Литература и власть. Постколониальная лаборатория - открытый воркшоп

Воскресенье, 3 апреля, 18:00-19:30

Вот такие вопросы придумали для воркшопа:

Что такое постколониализм и постколониальная литература? Что делает ее особенной?
Как говорить об идентичности, власти и государственности применительно к литературе?
Что такое гибридная идентичность и как она связана с глобализацией и миграцией?
И, наконец, что общего у романов «Американха» Чимаманды Нгози Адичи и «Generation П» Виктора Пелевина?

Если вы собираетесь быть, то буду очень благодарна, если зарегистрируетесь на таймпаде, вот здесь, чтобы я приблизительно знала, сколько нас будет: https://adhd-projects.timepad.ru/event/1979068/

Ссылка на трансляцию придёт всем, кто зарегистрировался на timepad, в 17:00.

Перечитывала “Ориентализм” Саида, пока составляла конспект для первой недели занятий в постколониальной лаборатории (если вы сейчас вспомнили, что хотели записаться, но не записались и что теперь делать – еще пару дней регистрация будет открыта. В среду вечером закроем, потому что дальше догнать группу по темпу чтения будет сложно) и что-то задумалась об ориентализме и фейках. Наверняка об этом уже писали, надо поискать – но в целом, это ведь в каком-то смысле синонимы.

Ориентализм – это система фейкового знаний, которое представляется вовлеченными институциями как объективное и которое подпитывает политическую власть. Здесь работа знания сродни работе того самого невидимого, и поэтому наиболее опасного идеологического аппарата, описанного Альтюссером. Но если мы в систему институционализированного ложного знания вносим такой артефакт, как фейк, что меняется в этой конструкции, особенно с учетом того, что работает ориентализм как система зеркал и отражений (ну, помимо того, что работа идеологического аппарата становится явной)?

Вопросы для первой встречи постколониальной лаборатории

Что такое постколониализм и постколониальность?
Какие примеры из художественной литературы можно вспомнить в связи с постколониализмом?
Конфликт каких точек зрения находится в фокусе внимания постколониальной теории?
Как связаны литература и власть?
Возможно ли объективное знание?
Какие формы сопротивления дискурсу доступны читателю? Писателю?
Как перечитывать канонические тексты, опираясь на постколониальный метод? (И в некоторых случаях – как жить дальше с этим новым знанием?)
Что такое национальная идентичность?
Как меняется картина мира под влиянием идей эссенциализма/конструктивизма?
Какие идеи/явления остаются за рамками постколониальной теории? Что не укладывается в ее логику?

*почитать после дискуссии: Бенедикт Андерсон – “Воображаемые сообщества”

Прочувствовала всю силу отчаяния апокалиптических вычислений Пьера Безухова, когда всерьёз начала размышлять над тем, что слова «мать» и «тьма» собираются из одного и того же набора букв.

По ночам я пишу бесконечные l*ve письма известно какому писателю/марку данилевскому/
пишу длинные письма каждый раз, когда солнце уже приходит, а я еще не ушла
пишу короткие каждый раз, когда об этом вспоминаю
сегодня я стала их перечитывать и насчитала 27 очень длинных писем
почти все они начинаются словами про дом и «ты знаешь, что это значит» -
когда твой дом становится не твой дом, он как будто твой дом, но какой-то крохотный зазор, миллиметры, разве имеет значение
но ты ошибаешься, ты же знаешь,
однажды начинается с того, что внутри тебя перестает умирать беспокойство
внутри меня столько беспокойства и сомнения, что я вижу на часах половину третьего, за окном тьма
я забываю шарф и выхожу на улицу, чтобы долго идти об руку/за руку со своим сомнением, отныне и впредь
я хожу по краю воды, иногда чистые, иногда патриаршие
пруды, а потом дальше до бесконечности или в геометрической прогрессии усталости просто вперед, туда, где ничего не вижу/тьма/
иногда нахожу себя на знакомых улицах и, конечно, будь это хорошие времена,
я бы приводила тебя сюда просто для того, чтобы сказать, что надо идти, и я даю тебе один наушник, чтобы самой слушать второй, но перед тем, как нажать play, говорю
«подожди, не говори ничего, ты должен услышать эту фразу прямо здесь, прямо сейчас, и мы обязательно должны прямо в этот момент не стоять, а идти» -
но ты понимаешь, я понимаю, что это не те времена,
времена, маркданилевский, такие, что я хочу знать не только про твою тьму, я хочу знать про твои идеи,
потому что если я люблю тебя, но твои идеи ненавижу, я, наверное, выживу, начну с того, что решу ненавидеть себя, но если окажется, что
я люблю тебя, но твои идеи презираю/и так будет отныне и впредь, это не я выбрала, что так может быть, но/отныне и впредь/так может быть

узнаем с тобой, что твой дом
дом, внутри которого бесконечная пустота
чернота
поглощает тебя
вот она, это буду я

Мы вышли: первый номер ROAR: Russian Oppositional Arts Review, "Вестника оппозиционной русскоязычной культуры". Я напишу тут то, что написано на сайте в "от редактора": мне кажется, что работы, собранные в этом, первом, номере ROAR, говорят сами за себя так ясно, что мне не хотелось бы отвлекать от них читателей, зрителей и слушателей даже на несколько лишних минут. Поэтому я сосредоточусь в основном на благодарностях — благодарностях всем, кто сделал существование этого номера возможным.

Огромное спасибо авторам и контрибьюторам номера — за тексты, арт-работы и саунд-работы. Ваше доверие значит для меня больше, чем я могу выразить словами. Спасибо невероятной команде волонтёров — редакторов, корректоров, переводчиков, работавших над содержанием номера: из соображений безопасности я не называю ряда имён тех, кто остался в России, но пользуюсь случаем лично поблагодарить Настика Грызунову, Марию Вуль, Мариам Тавризян, Наталию Занегину, Александра Гузмана, Анастасию Скойбедо, Michael Antman, Olga Gardner Galvin, Michael Kooi, Ainsley Morse, Stephanie Sandler, Sana Tchernov. Спасибо тем, кто делал сайт проекта, — Вете Сбитниковой и её команде. Спасибо моим прекрасным коллегам, которые помогали мне со сбором материалов, — среди них я могу назвать Дмитрия Кузьмина, Бориса Филановского, Виктора Меламеда, Павла Польщикова и Дашу Родину. И отдельное спасибо моим друзьям Александру Гаврилову, Марии Вуль и Мариам Тавризян за бесценную личную поддержку, которую они оказывали мне в ходе всей работы над номером.

Темой второго номера ROAR (он должен выйти 24 июня) станет «Сопротивление насилию». Мы продолжим в первую очередь публиковать материалы, связанные с войной, которую Россия сейчас ведёт против Украины; кроме того, в нашем редакционном портфеле уже сейчас есть стихи, проза, пьесы и арт-работы, связанные с нарастанием репрессий в России и с другими опытами персонального и коллективного противостояния насилию и жестокости. Мы будем рады рассмотреть тексты, саунд- и арт-работы, имеющие отношение к теме следующего номера ROAR, в любых форматах: пожалуйста, присылайте их на адрес [email protected].

Напоследок я добавлю: мы уже сейчас с нетерпением ждём момента, когда ROAR можно будет закрыть навсегда, то есть момента, когда больше не будет нужды маркировать определённый сегмент русскоязычной культуры в качестве стоящего в оппозиции к преступному российскому режиму — просто потому, что этот режим прекратит своё существование. Но пока этого не произошло, мы сделаем всё зависящее от нас, чтобы ROAR, выпускаемый в данный момент исключительно силами волонтёров, продолжал выходить.

С уважением,
Линор Горалик,
издатель и главный редактор ROAR.
24 апреля 2022

Против всяческого эссенциализма и за всяческий конструктивизм.

Пока он был с нами, я чувствовал с ним глубокую связь. Мы заканчивали предложения друг за другом и все время были на одной волне. Мы видели мир в одном свете. Но с тех пор как он покинул нас, я все острее осознаю различия между нами. Мне кажется, он стал другим писателем отчасти из-за нашей дружбы, я тоже стал другим из-за нашей дружбы. Мы как бы оттолкнулись друг от друга и двинулись к своим сильным сторонам. Нет, я не веду мысленные беседы с ним. Я думал, что уже пережил тот гнев, который я испытал, когда он покончил с собой, но, похоже, это меня уже не отпустит. Я видел многое, о чем не знала публика, и мне до сих пор трудно пережить обстоятельства его ухода. Мне трудно его простить.

облагороженная расшифровка нашего недавнего разговора с Джонатаном Франзеном. давно мне не было так страшно до и интересно во время. умный, честный, деликатный — и абсолютно на своем месте, конечно: в этом смысле он хороший ученик царственного Делилло.

It seems to me I am always preparing for a beautiful death. Avoid all short-cuts. Dress the way you like. Always check the train schedule in advance. Pay your own way. Apologize for what you did, not what you didn't do. Don't be mad at the guitar player in the subway. Don't wait too long. Patience is relative. Read the paper. Keep throwing things out. Keep your life light and spacious. Expect to feel different. You might need a camera. There are puddles and angles you'll never want to forget. If you get scared, count. The dream you're seeing out the window might be death. I think God is death. I really do.

— Eileen Myles

Летняя светотеневая встреча в честь восемнадцати авторов и авторок первого выпуска зина КЛКВМ

Тема первого выпуска — CHIAROSCURO/СВЕТОТЕНЬ

Это наконец-то происходит! 23 июля собираемся в последнем книжном бункере на земле, чтобы послушать, как читают светотеневые тексты, встретиться с авторами “светотеневого” выпуска, узнать, почему горизонтальная редакция – это сложно, но очень важно, и первыми услышать о новых планах зина и нашего литературного коммьюнити КЛКВМ.

Когда: 23.07 в 18:00 (в 18:30 — официальная часть)
Где: книжный «Бункер» на Чистых прудах
Дресс-код: приходите в светотеневых цветах: черном, белом и сером

Зарегистрироваться можно здесь (количество мест ограничено, поэтому зарегистрироваться очень-очень нужно!)

Делимся с вами дринкинг гейм для автофикшн-писательниц с корпоратива влаг.

Я никогда не выдавала автофикшн за фикшн. 

Я никогда не публиковала текст, не спрашивая разрешения у прототипов.

Я никогда не становилась героиней чужого автофикшена.

Я никогда не оставляла в тексте реальные имена людей.

Мне никогда не запрещали публиковать текст.

Я никогда не угрожала, что напишу про ситуацию текст.

На меня никогда не обижались за текст.

Я никогда не писала текст для того, чтобы снова сойтись с человеком.

Я никогда не отправляла на опен-кол текст, который не взяли в другом месте.

Я не думаю, что я голос своего поколения.

Нужно выпивать, если вы гилти (например, выдавали автофикшн за фикшн).

Когда не стало Лены Макеенко, я скачал себе архив её телеграм-канала. Оказалось, что не зря: в рамках всеобщей чистки Дуров удалил канал (точнее, удалил юзернейм, но без юзернейма в канал ещё надо умудриться попасть), так что если кому нужен архив, держите.

Tears hurt but help.

Френдз, если я сейчас исчезла и не отвечаю - пожалуйста, не переживайте. Я (без шуток) в экстремальной ситуации (ничего страшного!) и не там, где должна быть. But everything is under control. Я вернусь на связь через две недели, и вместе со мной все вернётся на свои места. Обнимаю, скучаю, не переживайте, правда. Экстремально - не обязательно плохо, просто у кого-то в карме прописаны приключения. Лав🖤