаспара Ноэ.

Ещё поймал ощущение, что героиня песен Хрусталика существует в той же вселенной, что и герой песен Золотых зубов (во вселенной Тольятти, хех!), и пока тот в ангедонии и безразличии дегустирует пиво в магазине 44, притупляя чувства, она пытается бороться с собственными разрушительными импульсами – или даже не пытается, отдаваясь уничтожающим её чувствам в полной мере. Жалко только, что у чувака или чувачессы, к которым она неровно дышит, похоже, тоже ПРЛ – ну или он просто ведёт себя как мудак, что в современном мире зачастую одно и то же (ну или одно оправдываться другим): «твое чертово “люблю – не люблю”» и прочие нестабильные штуки про хуев*ый тип привязанности. 

Чем больше я слушаю альбом Bed Scenes, тем больше мне кажется, что он у меня становится третьим в списке любимой песенной электроники на русском, вслед за Downshifting Муджуса и Liminal Soul Яны Кедриной. Он действительно настолько хорош.

В-третьих (продолжение тех двух постов), это новый альбом группы «Жарок» (мне всегда казалось, что это не группа, а артист, но, похоже, правильно называть этот проект красноярского музыканта Ивана Сердюка именно группой).

Первоначально неплохо бы хоть как-то охарактеризовать музыку Ивана. Ох. И непростое это дело! В статье издания «Нож», пятилетней давности, ещё до первого большого альбома Жарка его стиль описывали как «сибирский психоделический пост-нью-эйджа», что бы это ни значило. Но не факт, что это уже актуально: на первом полноформатном альбоме 2021 года песни Ивана звучали уже не так, как на вышедших до этого синглах и ипишках, и с новым альбомом «Энвайронментал» та же история.

Сцепкой между всеми песнями служат две вещи.

Во-первых, это незабываемый тембр голоса, насчет которого я иногда фантазирую, что у Алексея и Михаила Горшенёвых есть младший брат, которого выкрали из роддома, или что после смерти Горшка его дух подхватил молодой красноярский парень, который пишет куда более витиеватую и при этом достаточно «молодёжную» музыку.

А если без шуток, то некоторые образы Ивана вполне могли бы брать начало из песни «Утренний рассвет» группы Король и Шут, а настроение и состояние героя его песен вполне могло бы быть соответствовать тому, о чем группы Кукрыниксы поёт в воистину великом жизнеутверждающем треке «Движение». Зачем-то переслушал его на днях впервые лет за 20 и поразился тому, насколько он мне понравился: даже во времена господства песни на Нашем радио не любил её так как сейчас. Но я отвлекся…

Забавное свойство голоса Ивана заключается ещё и в том, что в жизни он говорит совсем по-другому. Что за удивительные магически преображения происходят с ним, когда начинает литься музыка (и почему во второй части альбома «Холодные врата» он резко меняется)?

Во-вторых, это мягкий мистицизм и мифологические образы, в которые иногда очень эффектно врываются поочерёдно абсурдизм и реальность. В песнях с «Холодных врат» предзакатная гроза не меняет окраски жилкомплекса «Метрополь», мужчина и женщина наблюдают вазы кафе и воду, стекающую с крыш и проводов, и под это дело подошла бы какая-нибудь прикольная песня, но, как назло, сломалась музыка в машине, и то ли этот же мужчина, то ли кто-то другой в шутку или всерьёз рассказывает, что попросил бы у дьявола белую тойоту селику, кепку с гнутым козырьком и возможность быть стариком.

Слушая альбом 2021 года, ты как будто погружаешься в полудрему и уже видишь полупрозрачные дымчатые сны, но потом машина подскакивает на кочке, ты резко просыпаешься и наблюдаешь вид из окна, чувствуя рукой холодное стекло (естественно, на пассажирском сидении, хех). Вайб немного напоминает магнум-опус японской дрим-поп-группы Fishmans под названием Long Season (если вам в этой жизни надо послушать всего один японский альбом, пусть это будет он): «Едем на машине из одного конца Токио в другой. В полудреме. Какую песню ты напеваешь? Что у тебя на уме?».

В общем, вот она какая, музыка Жарка. В диапазоне от Кукрыниксов до Fishmans. Надеюсь, понятно объяснил =)

Продолжение в следующем посте

Если «Холодные врата» зазывали бурлящей, как пузыри на болоте, и очень хорошо передающей мистическую сущность этих песен электроникой, «Энвайронментал» уходит от всей этой эзотерики, предлагая взамен что-то более земное/городское. По большей части это такой современный пост-панк с гитарными джэнгл-переливами. Мне кажется, мы привыкли к такой музыке, но не в исполнении Жарка (например, если бы в каком-нибудь музыкальном квизе зазвучало интро «Полыни на пустыре», велики шансы, что я перепутал бы ее с песней Краснознамённой дивизии имени моей бабушки).

Лично мне кажется, что, будучи пост-панком, музыка Жарка работает чуть менее бесперебойно, чем раньше. Это очень хорошо заметно по песне «Святой источник», которая здесь вышла в новой аранжировке и называется «Святой источник негазированная» (хех).

Одна из лучших песен с «Холодных врат», которую я вспоминал в первую очередь, когда называл эту музыку бурлящих, на «Энвайронментале» спотыкается и промахивается. Иван припев на полтакта позже, и даже кажется, что он на записи промахнулся, но решил оставить так, потому что ноты все равно подходят. Интересно, почему он решил вот так вот эту песню переосмыслить?

Я нашел интервью Ивана Складу номер три в 2023 году, и там он говорит, что постарается выпустить этот альбом до конца года — но, очевидно, ничего не получилось. Он же описывает его концепцию: это песни о взаимоотношениях городских жителей, которые при этом касаются экологической тематики. Я бы еще добавил, что главным злодеем в этой эко-инди-драме является человек.

В «Проблемах дикой природы» Иван, если я правильно разгадал его замысел, сравнивает с дикой природой истеблишмент, а себя — с его растерзанной жертвой.
«Быть человеком? Ну-ну, расскажите мне, каково это быть человеком» — поет он в припеве (поймал себя на мысли, что если вы еще не слышали эту песню, вы, наверное, сейчас гадаете, как вообще из такой не поэтичной строчки можно сделать красивый и запоминающийся припев — так вот, можно), и в этом горьком «ну-ну» я вижу очень много протеста против того, что сейчас принято считать человеческим.

Во «Всемирном отравляющем газе» метафор и намеков столько, что эта песня может быть о чем угодно. Но тут снова истеблишмент: дети богачей, которые бегут. А кровь с танцпола переместилась на проспекты, парковки и в аэропорты. Очень страшная песня, если подумать. Мне очень нравится строчка «Двор пестрит, как бесполезный рынок всех вещей», что-то в ней есть такое…
Вообще, если прям покопаться в текстах, открывается то, сколько в этих песнях тревоги… Аранжировки такие, что это не всегда очевидно, но.. «Я навсегда заражен», «Все слова будто спички в сырые дрова», «Защитим мир от таких как я».

В уже упомянутом мной хайлайте альбома «Полынь на пустыре» героиня (интересно, та же ли, что спрашивала про исполнения желаний дьяволом?) жалуется на страшный сон, в котором была совсем одна, и любопытно, о чем это: про то, что ей тревожно быть без него, про то, что в самые жуткие моменты нам все равно не на кого рассчитывать, или про то, что есть на кого, но мы их не видим… На эту песню есть шикарный лайв, исполненный на крыше заброшки в городе Зеленогорске. В нем все на своем месте: закат с чистым небом, танцующие молодые ребята, сам Иван, прущийся от музыки и от ситуации. Что бы я ни говорил про новые аранжировки, они все-таки хорошо работают, особенно вживую: под них куда проще танцевать и прыгать, чем под старые песни. И тут у меня снова срабатывает ассоциация с Краснознаменной дивизией: тревожная музык для добрых людей, любящих друг друга и танцевать на концерте.

В целом, если резюмировать, Жарок в любом случае выпустил шикарный долгожданный альбом, который уже отзывается во многих сердцах, мелодии с которого вы наверняка будете часто напевать этим летом, навсегда уходя в лес (я уже постоянно напеваю как минимум заглавную песню и «В этом мире зверей»).

​​«Я никогда не был достаточно сильным, чтобы в мелочах увидеть счастье»

В-четвертых, (простите, это все еще тот пост. И это еще не конец. Но обещаю размочить его чем-нибудь другим), это новый альбом группы соня.

Не буду врать, когда я услышал заглавную песню с него — «главное чтобы не было скучно», я в свойственной себе манере немного разозлился. “Ну вот, очередные дерзкие пацаны с гитарами будут весело и громко играть панк-рок о том, как хорошо отрываться, бухать и ничего не хотеть, как раз в тему моего недавнего негодования о том, что 99 процентов эмо-групп, поющих на русском, не касаются серьезных тем”, — ворчал я. Но, во-первых, заглавная песня тут самая неудачная. А во-вторых, я прочитал заметку Алексея Боровца и немного переосмыслил для себя этих троих (или уже четверых) парней.

Группа соня молодец. По ним хорошо слышно, насколько лучше сейчас звучит российский поп-панк, чем двадцать лет назад. Немудрено, на самом деле — тогда среди ориентиров был только калифорняк, и группы типа Порт(812), Дергать, Смех и так далее нещадно копировали друг друга. Мне нравились Тени Свободы, испытываю безграничное уважение к их вокалисту Ивану Глобину, но они почему-то от альбома к альбому звучали как группа Bad Religion, и песни любимее первой версии “Где-то за пределом” у меня так и не появилось. Еще мне нравилась группа Ber-Linn, но они вышли за рамки поп-панка и выпустили великий инди-альбом «Дети весны» в 2012 году, когда то ли уже распались, то ли были на грани распада.

Сейчас поп-панк группам есть, где разгуляться. Они могут черпать вдохновение у мелодичных, но более крикливых Pup или Iron Chic (группа, похожая на Pup, куда меее популярная, но нравится мне больше) или отсылать к разным смежным пограничным проектам типа Fidlar или Wavves (помню, как писал заметку про группу Забыл повзрослеть, сравнивал их со всякими эмо-исполнителями, а потом выяснилось, что они имели в виду как раз группу Fidlar). И, конечно, их творческие силы растут вместе с наслушанностью.

Алексей Боровец очень правильно подметил, что фронтмен сони поет так, словно пытается выжить. Мне кажется, он сам себе пытается доказать, что жизнелюбие, отсутствие скуки, пиво и называние себя обезьяной — единственное, что он может делать, чтобы эта реальность не одержала над ним верх. Не факт, что это на самом деле так, но мне нравится так думать. В конце концов, ну сколько лет пацанам? Двадцать с небольшим? А они уже в ужасе от того, что у них стареет тело.

Главное достоинство нового альбома сони — в том, что все песни на нем звучат лучше, чем их старые. Парни стали играть попроще, снизойдя до самых рабочих ходов, и даже цитируют группу Sum 41 (песню Fat Lip все в той же первой вездесущей песне — послушайте, например, как начинается второй куплет и что на куплетах играют гитары): есть ощущение, что за четыре года активности ребята все лучше понимают, что конкретно они хотят делать.

В плане мироощущения с 2021 года у них мало что поменялось — тогда вокалист уставал «ссать нам в уши, напиваясь каждый день как свинья» и сетовал на то, что близкие люди приносят столько боли. В новом альбоме все то же самое, только вместо усталого принятия ситуации больше самой настоящей грызни.
«Я пытался дать пизды этому миру, но этот мир, похоже, сам меня трахнул», «отдаешь до хуя, получаешь ни хуя» — и как будто чуть больше горькой усмешки в голосе.

Как часто бывает, героя раздирает от противоречий — сначала он поет о том, что хотел бы всегда разделить похмелье с возлюбленной, а потом недоволен тем, что она давится от водки и пиздит его на остановке. Впрочем, возможно, это не одна и та же девушка. Или вот сначала он поет о том, что счастливым его делает только стакан пива, а потом о том, что от пива грустнее. Пожалуй, на этих противоречиях строится вся музыка сони: весело играть о том, как им хуево. Спеть о том, что сил нет ни хуя, а потом взять и забукировать тур на 38 городов, в ходе которого нормально выспаться пацанам явно не светит, да и едва ли захочется. Окажет ли это разрушительный эффект на психику каждый день пьющих пиво и играющих рок пацанов, покажет время.

В последней песне есть два прикольных момента в духе Мака Демарко. Ну то есть у ребят достаточно музыкального кругозора. Хотя я вот после «главное чтобы не было скучно» приналег на Fidlar — и да, порой это просто «Fidlar есть у нас дома». На странице сони в ВК один из участников позирует в их мерче — что ж, все встало на свои места. Порой мне кажется, что на молодые и дерзкие гитарные группы из России Fidlar влияет больше, чем кто-либо другой. Интересно, так ли это, а если да, то почему.

И еще одна странная мысль, посетившая меня: у сони есть все шансы стать, особенно в нынешних условиях, очень большой группой, а-ля пасош или там Ssshhhiiittt! И на фоне этого немного страшно за то, какая у них будет аудитория. У группы пасош она вызывала тихий ужас тем, на какое насилие и безразличие эти красивые парни и девчонки были готовы по отношению друг к другу.
В насколько опасные игры играли друг с другом. Никогда не встречал ничего такого на концертах Краснознаменной дивизии, например.

Вторая странная мысль — вот блин, как все-таки влияет на содержание музла гендер и контекст. Ну то есть если предположить, что группа соня и группа согласие существуют в одном творческом контексте и делают что-то примерно в одном направлении — и отчасти это действительно так, то заглавная песня первых — про то, что какие они тупые обезьяны, которым ничего не надо., кроме пива Заглавная песня вторых — про сексуальные домогательства и мужиков, распускающих руки. Насколько все-таки проще пацанам, блин.

А заметка Алексея Боровца вот, в прошлом посте не прикрепилась чото.

Российская исполнительница ooes (она же Лиза Оспенникова) успела очень многое за примерно пять лет активности: с двумя полноценными альбомами и рядом синглов она достигла отметки в 1,4 млн слушателей в месяц в Спотифае, обогнав, например Ic3Peak, и привлекая своей чаще всего неспешной и текучей поп-музыкой людей из разных стран.

В интервью ИМИ 2022 года рассказывала о том, что хотела бы двигать свою музыку на Запад. Сейчас этот путь привел ее в Испанию: Лиза записала совместный двуязычный мини-альбом с певицей Pantera Blue под названием la nostalgia lleva mi nombre («Ностальгия носит мое имя»).

Вообще в двуязычных треках есть своя прелесть. Я могу вспомнить Дельфина со Стеллой и их хит «Глаза» или канадца Buck 65 и его секси-трек Drawing Curtains, записанный с женой-француженкой, но самым уместным было бы сравнение с последним альбомом все тех же Ic3peak и треками типа Like Moon, Like Sun, в которых два языка работают не на контрасте и даже не дополняют друг друга, а просто существуют в миксе как часть чего-то невербального (для меня это все еще странноватая часть современной поп-музыки, но вот да, тут смысл нужно искать не в словах).

Если бы я не знал, что на la nostalgia lleva mi nombre две исполнительницы, я бы даже не понял, больно похоже звучат голоса — гулкие, тонущие в обволакивающем меланхоличном звуке. Впрочем, тут не сложно запутаться: я читал у Коли Редькина, что Лиза учит испанский. Значит, на этом EP и ее партии на этом языке есть?

Лиза вышла на Pantera Blue (настоящее имя — Луиза) через подругу, приславшую ей ее музыку. Лиза оценила изящность звучания (может быть, еще и отметила схожесть?) и написала Луизе с предложением поработать вместе.

Pantera Blue выпускает синглы и мини-альбомы с 2020 года (как и ooes), и ее творчество очень напоминает ooes, но с вкраплениями околоджазовых фишек и с заходами чуть ли не в босанову. При этом нельзя сказать, что от нее прям веет чем-то аутентичным. Услышав трек Suelo pensar muy mal («Я обычно думаю очень плохо»), я сразу подумал, что у Луизы родной язык — русский, или по крайней мере корни как-то связаны с русским языком. Так и вышло.

Все четыре песни представляют собой ровно то, за что мы знаем и любим ooes и за что, судя по всему, знают и любят Pantera Blue. Это дымчатая, разливающаяся рассветным туманом на морском побережье (обложка навевает мысли о море) поп-музыка, чем-то напоминающая Лану Дель Рэй вперемешку с Grouper, как если бы они существовали внутри русской поп-традиции. От испанской музыки, повторюсь, тут не так много всего — по моим ощущениям, по крайней мере. От Pantera Blue тут разве что чуть больше танцевальности и ненавязчивых гитар, особенно в треке ya lo vi («Я уже это видел» — удивительно красивая фраза в оригинале, я сначала вообще подумал, что это какая-то анаграмма от I love you, но нет, это все-таки испанский). Он мне больше всего понравился, люблю, когда меланхолия ускоряется. Ну и в целом напомнило мой любимй шведский дрим-поп типа Club 8. У ooes быстрых треков не было с первого альбома «Мне не страшно» (отличные песни «Я целую девочек» и «Слизывай», иногда очень не хватает чего-то такого в звучании Лизы, но, возможно, после эмиграции вернуться к такой энергетике не так-то просто, она и ее парень, он же битмейкер Сергей Квасов, много рассказывали о бытовых и эмоциональных трудностях, связанных с отъездом из России).
Первая песня suelo pensar myu mal тоже очень хороша: гитарный пост-панк рифф, тоже довольно высокий темп, мягкий вокал, любовная лирика, выпирающий, но не сильно, бас, куча ревера, тоски и поцелуев.

Судя по телеграм-каналу ooes, которая в своем продвижении активно напирает на соцсети, особенно на Тик Ток, новая ипишка очень зашла поклонницам и поклонникам Лизы — похоже, они ждали этого мини-альбома не меньше, чем любители рэйдж-рэпа нового альбома Playboy Carti.

Свое продвижение на Запад Лиза продолжит большим гастрольным октябрем — 16 городов за 32 дня, от Мюнхена до Кишинева.
Это рекламный пост, кстати. Но я бы, я думаю, все равно бы про Лизу написал — просто сильно позже. Ну, вы меня знаете.

These New Puritans — та редкая группа, которую действительно невозможно определить внутри жанровых рамок (даром что так себя каждая вторая группа описывает). Существуя с конца нулевых во вроде бы тех же контекстах, что и какой нибудь инди-рок, этот проект двух братьев-близнецов из приморского города Саутенд (британского Батуми) никогда не был похож ни на одну группу, которую вы могли бы себе представить, услышав их название. В музыкальном чате «Альбомов по пятницам» кто-то думал, что они должны быть чем-то вроде Interpol (на которых These New Puritans не похожи от слова совсем), кто-то путал их с The New Pornographers (на которых они похожи еще меньше).

Я начал слушать их в далеком 2013 году с первого альбома Beat Pyramid. Как и в случае с The Horrors (кстати, они из тоже и Саутенда, и временами даже чем-то похожи — например, тембром вокалиста), их дебют звучит так, словно все, что было дальше, записала какая-то другая группа. Это был отрывистый, хаотичный, подпрыгивающий арт-панк, в котором ритм играл главную роль, как у групп типа Gang of Four или ГШ. Я особо не люблю ни тех, ни других (при всем уважении), потому что мне непонятно, в чем смысл, когда роль перкуссии исполняет вообще все — и гитара, и голос в том числе, но от Beat Pyramid я пришел в восторг. То, как вокалист и основной композитор Джек Барнетт (технически младший брат — он родился на две минуты позже Джорджа, барабанщика и художника) бросался словами в Numerology или Swords of Truth, было так харизматично, что мне даже мелодия была не нужна особо.

Следующий альбом Hidden уже потихоньку задал колею, по которой These New Puritans пошли дальше: экспериментальное нечто, что, с одной стороны, хочется назвать арт-попом (и кто-то даже называет), вот только поп-музыки как таковой в них нет ни грамма, с другой так и тянет назвать нео-классикой, но ничего общего с каким-нибудь Оулавюром Арнальдсом у них нет и в помине. Еще их можно прирастить к пост-року типа поздних Talk Talk или группы Bark Psychosis (основатель последних Грэм Саттон работал над каждым альбомом These New Puritans, от Hidden до последнего).

Начиная с третьего альбома Field of Reeds — судя по оценкам на Rate Your Music, самого популярного и значительного в их карьере — These New Puritans решили, что тишина — это жизнь, почти полностью отказались от барабанов, и на смену песням-тревожным расстройствам типа We Want War пришли поразительной красоты седативные полотна типа This Guy’s In Love With You и Organ Eternal с пианино как основным инструментом и продуманными аранжировками, которые порой звучат как неизданный саундтрек к «Твин Пиксу», а иногда как какой-нибудь странноватый альбом и без того не самых нормисных Godspeed You! Black Emperor.

Вышедший через шесть лет после Field of Reeds Inside the Rose — один из моих самых любимых альбомов всех времен. Разбавив тишину берлинской готикой и напомнив всем, что у великого Дэвида Сильвинана куда меньше последователей, чем хотелось бы, These New Puritans записали альбом для одиноких хождений по мертвым городам. Временами это похоже на ощущения от альбома Dead Cities группы Future Sound of London, только на Inside the Rose больше романтики отщепенцев, которые, как условные Джоэл и Элли, бредут, сражаясь больше с внутренними кликерами, чем с внешними, а со второй половины наступает принятие.

Приглушенные барабаны песен типа Anti-Gravity или Beyond Black Suns звучат не то как призыв к действию, не то как шепот, а голос Джека в Anti-Gravity сбивает с толку одновременно звучащими фразами «никогда не сдавайся» и «никогда не вставай», предвосхитив в каком-то смысле эпоху Ковида, незадолго до которой Inside the Rose вышел. Помню, как я бегал под этот альбом после работы в детском центре от станции Университет до Кунцевской, чтобы поехать к родителям, а не домой в Жуковский. Так странно было бежать под эту красивую давящую музыку. А на конец пути приходиля трек Six — идеальный выход из альбома, пост-рок с женским вокализом, в который проваливаешься как в мамины объятия. Как будто все будет хорошо.

После Inside The Rose прошло шесть долгих лет. Возможно, шесть самых долгих лет в нашей жизни, учитывая, сколько всего произошло. Джек не спешил: в самом разгаре работы над новым альбомом, который в итоге получил название Crooked Wing, он отправился путешествовать с бразильским цирком вместе со своей тогдашней девушкой-воздушной акробаткой, которая тоже поет на этом альбоме. Еще там поет Кэролайн Полачек, записавшая, пожалуй, самый захваленный альт-поп альбом 2023 года. Она давняя поклонница These New Puritans, как и Элтон Джон, Massive Attack и Бьорк (но их на Crooked Wing нет). Песня, на которой она спела, называется Industrial Love Song, и речь в ней идет о любви двух кранов на строительной площадке.

Альбом открывается и закрывается голосом десятилетнего мальчика из Саутендского хора. В целом почти вся пластинка — это возвращение к неоклассическим приемам Field of Reeds. Снова тишина и паузы важнее музыки, а минималистичные аранжировки песен типа Bells, с колокольчиками, фортепиано и порхающей вокальной мелодией делают Crooked Wing хорошим альбомом для медитацией перед сном. Но к этому надо подходить с осторожностью: A Season in Hell продолжает цикл вызывающих тревогу песен, начатых We Want War и продолженных Infinity Vibraphones. На Field of Reeds таких приколов, по-моему, не было.

Барабаны на Crooked Wing играют примерно ту же роль, что и на Ghosteen Ника Кейва (там, если я не ошибаюсь, они появляются только в последней Hollywood). Кажется, их еще меньше, чем на Field of Reeds, где все-таки были какие-то привычные рисунки с хэтом и снейром. Все, кроме A Season in Hell, очень спокойно. На этом альбоме, как и на Field of Reeds, внутренний мир Джека перекликается с природными пейзажами и мрачными религиозными образами типа ангела с окровавленными крыльями.
Война в Украине — фон, который повлиял на Джека как на автора, он рассказывает об этом в The Guardian. «В глубине души ты начинаешь понимать, что жизнь может быть беспощадной, но ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы соорудить немного красоты вокруг этого», — сказал он.

Пока про Crooked Wing я могу писать вот так вот холодно и отстраненно: мне нужно столько-то времени, чтобы врубиться в него в полной мере. Но сразу скажу, что, в отличие от последнего Perfume Genius, например, это точно не тот альбом, который мне придется заставлять себя переслушивать, чтобы что-то понять: я точно буду делать это с удовольствием. В целом These New Puritans — одна из достойнейших и самобытнейших современных британских групп, заслуживающих куда больше внимания, чем у нее есть (и уж точно не заслуживающих того, чтобы ее путали с Interpol и The New Pornograpers).

Ну что, добавлю в конце несколько фактов о группе, которые не влезли в пост по драматургии. Название These New Puritans связано с песней The Fall «New Puritan». Старший (на две минуты) брат Джордж помимо музыкальных дел еще работает моделью. Песни они начали сочинять еще в семь-восемь лет, записывая их на старый четырехдорожечный магнитофон на чердаке. Из инструментов у них были микрофон, акустическая гитара и парочка кубинских барабанов.

Джек сочиняет для These New Puritans всю музыку, после чего отправляет ее Джорджу, а тот, по его словам, «ищет алмазы среди грубых камней». Да, и с 21 года Джек записывает свою музыку в нотной записи. Неудивительно, что его песни порой напоминают саундтреки к невышедшим фильмам.

Судя по Setlist.fm, братья не давали концертов с 2020 года по 2025, и я, если честно, понятия не имею, как им воссоздать хотя бы часть своей музыки вживую. Иногда они задействовали оркестр, но тут просто непонятно. Неудивительно, что толковых лайвов у них практически нет.

Пост-рок силен как никогда. Помните, когда я писал про Mogwai, я негодовал про несерьезное отношение к этому жанру, который считается якобы разгаданным, одинаковым, неинтересным, и в котором якобы не выходит новых ярких записей?

Что ж, в 2025 году вышло уже два альбома, после которых гнать на пост-рок будет уже как-то неловко, настолько они всем понравились. Ну про новый These New Puritans я рассказал. А теперь вот это второй полноформатник группы caroline, первый за долгое время новый альбом, которому я смело готов ставить пять из пяти.

Мне не очень нравится клише в духе «они понабрали отовсюду и сделали нечто свое уникальное», но в данном случае, пока я слушал, на меня сыпался вихрь из ассоциаций. Причем, что самое смешное, они почти не были связаны с уважаемым пост-роком из девяностых, про который как раз обычно не говорят ничего плохого — все эти группы типа Slint, Bark Psychosis, Talk Talk. Великие, независимые, чаще всего невероятно грустные.

Кто у нас мог позволить себе что-то вычурное, барочное, необъяснимо радостное, как будто слезы высохли на солнце? На ум сразу приходит мой любимый акустический альбом Balmorhea (который Rivers Arms) и песня San Solomon с играющими детьми и скрипкой. Или And So I Watch From Afar и их недооцененный мат-роковый альбом Heirs — у caroline нет мат-рока, но есть схожее с этим альбомом настроение балагана и постановки вверх тормашками любых условностей.

Это касается как самих композиций, так и способов записи и сведения: в некоторых песнях инструменты как будто специально не попадают друг в друга, спотыкаются и налетают, шутят и весело спорят. Мне кажется, Соня Юнсн бы оценила то, как звучит caroline 2 — в конце концов, это на ее альбоме песня одновременно существовала в двух темпах. А тут просто есть песня, внутри которой на самом деле две одновременно.

Я не понял, сколько людей поет в этой группе. Вайб большого и дружного оркестра, в котором каждый может делать что угодно, роднит Caroline с эмо-героями десятых The World Is a Beautiful Place & I Am No Longer Afraid to Die. В рецензии на Пичфорке, который признал этот релиз лучшей новой музыкой (Иэн Коэн весьма удачно назвал треки с него мини-симфониями), пишут, что caми участники caroline чураются ассоциаций с мидвест-эмо — что ж, пусть будет северо-восточное эмо (вышеупомянутая группа с длинным названием — из Коннектикута. Послушайте песни с альбома Harmlessness, чтобы уловить связь).

Если брать пост-рок из девяностых, тут есть что-то от Godspeed You! Black Emperor, но, опять же, если бы те были способны испытывать радость или хотя бы гипоманию (как будто люди снова могут спать на пляже). Еще хочется вспомнить несомненно главную группу вокального пост-рока, умеющую помещать поп-мелодии в самый центр звукового эксперимента — я про Sigur Rós, конечно. Тут есть порхающие визгливые нотки, за которые мы любим альбом ().
Скрипка тут яркая, поющая, громко смеется сквозь слезы — какая бывает у Уоррена Эллиса из The Bad Seeds, а также из австралийской инструментальной группы Dirty Three.

Примечательно, что Кэролайн Полачек поучаствовала в обоих важнейших пост-рок релизах этого года — и у These New Puritans, и у caroline. Песня с ее участием Tell Me I never Knew that — главная точка входа в этот альбом. Это самое красивое, на мой взгляд, что Полачек делала после Chairlift, все-таки ее качественный, но слишком мудреный софисти-поп мне не близок. У этой песенки вайб трека Heartflusters группы Maybeshewill, тоже очень романтичный и красивый поп-дуэт, слева и справа окаймленный пост-роковыми элементами. Еще и в этой песне, и в некоторых других неожиданные приколы с автотюном — похоже на Портера Робинсона, а значит, и на инструментальные вставки с альбомов The 1975. Вы понимаете, да, какое это баснословно красивое сочетание всего? И caroline, да простят меня за это, и правда сделала из этого что-то настолько свое неповторимое, что это не просто пока самый красивый альбом года для меня (вместе с релизом oklou, если что), но еще и самый новаторский. Осталось только вплести его в жизнь так, чтобы никогда о нем не забыть.

У Коли Редькина в Брокен Дэнсе вышло видео-эссе про русский абстрактный рэп. Это очень интересный пласт музыкальной культуры, который очень непросто осмыслять. И к видео, естественно, много вопросов, начиная с того, что Коля, будучи большим любителем Паши Техника и группы Kunteynir, определил абстрактный рэп как рэп, лишенных основных рэперских черт — повествования, сторителлинга, четко обозначенной центральной мысли. Из всех проектов, которые Коля описывает в выпуске, это справедливо для минимума — сторителлинг, пусть и психоделически ернический, есть и у 2H Company, а у всех основных групп той волны, которую Коля, кажется, назвал второй — той, в которой авторы были скорее литераторами, чем реперами, история лежит в основе практически каждой песни, будь то хоть «Берлин» Эхопрокуренныхподъездов с пересказом сюжета фильма про футбольных фанатов, хоть «Девочка с Лиговского» Овсянкина с тремя разными взглядами на одного персонажа, хоть «Лимб» макулатуры с писательским подходом к пиздостраданиям.

Но видео хоть в какой-то мере познавательно в любом случае — во-первых, я не знал процентов сорок из этих проектов, а во-вторых, любая попытка классифицировать нечто не поддающееся классификации — это очень смело. Пусть и порой достаточно самонадеянно, но что нам остается?

Я сам с некоторых пор мечтаю написать книгу про российский андеграундный рэп — как про единственный вид рэпа на русском языке, который имеет отношение к искусству чему-то настоящему, и как про важнейшее социокультурное явление с кучей взаимосвязей и несколькими поколениями талантливых авторов.

Но я уже полгода ввиду занятости и медленной работы мозга не могу доделать даже интервью с Женей, подругой Андрея ЭПП Грицкова, так что какая, к херам собачьим, книга! Плюс я, все-таки, человек, который стал открывать для себя эту культуру сильно позже ее творческого пика. Я вообще чувак со стороны, мне кажется, бытописать что-то такое должен безбашенный невыносимый циник из самой середины этого ебучего опыта. И я открыл все это очень поздно. В случае с макулатурой примерно перед альбомом “Пляж” (к счастью, ряд романтических переживаний, которые ждешь от своей жизни после этого, меняне миновал, в 2018 году все очень интересно было), а Андрея ЭПП вообще уже после его смерти.

Но я, по-крайней мере, знаю, насколько это непаханное поле для исследований: разговоры с Артемом Моргуновым (Поэт без усов) про Андрея Грицкова, переписки с Костей Сперанским, дружба с Никитой Моисеенко немного погрузили меня в то, как оно все было на самом деле.

Отмечу только, что там внутри все очень неоднородно. Коля в своем видео мажет слишком широкими мазками, порой просто наливает краску из палитры без кисточки. Я все-таки с трудом представляю себе обласканных Афишей «Птицу Емъ» и мрачные зарисовки конченной, нелепой жизни от Андрея ЭПП как нечто единое, одножанровое, рядом стоящее.

Забавно, насколько ранимым в этой ситуации оказался Максим Тесли. Коля упоминает проект Он-Юн, в котором, если я правильно помню роли, музыку делал Вова Седых (послушайте его группу Горечь, очень достойная, не смотрите на то, что человек очень мерзко гонит на последний альбом The Cure и на ряд других музыкальных явлений), а читал тексты и он, и Тесли, и говорит о том, что Максим потом сделал популярную группу Щенки, а Феликс Бондарев, с которым он ее сделал, записал макулатуре на тот момент два альбома (которые я все-таки не готов перестать считать лучшими у них).

<...>

Но тщеславный лидер Щенков считает, что этого мало. Ну блин… Он-Юн я очень даже любил, как минимум больше, чем Щенков, но мне всегда казалось, что это группа, которая осознанно решила пойти по стопам макулатуры: страдальческие реп-тексты, которые по очереди читают два человека, под биты, которые могут быть любыми, на самом деле. Я никогда не видел в этом ничего новаторского, просто еще одна такая же группа в хорошими песнями, в одной из которых человек довольно недальновидно для литератора использует как художественный образ диагноз, которого у него нет (аутизм).

Максим же несколько оскорбился, что его там упоминают совсем чуть-чуть, а про Овсянкина рассказывают долго. Но Овсянкин и правда пробовал внутри этого своего проекта что-то разное, и тот факт, что он скрывал лицо нелепой маской и был таким загадочным, вообще не главное. Главное — это умение писать разную музыку внутри пресловутого абстрактного хип-хапа, уметь вызывать недоумение непохожестью, докапываться до того, до чего он, может, и не ставил целью докапываться, когда лежал угашенный пивом в одном из пятидесяти городов своего бесконечного тура. Сравните вышедшие в один год “Багчейзинг” и “Бесконечный отельный отдых” — я до сих пор не понимаю, какой из них мне нравится больше, и до сих пор не каждый готов поверить, что их сделал один человек. Разумеется, это куда значительнее проекта Тесли, поставившего точку в 2018, что ль, году, или около того. Максим, я тебя увидел тоже, если что, это обоюдно.

Я как раз рад, что Коля достаточно внимания уделяет моим проклятым героям (я их не выбирал, они сами стали такими важными): Алехину, Овсянкину, Грицкову. Тем более если учесть, что Коля, по-моему, мрачную музыку не очень жалует (уверен, у него сложностей в выборе между двумя вышеназванными альбомам Овсянкина вообще не было). Так что тем, кто вообще не в курсе, что это за абстрактный реп такой, смело смотрите. Даже Тесли немного попустился в итоге, подумав, что не хочет быть как Фео из Психеи, который снялся в шоу Вписка, а потом начал катить бочку на авторов, не желая иметь ничего общего с другими героями интервью. Главное, чтобы было интересно и не скучно.

Ну и да, отдельно стоит подумать о том, почему в абстрактном российском хип-хапе вообще нет женщин (и в видео Коли об этом ничего нет). Есть артистка Meanna, про которую я вообще ничего не знаю, есть Узница совести, про которую я узнал благодаря знакомству в Ереване с молодой музыканткой и поэтессой Лизой Онкомышью (она справедливо заметила, что опыт, описанный в песнях той же макулатуры, исключительно мужской, а из женщин хоть как-то близко об этом вот только узница совести и пишет) — и все. Хотя по-хорошему нет никаких оснований для того, чтобы абстракт был чисто мужским — кроме общего шовинизма этой долбанной культуры, впрочем. Это отдельное непаханное поле для исследований, короче.

Очень скучал по эмо/пост-рок/немношк пост-хардкор группе Moving Mountains, а они тут объявились впервые за 12 лет с новой песней и пообещали новый альбом в конце месяца.

Их третий одноимённый альбом 2013 года – моё маленькое тайное сокровище. Я люблю его, как и, наверное, всё хрупкое – такое, что кажется, дунешь, и оно улетим. На первых двух они были пожестче, к третьему заиграли музыку ближе к Dashboard Confessional, но, в отличие от последних, в Moving Mountains не было привкуса карамельного поп-корна из торгового центра. 

Под песню Eastern Leaves я осенью 2013 года возвращался от своей девушки в Мытищах и словил настоящую эйфорию влюблённого человека. По-моему, с тех пор ни разу ничего подобного не было, чтобы песня так хорошо подчеркнула именно это состояние. Мне ещё нравилась строчка «и я падаю под ритм потери тебя, но я всё ещё нахожу утешение в обретении тебя».

Тогда мне казалось, что влюблённость в меня – это какая-то ошибка, и человек очень быстро это поймёт и уйдёт от меня. Так я каждый день терял её, уезжая домой, и обретал снова, когда мы встречались, и я видел, как я важен. 

Но любимой остаётся песня Hands – одновременно про то, что у меня есть вещи, которые я не заслуживаю, и про то, что все уходят, а я не могу жаловаться. 12 лет назад я очень хорошо это понимал, а уж сейчас-то.. 
И так здорово в Hands обходятся с тишиной и осторожничают с громкостью; со взлётами и падениями, сначала убирая на припеве (хотя это скорее не припев, тут нет повторяющихся частей, только куплеты и кода) бас-гитару, а потом добавляя помпезные духовые в конце. 

Ещё на этом альбоме идеальное сочетание музыки и обложки, её иллюстрирующей. 

Новая песня Ghosts звучит так, как будто всех этих 12 лет просто не было. Призраки прошлой жизни немного покружили над городом и неожиданно оказались в 2025 году. Вместе с затерявшейся среди прочего эмо и пост-рока чудесной группой из штата Нью-Йорк, о которой мне не с кем поговорить. 

Честно скажу: когда я вижу такие концерты Nine Inch Nails и шестидесятилетнего Трента Резнора, находящегося, кажется, в лучшей форме, чем когда-либо, когда смотрю на Игги Попа, которого выкатывают со сцену в гробу и который все еще хочет быть нашей собакой, или наблюдаю за тем, насколько свежо сейчас звучат Garbage вживую и сколько энергии и харизмы у 58-летней Ширли Мэнсон, не говоря уже о неугомонном Нике Кейве или о трехчасовых концертах The Cure или Брюса Спринстига, я чувствую хотя бы малую толику оптимизма.

Мишель Уэльбэк был неправ: старение — это не экзистенциальная катастрофа. Ходить с больной спиной и расплескивать циничную желчь по всей округе можно и в тридцать с небольшим, вопрос только в том, хватит ли тебе здравого смысла и достоинства этого не делать и хватит ли на тебя удачи сохранить к пятидесяти-шестидесяти-семидесяти годам хоть сколько-то любви, друзей и важного дела. Ну, и в целом дожить бы, хех.

Надеюсь, обстоятельства дадут мне возможность попасть на Nine Inch Nails в ближайшие года два-три. А Игги Попа я, к счастью, видел в Москве живьем. Fucking Thank You For Fucking Flowers, улыбаясь, говорил он, когда ему вручили охапку цветов. Хотя еще раз было бы славно. На Ника Кейва так-то я тоже дважды ходил, но хочу еше. И на The Cure. А на Спринстина надо было ехать в 2012 году в Хельсинки, он там самый длинный концерт в своей истории сыграл.

Ну, и пока у нас тут речь про Трента Резнора — в очередной раз восхитился многогранному, необъятному гению Hurt. Слушая эту песню, понимаешь, насколько талантливый и нестабильный человек ее сочинил. Саунд-дизайн, аранжировка бесподобны!

Резнор как бы пытается спрятать мелодию, поломать ее вместе с настолько же поломанным и вплотную подошедшим к точке невозврата героем. Расстроенная гитара, эхо от голоса, которое тут звучит до, а не после основного вокала, как будто внутренняя чернота уже стоит впереди попыток саморефлексии, помехи, как будто наушник отходит; резкий, очень громкий обрыв в конце… То, что происходит с отметки в 4:34 — это как поэма View From Halfway в предпоследней серии «Коня БоДжека». Шаг в пропасть уже сделан, и вернуться в теплое место — A Warm Place — уже не вариант. Oh Bojack there is no other side, this is it...

Версия Джони Кэша, конечно, тоже не просто так культовая, и забавно, что ровно одно слово кардинально меняет эту песню и преображает ее текст. «Я ношу корону с дерьмом» (I wear this crown of shit), поет почти тридцатилетний чувак с зависимостями, чудовищной депрессией и саморазрушением как методом пожить подольше, потому что без него вообще никаких смыслов не останется. «Я ношу терновый венок» ( I wear this crown of thorns), поет семидесятилетний патриарх, потерявший жену, сам находящийся при смерти и подводящий черту под всем, через что ему пришлось пройти. Такие разные истории, хотя отчасти об одном и том же. И песня, собственно, одна и та же. «Резнор написал предсмертную записку, Кэш — надгробную речь», — читал я где-то. Интересно, кстати, как Кэш (или Рик Рубин, который и прислал ему эту песню) придумал переделать одно слово, да еще так, чтобы оно рифмовалось со словом thoughts, которое было у Резнора — в отличие от слова Shit, между прочим.

Кэш — не единственная легенда, вдохнувшая жизнь в Hurt. Вспоминая пару лет назад Дэвида Боуи, я писал не только про его влияние на молодых музыкантов, но и про его готовность быть с ними на одной ступеньке. Живая версия Hurt с его участием — это, вероятно, самая долгая улыбка Резнора из зафиксированных на камеру. «В этом видео Трент улыбался 57 секунд в общей сложности. Доказательство того, что Боуи творит магию», — написал один из комментаторов на YouTube.

«Один из лучших моментов в моей жизни, — вспоминал сам Резнор. — Я стоял на сцене рядом с Дэвидом Боуи и был вне себя, думая: “Я стою рядом с человеком, который повлиял на меня, как никто другой, и он поет песню, которую я написал в своей спальне”». Так песня, которая в контексте драматургии альбома The Downward Spiral заканчивается [р-скомн-дзор-м], становится движущей силой для жизни, в которой, оказывается, все еще возможна магия.

Слушая эту песню (и когда пишу о ней), я мгновенно вспоминаю февраль 2011 года, когда после сильного и крайне болезненного романтического потрясения на последние деньги купил маленькую бутылку какого-то очень мерзкого виски, пил его на пустой кухне на вписке, слушал эту песню и не видел никаких вариантов, чтобы что-то стало лучше. Люблю, когда песни находят тебя вовремя.

Уже много месяцев я хотел написать про другие группы лейбла, помимо Byörndalen, но… Вы меня знаете, короче. Тянул я, тянул — и дотянул до дня рождения Look At That, в честь которого лейбл выпустил сборник каверов. На нем группа лейбла перепевают песни друг друга, превращая их в нечто совсем другое. Идея пришла в голову Полине после того, как музыкант из «Бродячих псов», одной из групп лейбла, снял кружок, в котором подыгрывает на гитаре Атаме, другой группе лейбла.

Сборник готовили шесть месяцев, и я одним глазом следил за всем этим движем в инсте Полины и видел, насколько хорошо это влияет на самих музыкантов, которые понимают, что они не одни сами по себе, а все-таки в крутом коммьюнити — при том, что находятся в самых разных городах, от Питера до какого-то места Черногории, я не помню, если честно, что там за города и вообще.

И да, я давно хотел нормально расслушать и написать про группу с лейбла, которых теперь аж 25, но давайте пока напишу про тех, кто участвует в этом сборнике (и еще про парочку, которых они перепевают, но которые сами пока никого не перепели).

Byörndalen — тут мне по сути нечего добавить, я писал о них подробно здесь и здесь. Великая эмо-группа, которая больше, чем эмо-группа, с вокалисткой, энергичнее Леди Гаги и Хэйли Уильямс вместе взятых. Черт, все-таки что-то добавил.

ATÅMA — группа, в которой играет великий Ваня Чеботарев, басист
Byörndalen, звукарь Деревянных китов и Мытищ в огне и просто очень добрый и поддерживающий парень. Когда я слушал трек этой группы в эфире с Никитой Моисеенко, кажется, поставил баллов 4 или 5 из десяти, что очень странно: так-то это зычный эмоциональный рок, по выразительности отсылающий к группам типа Dredg — с, может быть, слишком абстрактными текстами, чтобы почувствовать с ними сердечную связь. Но это пока. Еще я всегда называл их «Атома», потому что буква а с кружочком, взятая из шведского, читается как «о», но нет, они «Атама». Ума не приложу, зачем им этот кружочек!

Бродячим псам тут не место!! — ну, это сразу в сердечко. Эмо-рок с гитарами, тяготеющими к мат-року типа Fall of Troy или скорее к Дилану Маттейзену из Tiny Moving Parts (но каких-то шугейзовых/эмогейзовых штук в звуке, на мой взгляд, тут побольше, чем стереотипной твинкл-гитары в открытом строе). Лирика — острая романтичка и одиночество, «если не придешь, то не беда, со мной хотя бы будут облака» и так далее.
Вокал иногда очень сильно похож на Расела Рахмана из Спасибо, кстати, и настроение очень перекликается — но Расел все-таки, по-моему, группу King Gizzard & the Lizard Wizard любит больше, чем Tiny Moving Parts.

Улуру — беспокойный брэйк-бит-дуэт, порой напоминающий раннего DenDerty (времен ипишки «Иди и смотри»), а значит, и Агату Кристи порой (а иногда группу Альянс). Очень мне пришелся по душе тоскливый синтезаторный звук песни «Здесь и сейчас», который идеально лег на эмо-аранжировку Бродячих псов на сборнике каверов. Они перепели «Ичи Ни» одну из двух моих любимых песен Byörndalen, в своем стиле, сыграв на синтезаторах Korg и грув-боксе Elektron. И знаете что, именно благодаря их версии я понял, что из одной этой песни Byörndalen на самом деле вполне можно было сделать четыре разных =)

Morin — этого чела хрен охарактеризуешь, потому что один альбом у него — акустический инди-поп с постукиваниями по гитаре, перегруженнымт ревером, другой — мелодичный, но рубящий с плеча синти-панк, а какой альбом он выпустит в июле, я даже не знаю. Мне, конечно, инди-поп ипостась, к которой он вернулся на сборнике Look At That, перепевая песню пост-хардкор группы Урон под гитару, в качестве перкуссии стуча по гостиничному столу, куда ближе.

Один космонавт — в обычной жизни довольно мелодичный металлизированный рок в духе поздних Bring Me The Horizon или даже помягче, с синтезаторами как элементом, без которого все развалится, но тем интереснее, что для сборника Look At That он записал думистый, сбивающий с ног пост-метал на данный трек Vensum, другого артиста лейбла, причем Полина, основательница лейбла, в этом кавере подпела и придумала часть аранжировки.

​​И еще две группы, чьи песни перепевали на сборнике от Look At Me, но сами они никого не перепели.

Урон — пост-хардкор-группа эмигрантов из Грузии и Черногории (и очередное доказательство того, что создавать музло на расстоянии работает) с песнями про, собственно, всю тяжесть и невообразимость этого опыта. И с одним треком на стихи Бориса Рыжего. С радостью и удивлением обнаружил, что барабанит в этой группе Ростик, экс-барабанщик Yoga For Wine Lovers и Олега Мусора. Мы пересекались с ним в 2019 году, когда он, собственно, играл с певицей Олег Мусор, а я барабанил с певицей Маяк. Помню, как тогда благоговел перед его серьезным отношением: у него даже чехлы для палочек были! А у меня железо было по кредитке куплено. Так с ним и езжу. Еще помню, как на концерте в «Бумажной фабрике» у чувака (кажется, его проект назывался До Полудня) слетела Ableton с подложками, он попросил Ростика сыграть вот так, с ходу, просто не слыша музыки, и Ростик очень рассердился, но сыграл настолько великолепно, что иначе как музыкальным чудом я это называть не готов.

Vensum — высокохудожественный инди-поп, тяготеющий к слэкер-року типа Мака Демарко, к Синекдохе Монтоку и, конечно, к Radiohead (первый трек на свежевышедшем альбоме «Вечно весенняя улица» как будто напрямую вытекает из песни House of Cards). Вообще, думаю, захочу еще вернуться к этому артисту и его новому альбому — что-то в нем есть такое, у чего есть все шансы попасть в мой топ года. Тем более что тут есть трек с Tafalaria — новым сольным проектом Алисы из Byörndalen, и боже, какой же у нее голос, я такой же хочу! И как же подходит ко всему хрупкому, монохромному и тонкому.

Решил собрать всех артистов лейбла Look At That (по одной песне) в одном плейлисте, если вам лень мучаться. Вообще не понимаю, как может быть лень мучаться, но, как говорил мой добрый приятель Илья, «я живу в кайф, и ты тоже попробуй».

Судя по первым двум новым песням The World Is a Beautiful Place & I Am No Longer Afraid to Die из трех, этому разноплановому эмо-оркестрику впору переименовываться в The World Is a Horrible Place & I Am Afraid to Die Again. Или даже в The World Always Has Been a Horrible Place & I Finally Acknowledge It. Кажется, они ни разу так истошно не кричали, причем что мальчик, что девочка.

Неудивительно, что обе эти песни — Se Sufre Pero Se Goza и Beware The Centrist — длятся одна чуть больше двух минут, другая даже меньше. Обе похожи одновременно на Slipknot (мужской экстрим-вокал напомнил Кори Тейлора, но, уверен, есть референсы и поинтересней — например, Ру из Enter Shikari в песнях типа Slipshod) и на Touché Amoré. Третий из уже вышедших треков, Auguries Of Guilt, более привычный по звучанию, с красивыми вокальными гармониями и летающими гитарками, но местами как будто чудом не срывается в крик и истерику. Особенно когда ускоряется в серединке. А еще больше — на несколько секунд замедляется ближе к концу… Такой это эмо-прок, на самом деле. Шикарная песня.
Вокалист Дэвид Ф.Белло TWIABP объяснил, что послужило поводом для усиления драматизма.

Как часто бывает этих случаях у американских эмо-групп, причина — в смерти.

«Мой папа умер. У Энтони умерла. Мир — прекрасное место, но очень часто жизнь — это просто пиздец какой-то. Когда мы пишем песни и играем их, нам это помогает пережить худшие моменты жизни. Может быть, это и вам поможет тоже. Если вы сейчас в больнице, или скоро вам нужно будет на похороны, эта песня (речь про Se Sufre Pero Se Goza — прим.ред) — для вас», — цитирует его Stereogum.

Альбом в августе!