Милый Букишончик, зачем вы присылаете мне деньги? Я об них совершенно забыла. Еду ли я в Париж, - неизвестно пока. Каждый день перебрасываемся с Ольгой Леонардовной телеграммами и сегодня пришла из Франкфурта, что в Париж не едут и дальнейшее неизвестно. Если в Париж не едут, то и я не поеду, отложу. Не минуйте, пожалуйста, Крыма, когда будете ехать в Одессу - я вас очень об этом прошу. У меня настроение путешествующее и очень возможно, что я поеду посмотреть Одессу. Приезжайте прямо к нам на дачу и будете гостем самым дорогим. Если остановитесь в гостинице, то этим нанесете мне большое огорчение и я буду плакать. Здесь Куприн, мы с ним очень подружились, и он бывает у нас каждый день. Приезжайте скорее и его застанете. Телеграфируйте о приезде.

Я стала грешной и, пожалуй, вы теперь меня любить не будете.

Жду вас.

М. Чехова.

письмо Марии Чеховой, 13 апреля 1906, Ялта, Бунину - 35

Все поджидал от Вас ответа, дорогой Иван Алексеевич, но так как его все нет, то посылаю это письмо на имя г. Цетлина: может быть, Вы застряли где в пути...

Я до осени устроился в Чехословакии, наняв квартирку a la campagne, из 4 комнат. С едой здесь слабовато, но жить можно. Кажется, найдется и заработок. Во всяком случае здесь организуется большое чешское книгоиздательство для печатания русских книг. Капитал соберут, кажется, до 25.000.000 крон на это дело или, по-старому, 2.500.000, что весьма солидно, конечно. Издатели просили меня известить Вас, а чрез Вас и других писателей, меньшего калибра, чтобы Вы не торопились с контрактами на Ваши сочинения: чрез неделю все сконструируется и дело начнется. Платить, видимо, собираются прилично, - им не хочется, чтобы русские писатели ушли в немецкие руки. Обо всем этом и поставляю Вас в известность*.

А Вас почтительнейше прошу черкануть мне, переслали ли Вы в "Грядущую Россию" мою "Вечную сказку" и "Жен" и что из этого вышло. И вообще было бы весьма интересно узнать, какие перспективы открываются для нас в Париже. Особенно интересуют меня подробности о том деле, о котором писал гр. А. Н. Толстой.

Надеюсь, Вы хорошо устроились и Ваши большие слезы, папаша, текшие от Одессы до Вены, пообсохли. Дай Вам Бог всего доброго. Сердечный привет Вере Николаевне.

Ваш Ив. Наживин

письмо Наживина И.Ф., 14 апреля 1920, Прага, Hôtel Excelsior, No 45, Бунину 49 лет

*Наживин надеялся, что Карел Крамарж, бывший министр-президент Чехословацкой Республики и бескомпромиссный антикоммунист, поможет ему создать издательство. Несмотря на глубокую веру Крамаржа в Белое движение и на то, что он помогал Наживину с семьей, он отказался предоставить ему финансовые средства для литературных и политических изданий.

Завтра четверть века нашей совместной жизни. Ян предложил мне ресторан, а я предложила купить кулебяку и всяких вкусных вещей и позавтракать дома. Накормим "детей", пригласим Капитана. Ян засмеялся и сказал: "Да, если бы собрать все деньги, которые мы с тобой за эти 25 лет истратили на рестораны, можно было бы дом купить".

Грустно мне очень. Все вспоминается последний день дома. Грустный вечер, хотя и с большими надеждами. Многое оправдалось, многое оказалось тщетным, но все же жаловаться на свою судьбу не могу.

дневник Веры Буниной, 22 апреля 1932, Бунину 61 год

Мы стали очень мало есть. Принесла Клодиа юбку, а платить нечем. Дала на нитки 6 фр., остальные обещала в понедельник или вторник.

дневник Веры Буниной, 1 июля 1932

Дорогой, милый друг, очень огорчен Вашим положением. Очень прошу Вас - позвольте предложить Вам 800 франков. Те 200 фр., что я дал Марии Самойловне, остались у нее, и пусть так и будет (как уплата Вашего долга ей), дабы составилась круглая цифра Вашего долга мне - 1000 франков. А к этому позвольте присоединить еще и другую усердную просьбу: возвратить мне все эти деньги только тогда, когда явится полная, легкая возможность к тому, и ко всему этому делу в целом отнестись просто, совершенно просто, вполне веря, что я движим самыми лучшими чувствами к Вам. Сердечно обнимаю Вас, кланяюсь Вашей жене. Вера Николаевна кланяется Вам обоим.

Ваш Ив. Бунин.

письмо Ходасевичу В.Ф., 17 апреля 1934, Грасс, 63 года

Христос воскрес, милый Юринька, крепко целую тебя, дорогой друг! Не знаю, где ты теперь, пишу на всякий случай в Москву и в письме в Калугу повторяю то же по твоему адресу.

Вчера и сегодня я побывал в порту, в конторе Русского о-ва пароходства, разговаривал с моряками и наводил справки относительно поездки в Константинополь. Всеми силами убеждаю тебя - поедем туда, когда приедешь к нам. Давным-давно лето, ветры прекратились, море теперь будет тихое до самой осени, так что качки быть не может никакой - в особенности на таких гигантских пароходах, какие ходят в Александрию, т.е. и в Константинополь. Кроме того, у нас есть парижские капли, при которых даже шторм решительно говна стоит. Значит, об этом и толковать не стоит. Дорога туда и обратно во 2-м классе с продовольствием стоит всего 25 р. - 2-ой класс на этих пароходах отличается прямо-таки роскошью. В Константинополе ходят пароходики на Принцевы острова, что стоит копейки. Словом, и с денежной стороны поездка вздор, а ведь это будут впечатления на всю жизнь. Да это ты и сам сообразишь, что значит побывать в Константинополе. Поэтому в Москве возьми непременно полугодовой заграничный билет и кати скорее к нам. Дивную поездку совершим! Я вот ездил в Крым на днях - так забыть не могу этого очарования морского путешествия.

Погода у нас ослепительно-веселая.

из письма Ю.Бунину (брату), 18 апреля 1899, Одесса, 28 лет

Я не могу без тебя! Серьезно, очень серьезно прошу тебя подумать вот об чем: нельзя ли нам повенчаться летом, прямо после твоего поступления на службу в Витебское управление. Средства? Да ведь ты все равно хотела жить исключительно на свои деньги, а я тоже должен - с тобой ли живя или нет, - зарабатывать себе: ведь с голоду все равно не буду сидеть. Родители? - Надо серьезно побороть себя и несмотря ни на что поставить на своем: пойми - после одной тяжелой сцены с ними, после дневного, ну недельного страдания, ты станешь навсегда моею. Неужели тебе будет совестно назваться моею женою. Не думаю, чтобы я заслужил неуважение. На меня многие смотрят все-таки хорошо...

Подумай, ради Бога, - говорю серьезно, как никогда. Мы должны при свидании поговорить как следует, непременно. Не мальчишествую, - долго обдумывал и разговаривал с теткой об этом. Ну да об этом надо потолковать как следует. Жду только приезда...

О, эта "наша" комнатка. Поверишь - я весь день боялся входить в нее: сердце сжимается; сколько уже воспоминаний! Сколько раз в ней глядели на меня глубоко и нежно дорогие "глазы"... Зверочек! Родимый! Нет, я тебя свято, чисто люблю! Перед престолом Царя Небесного могу повторить это! И когда ты станешь около меня перед венчальным налоем, в белом, девственном платье, моею невестою перед Богом и людьми, - ты для меня будешь девушкою. Когда-то только это будет наяву?..

Когда это письмо ты получишь, будет светлый день Светлого праздника8. Знай, что я заочно поздравлю тебя и похристосуюсь с тобою.

Ну, до свидания, зверочек! Обнимаю тебя и целую нежно-нежно в хорошенькие губки... Ложусь спать.

Не рви моих писем.

Весь твой Ив. Бунин.

из письма Варваре Пащенко, 19.04.1891, Орёл, 21 год

Две недели не записывала. Чувствовала себя дурно. Был вызван к Яну Маан и за одно меня осмотрел. Оказывается, я очень истощена. Нельзя даже по саду вверх ходить. Ян уже больше трех недель теряет кровь. Похудел, побледнел. Все чаще приходит мысль, что без второй операции дело не обойдется. Жаль его ужасно и страшно за него. Мне "детей" жаль. Им очень хочется куда-нибудь проехаться. Но они кротко проводят целые дни за работой в саду или в доме.

дневник Веры Буниной, 15 июля 1932, Бунину 61 год

Как поживаете? Здоровы ли Вы? Не помню, писал ли я Вам о себе: я месяца три был тяжело болен, начиналось воспаление легких; я сейчас еще слаб ужасно. Не по мне парижский климат!

из письма Циону С.А., 21 апреля 1946, Париж, 75 лет

Ян пугает меня своей бледностью. До сих пор кровь. К французскому врачу он обращаться не хочет. Маану звонить тоже не хочет. Пригласить его - дорого. Да и советов Ян все равно не исполняет. Чувствую себя плохо. И Ян беспокоит, и Леня не устроен. Он все больше и больше стоит на том, что осенью уедет в Ригу, а я очень беспокоюсь за него.

дневник Веры Буниной, 24 июля 1932

Совершенно неожиданно написала фельетон "Заморский гость" - о приезде в Москву Верхарна. Если бы мне Бог помог печатать один фельетон в месяц, т. е. зарабатывать 200-350 фр. в месяц, я была бы несказанно счастлива и это могло бы немного облегчить нашу жизнь.

дневник Веры Буниной, 7 августа 1932

📖Телеграм-канал посвящённый творчеству Александра Куприна.
📌Мысли и рассуждения писателя
📌Отрывки из произведений
📌Дневниковые записи

Рады Вам https://hottg.com/kuprinai

Дорогой Гюрги, - надеюсь, Вы знаете, что в древности так звали носящих имя Юрия и Георгия, - как поживаете, что делаете, что пишете? Прочли ли мои книжки и восхитились ли ими и скоро ли выразите это восхищение печатно? Мне ведь это совершенно необходимо, ибо, ежели не будут они продаваться, я помру с голоду и лишу Вас наследства. Ужасно жалею, что дал Вам их, не поправив хоть наиболее идиотские опечатки! Например: Жёлудь - вместо Жолудь (прозвище старичка водовоза в "Чаше жизни"), город Стрелец - вместо Стрелецк (вторая строка начала той же "Чаши"), страшно - вместо странно (высится отель в рассказе "Старый порт")... да мало ли что еще! Пожалуйста, обратите внимание на изумительное произведение - "Святые"...

За всем тем жду от Вас хоть коротенького письма и остаюсь весьма благосклонный к Вам

Ив. Бунин.

письмо Адамовичу Г. В., 23 апреля 1953, Париж, 82 года

Милый Юринька! Еду в Огневку, настроение дьявольски скверное. Ведь я был опять в Одессе и тоскую об Ане страшно. Видел ее два раза на улице. А сынка, конечно, так и не видал, - проходя, видел его только издали, он был на балконе 3-го этажа. Положение отвратительное, и я умоляю тебя поговорить с адвокатами: теперь единственно, что можно предпринять - это прижать их как-нибудь похуже, чтобы хоть немного сдались, узнай про этап, могу ли я ее потянуть?

Относительно того, чтобы не выдавали пачпорта, подам заявление полицеймейстеру. Да на что ей пачпорт? Ради Бога, поговори. Приедешь ли в Огневку? Привези мою шляпу берлинскую.

Напиши немедленно мне о сроках полтавских векселей. Что делать опять? Кляну себя, но что ж делать. Денег у меня 11 р. Сию же минуту отдам Евгению 10 р. и пошлю стихи в "Курьер" на проценты для векселей. Жду твоего письма немедленно. Привези шляпу берлинскую. Крепко тебя целую.

письмо Бунину Ю. (брату), 24 апреля 1901, Курск, 30 лет

Крымов был у нас в среду. Зеленый яркий галстук туго подтягивал его крахмальный воротничек, курточка розовато-коричневая с золотыми пуговицами, сиреневая рубашка. В очках, через которые ярко голубели ирисы глаз. Разговаривал он только с Яном, ни на кого другого внимания не обратил. Снял только Яна и снялся с ним вдвоем. Лет ему за 50. В прошлом он издатель "Столицы и усадьбы", писал некогда в "Московских Ведомостях", знает очень многих. Они живут под Берлином. Видается с Горьким, Алексеем Толстым.

Ян: - Зачем вы печатаете по новой орфографии, да еще Бог с маленькой буквы пишете?

Крымов: - Новая орфография не большевиками выдумана. А Бог с маленькой буквы - но ведь и человек с маленькой пишется.

(Когда мы это рассказывали Зайцеву, то Кирилл Осипович заметил: - А вы не сказали ему, что и свинья с маленькой пишется?)

Восхищался Толстым: - Сидел он у меня до самого рассвета и много интересного рассказывал. Я считаю, что из прежней литературы только 4 писателя, Иван Алексеевич. Вам, может быть, эта компания не понравится - вы, Куприн, Горький и Алексей Толстой.

Потом он спрашивал о своих произведениях. Ян сказал ему, что он во всех и во всем видит только скверное, точно ничего нет хорошего ни в людях, ни в религии. Даже тяжело читать.

дневник Веры Буниной, 3 сентября 1932, Бунину 61 год

Канун моих именин, заказали немного лучший обед и завтрак. В доме так мало денег, что нельзя завтра будет никуда отправиться.

Вчера от папы письмо. Ему поднесли целый поднос подарков, восемьдесят вещей, в честь его восьмидесятилетия. Но что это за вещи. Семь иголок, гвозди, пузырек с подсолнечным маслом, одно яйцо, одно яблоко, четыре конверта. Но были и лучше: кальсоны, воротничек, 2 больших носовых платка, духи, одеколон. Видимо доволен, т. ч. и гости его не утомили. Но у него грудная жаба, значит, каждый момент может быть конец.

из дневника Веры Буниной, 29 сентября 1932

Шью себе платье, портниха в восторге – такая стала фигура. Только смотреть некому.

из письма Веры Буниной - Цетлиной М.С., 27 апреля 1941, Бунину 70 лет

Дорогой Иван Алексеевич,

я Вас благодарил в каком-то наглом тоне, ибо писал в квартире сестры, за несколько минут до закрытия почты, раздерганный всякими хлопотами. Будем считать, что то был черновик. Теперь, уплатив деньги хозяину, обретя кров, настрочив и напечатав очередной (бездарный) фельетон, откусив нос Бурцеву - почиваю от дел и благодарю Вас уже начисто. Ощущаю к тому настоящую душевную потребность, ибо Вы не только выручили меня из беды, но и человечески порадовали: участием, теплотой, простотой, даже поспешностью, которую Вы проявили дважды.

Должен сказать, что в ту памятную эпоху, когда Париж был мучительно озабочен распределением Ваших денег, я не раз высказывал смелую мысль о том, что не худо бы оставить что-нибудь и для Бунина ("Пусть хоть один сможет спокойно работать". - "А зачем ему теперь работать? " - Это не анекдот, а факт). Поэтому заявляю: не скоро и не сразу (да, над Вами не каплет), но долг верну.

Вчера получил я польский журнал с моею статьей о Вас. Сводится она к тому, что в стихах заняли Вы позицию оборонительную, пассивную, упорствуя против символизма и в этом упорстве отвергая правды символизма, чтобы не разделить ни в чем его заблуждения. Но в прозе, где символисты не сделали ничего (тут изруганы Мережковский, Зина, Брюсов и Сологуб, как прозаики), - Вы совершенно самостоятельно сделали один то, что надо было бы сделать символистам и на что оказались они неспособны: речь идет о претворении формы в содержание... Словом - попурри из четырех моих статей, которые Вы знаете6. - Если Ваше бюро не прислало Вам эту статью - черкните, я вышлю, хотя очень страшно, если Вы вздумаете в нее заглянуть: там то и дело встречается слово pozornie: Бунин pozornie* делает то, pozornie - это; меж тем никаких позорных поступков я Вам не приписываю. Наоборот - сам Алданов нашел бы, что комплиментов достаточно: Достоевский и Толстой помянуты. Бульше о русском писателе не скажешь.

За сим - приветствия и рукопожатия Вам, целование руки Вере Николаевне.

Ваш В. Ходасевич

Жена кланяется.

В.Ф. Ходасевич - И.А. Бунину, Булонь-сюр-Сен, 28 апреля 1934, Бунину 63 года

*В польском слово "pozornie" значит: с виду, на вид.

Фаина Раневская теперь в Telegram!

Собрание цитат, видеофрагментов и ярких воспоминаний о жизни одной из великих личностей XX столетия.

Приглашаем вас в мир Раневской!
hottg.com/Faina_Ranevskaya_tg

Русская и советская актриса театра, кино и озвучивания, народная артистка СССР, лауреат трёх Сталинских премий.

Рекомендуем к подписке:
hottg.com/Faina_Ranevskaya_tg