Channel: Пигаревские истории
А вообще, так, навскидку, назначение Белоусова выглядит хорошо и кажется вполне удачным решением. Даже непривычно как-то. Буквально воплощение мема про «Набиуллину в министры обороны»: они и работали вместе, и Белоусов, как я понимаю, это один из архитекторов экономики РФ.
Хотя, конечно, особых надежд давно приучены не возводить (и не нужно) и обольщаться не стоит. Но поглядим, вдруг что-то положительное да выйдет.
Впрочем, мне кажется, будет скорее про оптимизацию и аудит. А эффект как-то если и скажется, то не особенно скоро.
Хотя, конечно, особых надежд давно приучены не возводить (и не нужно) и обольщаться не стоит. Но поглядим, вдруг что-то положительное да выйдет.
Впрочем, мне кажется, будет скорее про оптимизацию и аудит. А эффект как-то если и скажется, то не особенно скоро.
Forwarded from Петрóполь
Друзья, на завтрашний Сеанс освободился один билет! Пишите нам @petropolis_office
Telegram
Петрóполь
Друзья, рады сообщить, что двери нашего спиритического салона откроются ещё раз перед длительными летними каникулами — 14 мая! Здесь вы можете увидеть несколько фотографий с предыдущих вечеров.
«Сеанс» — событие на грани театра, оперы, и интеллектуального…
«Сеанс» — событие на грани театра, оперы, и интеллектуального…
Советской пропагандой и постсоветскими левосоветскими патриотами десятилетиями активно форсился образ «красного графа» Алексея Алексеевич Игнатьева. Игнатьев изображался сериалом честности и офицерской чести, внесословным пылким патриотом, человеком, любившим Родину не только словом, но и делом.
В Москве на Китай-городе дом, где жил Игнатьев, украшен выразительной мемориальной доской в его честь, висящей прямиком напротив Администрации Президента.
Имя Игнатьева приводится как образчик патриотизма и чести, как укор и антитеза «буржуйскому» «белому движению». Дескать, глядите, граф, а за «красных»!
Игнатьев вспоминают как человека, который, мол, вот взял да и вернул/убедил Сталина вернуть, а точнее ввести погоны в советской армии в 1943 году.
И денежку из Парижа притащил ещё! Денежку! Не свою правда, но притащил!
Наконец, знамениты игнатьевские мемуары«50 причин, почему я пиздатый, а все вокруг мудаки» «50 лет в парижских кафешантанах» «50 лет в строю», в которых граф хвалебно повествуют о свой тяжкой, но крайне полезной службе родине.
Это всё, конечно же, интересно, но есть нюанс...
Кроется он в расследовании властями о растратах в Париже огромных государственных сумм.
В Москве на Китай-городе дом, где жил Игнатьев, украшен выразительной мемориальной доской в его честь, висящей прямиком напротив Администрации Президента.
Имя Игнатьева приводится как образчик патриотизма и чести, как укор и антитеза «буржуйскому» «белому движению». Дескать, глядите, граф, а за «красных»!
Игнатьев вспоминают как человека, который, мол, вот взял да и вернул/убедил Сталина вернуть, а точнее ввести погоны в советской армии в 1943 году.
И денежку из Парижа притащил ещё! Денежку! Не свою правда, но притащил!
Наконец, знамениты игнатьевские мемуары
Это всё, конечно же, интересно, но есть нюанс...
Кроется он в расследовании властями о растратах в Париже огромных государственных сумм.
[Начало]
16 октября 1917 года, всего за девять дней до большевистского переворота в Петрограде, состоящий в распоряжении начальника Генерального штаба в Париже 33-летний подполковник Алексей Николаевич Панчулидзев написал рапорт на имя своего шефа, в котором выдвигал тяжёлые обвинения против графа Алексея Алексеевича Игнатьева. Написать, по сути, донос на своего начальника, что в русской армии всегда считалось предосудительным, кадрового офицера вынудили крайние обстоятельства и граничащие с изменой очевидные злоупотребления [Цит. по публикации д.и.н. Андрея Ганина].
Подполковник Панчулидзев происходил из известного дворянского рода Пензенской губернии, по вероисповеданию был православным. Как и Игнатьев, Панчулидзев окончил Пажеский Его Величества корпус (1903 год). Между пажами всегда существовали самая тесная, дружеская спайка и взаимовыручка, что, на мой взгляд, является ещё одним доводом в пользу серьёзности обвинений. Позднее Панчулидзев служил в лейб-гвардии Уланском Его Величества полку, в составе которого участвовал в Первой мировой войне с начала боевых действий и был награждён георгиевским оружием (1915 год). Осенью 1915го, получив ранение на Восточном фронте, был направлен во Францию, где стал помощником военного агента, а с 17 (30) января 1917 года занимал должность штаб-офицера для поручений при русском военном агенте.
После революции Панчулидзев остался во Франции, стал священником, умер 9 марта 1964 года в Бюсси.
Примечательно, что героя Первой мировой войны Панчулидзева Игнатьев охарактеризовал лишь как «личного адъютанта (генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского — А. Г.), сынка своего (то есть Жилинского — А. Г.) старого полкового товарища Панчулидзева». О том, что Панчулидзев в течение нескольких лет был помощником Игнатьева, последний в своих весьма обширных мемуарах не обмолвился ни словом, а об обвинениях в свой адрес написал: «— Хабара! Хабара! — долетали до меня из коридора незнакомые мне слова. Я узнал голос Панчулидзева, бывшего адъютанта Жилинского, бывшего пажа и гвардейского офицера. — Справимся, наконец, мы с тобой, Игнатьев. Не станешь больше совать нос в каждый счёт да в каждый чек!».
Эта история, как мне думается, выглядит довольно неправдоподобно и комично. Сам Игнатьев, естественно, всячески отрицал собственную вину:
«...— Про вас говорят, что вы уже отложили на чёрный день в Швейцарии восемьдесят миллионов франков! — Почему не сто? — шучу я сквозь слёзы. Впервые в жизни я начал избегать людей».
Но если от мемуаров Игнатьева перейти к архивным документам, то его деятельность предстаёт в ином свете. В своём рапорте подполковник Панчулидзев писал, что Игнатьев «в течение двух лет, почти, моего пребывания во Франции был мною замечен:
I) В пренебрежительном отношении к Русской Армии, выразившемся в непристойных выражениях по отношению к ней и к Главному Управлению Генерального Штаба, а равно в безучастном отношении к защите достоинства русских офицеров, по отношению к которым были допущены некоторые некорректности.
II) Во лжи.
III) В закулисных интригах поочерёдно против всех представителей нашего Военного Командования во Франции с целью дискредитировать их как в глазах французских, так и русских властей, дабы доказать, что только его, Игнатьева, деятельность и является полезной во Франции и что он один способен быть в ней полноценным представителем Русской Армии. Эти интриги выразились: а) в доносах, б) в пассивном сопротивлении, тайно, через третьих лиц, оказываемом к исполнению их распоряжений. IV) В клевете против различных чинов Русской Военной Миссии во Франции.
VII) В попытках к установлению всеми способами лиц, которые, по мнению Игнатьева, могли бы быть опасными свидетелями его образа действий, для чего он пользовался услугами подчинённого ему Русского Отдела Междусоюзнического Бюро по контрразведке в Париже, во главе которого поставлен его родной брат, Гвардии I-го Гусарского полка, Полковник Граф Игнатьев 2-й (Павел)».
[Продолжение]
16 октября 1917 года, всего за девять дней до большевистского переворота в Петрограде, состоящий в распоряжении начальника Генерального штаба в Париже 33-летний подполковник Алексей Николаевич Панчулидзев написал рапорт на имя своего шефа, в котором выдвигал тяжёлые обвинения против графа Алексея Алексеевича Игнатьева. Написать, по сути, донос на своего начальника, что в русской армии всегда считалось предосудительным, кадрового офицера вынудили крайние обстоятельства и граничащие с изменой очевидные злоупотребления [Цит. по публикации д.и.н. Андрея Ганина].
Подполковник Панчулидзев происходил из известного дворянского рода Пензенской губернии, по вероисповеданию был православным. Как и Игнатьев, Панчулидзев окончил Пажеский Его Величества корпус (1903 год). Между пажами всегда существовали самая тесная, дружеская спайка и взаимовыручка, что, на мой взгляд, является ещё одним доводом в пользу серьёзности обвинений. Позднее Панчулидзев служил в лейб-гвардии Уланском Его Величества полку, в составе которого участвовал в Первой мировой войне с начала боевых действий и был награждён георгиевским оружием (1915 год). Осенью 1915го, получив ранение на Восточном фронте, был направлен во Францию, где стал помощником военного агента, а с 17 (30) января 1917 года занимал должность штаб-офицера для поручений при русском военном агенте.
После революции Панчулидзев остался во Франции, стал священником, умер 9 марта 1964 года в Бюсси.
Примечательно, что героя Первой мировой войны Панчулидзева Игнатьев охарактеризовал лишь как «личного адъютанта (генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского — А. Г.), сынка своего (то есть Жилинского — А. Г.) старого полкового товарища Панчулидзева». О том, что Панчулидзев в течение нескольких лет был помощником Игнатьева, последний в своих весьма обширных мемуарах не обмолвился ни словом, а об обвинениях в свой адрес написал: «— Хабара! Хабара! — долетали до меня из коридора незнакомые мне слова. Я узнал голос Панчулидзева, бывшего адъютанта Жилинского, бывшего пажа и гвардейского офицера. — Справимся, наконец, мы с тобой, Игнатьев. Не станешь больше совать нос в каждый счёт да в каждый чек!».
Эта история, как мне думается, выглядит довольно неправдоподобно и комично. Сам Игнатьев, естественно, всячески отрицал собственную вину:
«...— Про вас говорят, что вы уже отложили на чёрный день в Швейцарии восемьдесят миллионов франков! — Почему не сто? — шучу я сквозь слёзы. Впервые в жизни я начал избегать людей».
Но если от мемуаров Игнатьева перейти к архивным документам, то его деятельность предстаёт в ином свете. В своём рапорте подполковник Панчулидзев писал, что Игнатьев «в течение двух лет, почти, моего пребывания во Франции был мною замечен:
I) В пренебрежительном отношении к Русской Армии, выразившемся в непристойных выражениях по отношению к ней и к Главному Управлению Генерального Штаба, а равно в безучастном отношении к защите достоинства русских офицеров, по отношению к которым были допущены некоторые некорректности.
II) Во лжи.
III) В закулисных интригах поочерёдно против всех представителей нашего Военного Командования во Франции с целью дискредитировать их как в глазах французских, так и русских властей, дабы доказать, что только его, Игнатьева, деятельность и является полезной во Франции и что он один способен быть в ней полноценным представителем Русской Армии. Эти интриги выразились: а) в доносах, б) в пассивном сопротивлении, тайно, через третьих лиц, оказываемом к исполнению их распоряжений. IV) В клевете против различных чинов Русской Военной Миссии во Франции.
VII) В попытках к установлению всеми способами лиц, которые, по мнению Игнатьева, могли бы быть опасными свидетелями его образа действий, для чего он пользовался услугами подчинённого ему Русского Отдела Междусоюзнического Бюро по контрразведке в Париже, во главе которого поставлен его родной брат, Гвардии I-го Гусарского полка, Полковник Граф Игнатьев 2-й (Павел)».
[Продолжение]
Начало
В рапорте Панчулидзева были и такие строки: «Одной из тормозящих дело раскрытия истины причин является то обстоятельство, что бюро контрразведки в Париже состоит под начальством родного брата нашего Военного Агента и является мощным орудием последнего для осведомления о всём, что может быть ему лично невыгодно, и нажима на тех, кому известны компрометирующие гр[афа] Игнатьева факты... Графы Игнатьевы устроили на время войны из Парижа как бы Игнатьевский майорат, из которого под самыми лживыми и гнусными предлогами изгоняются все неповинующиеся их самодержавной воле»
К каждому пункту обвинения Панчулидзев приложил обстоятельное описание.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 2652. Л. 90-94.
Но дело, разумеется, далеко не только в рапорте... Это лишь начало
[Дальше]
В рапорте Панчулидзева были и такие строки: «Одной из тормозящих дело раскрытия истины причин является то обстоятельство, что бюро контрразведки в Париже состоит под начальством родного брата нашего Военного Агента и является мощным орудием последнего для осведомления о всём, что может быть ему лично невыгодно, и нажима на тех, кому известны компрометирующие гр[афа] Игнатьева факты... Графы Игнатьевы устроили на время войны из Парижа как бы Игнатьевский майорат, из которого под самыми лживыми и гнусными предлогами изгоняются все неповинующиеся их самодержавной воле»
К каждому пункту обвинения Панчулидзев приложил обстоятельное описание.
РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 2652. Л. 90-94.
Но дело, разумеется, далеко не только в рапорте... Это лишь начало
[Дальше]
Пренебрежительное отношение Алексея Игнатьева к армии (первый пункт обвинения), по мнению Панчудлидзева (и других обвинителей) проявилялось регулярно. В ноябре 1915 года, когда он в одном из разговоров, порицая русскую армию, призывал собеседников учиться у французов, потому что мы «варвары и скифы». Игнатьев высказывал эти суждения не только русским офицерам: «Я и французам говорю, что же вы хотите от таких варваров, ведь это скифы». Однажды, получив приказание из ГУГШ, Игнатьев заявил: «В Главном Управлении Генерального Штаба сидят одни идиоты и скифы». Особенно резко Игнатьев отзывался о работе Отдела по устройству и службе войск ГУГШ. По мнению подполковника Панчулидзева, Игнатьев за пять лет пребывания вне России попал под влияние французов и полностью утратил русскую точку зрения на вещи.
В отношениях с французами Игнатьев занимал уничижительно-пассивное положение. Безучастность к защите достоинства России военный агент России (так, между прочим, должность должна обязывать) граф Алексей Игнатьев, к примеру, проявил в следующем случае.
17 февраля (1 марта по новому стилю) 1917 года на завтраке у французсуого военного министра генерала Л.-Ж.-Г. Лиоте для русского офицера, Генерального штаба полковника И. И. Щолокова не хватило места. Безусловно, это было унижением не только для конкретного штаб-офицера и генштабиста, что само по себе невероятно, но и для всей союзной русской армии. Долгом Игнатьева как армейского представителя было вступиться за честь офицера и армии, однако он этого не сделал.
Словом, «скифы» постоят. Но, впрочем, это всё нюансы и детали. Цветочки.
[Дальше интереснее]
В отношениях с французами Игнатьев занимал уничижительно-пассивное положение. Безучастность к защите достоинства России военный агент России (так, между прочим, должность должна обязывать) граф Алексей Игнатьев, к примеру, проявил в следующем случае.
17 февраля (1 марта по новому стилю) 1917 года на завтраке у французсуого военного министра генерала Л.-Ж.-Г. Лиоте для русского офицера, Генерального штаба полковника И. И. Щолокова не хватило места. Безусловно, это было унижением не только для конкретного штаб-офицера и генштабиста, что само по себе невероятно, но и для всей союзной русской армии. Долгом Игнатьева как армейского представителя было вступиться за честь офицера и армии, однако он этого не сделал.
Словом, «скифы» постоят. Но, впрочем, это всё нюансы и детали. Цветочки.
[Дальше интереснее]
Telegram
Пигаревские истории
В рапорте Панчулидзева были и такие строки: «Одной из тормозящих дело раскрытия истины причин является то обстоятельство, что бюро контрразведки в Париже состоит под начальством родного брата нашего Военного Агента и является мощным орудием последнего для…
Граф Алексей Игнатьев с 1915 года стал военным агентом России во Франции. Среди прочего, он получал огромные средства на оплату закупаемого Россией у французов вооружения.
Занимательно, что родовой майорат Игнатьева — имение Ольгово Московской губернии, — по данным на 1916 год, приносил графу ежегодно 50 000 рублей убытка, притом что годовой доход военного агента в странах второго разряда, к которым относились Франция, Германия, Австро-Венгрия, Китай и Япония, составлял за всеми вычетами 1500 рублей жалованья, 3500 столовых, 1200 квартирных и 700 рублей на служебные расходы, всего 6900 золотых рублей. А иных крупных источников заработка лично у графа не водилось. Откуда же брались деньги?
При этом ежемесячно через Игнатьева проходило около 120 миллионов франков, а всего миссией с 1 (14) января 1914-го по 1 (14) января 1918 года было потрачено 1 млрд 70 млн 177 тыс. 302 франка 60 сантимов.
И тут небезынтересна личность П. К. Ильинского — человека, отвечавшего у Игнатьева за финансы.
Ильинский всецело был креатурой Игнатьева, возвысившего его из низов, благо командование позволяло вести финансовую деятельность через любых лиц. Свою карьеру Ильинский начал в качестве... кухонного мужика у секретаря русского посольства во Франции графа Фервека, затем, ещё до войны, работал писцом у Игнатьева (по другим данным, камердинером), после чего возглавил счётный отдел. Из нижних чинов Ильинский был произведён Игнатьевым в офицеры, став в одночасье подпоручиком (позднее поручиком (!?!)) корпуса переводчиков.
К слову, по данным французской военной разведки, Ильинский был «абсолютным ничтожеством, человеком с довольно тёмным прошлым...».
Не будучи профессиональным бухгалтером, он вёл у Игнатьева финансовую отчётность по огромным суммам. Весьма вероятно, русскому военному агенту требовался как раз такой человек — безропотный исполнитель, который не задавал лишних вопросов и в случае провала мог стать крайним.
Но это тоже лишь детали, хотя и важные...
Занимательно, что родовой майорат Игнатьева — имение Ольгово Московской губернии, — по данным на 1916 год, приносил графу ежегодно 50 000 рублей убытка, притом что годовой доход военного агента в странах второго разряда, к которым относились Франция, Германия, Австро-Венгрия, Китай и Япония, составлял за всеми вычетами 1500 рублей жалованья, 3500 столовых, 1200 квартирных и 700 рублей на служебные расходы, всего 6900 золотых рублей. А иных крупных источников заработка лично у графа не водилось. Откуда же брались деньги?
При этом ежемесячно через Игнатьева проходило около 120 миллионов франков, а всего миссией с 1 (14) января 1914-го по 1 (14) января 1918 года было потрачено 1 млрд 70 млн 177 тыс. 302 франка 60 сантимов.
И тут небезынтересна личность П. К. Ильинского — человека, отвечавшего у Игнатьева за финансы.
Ильинский всецело был креатурой Игнатьева, возвысившего его из низов, благо командование позволяло вести финансовую деятельность через любых лиц. Свою карьеру Ильинский начал в качестве... кухонного мужика у секретаря русского посольства во Франции графа Фервека, затем, ещё до войны, работал писцом у Игнатьева (по другим данным, камердинером), после чего возглавил счётный отдел. Из нижних чинов Ильинский был произведён Игнатьевым в офицеры, став в одночасье подпоручиком (позднее поручиком (!?!)) корпуса переводчиков.
К слову, по данным французской военной разведки, Ильинский был «абсолютным ничтожеством, человеком с довольно тёмным прошлым...».
Не будучи профессиональным бухгалтером, он вёл у Игнатьева финансовую отчётность по огромным суммам. Весьма вероятно, русскому военному агенту требовался как раз такой человек — безропотный исполнитель, который не задавал лишних вопросов и в случае провала мог стать крайним.
Но это тоже лишь детали, хотя и важные...
Ганин А. В. Любимые женщины братьев Игнатьевых // Родина. №3, 2007. С. 64-69.
Лисовский [Ю. И.] Что я знаю о Бресте — Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 458. Л. 11.
Французская разведка о деятельности графа П. А. Игнатьева (Документы)//Игнатьев П. Моя миссия в Париже. М. 1999. С. 301–302, 306.
РГВИА. Ф. 15304. Оп. 1. Д. 155. Л. 124.
РГВИА. Ф. 15304. Оп. 4. Д. 197. Л. 2.[Начало]
До Октябрьского переворота против графа Алексея Игнатьева велось расследование военными и судебными чинами по подозрению в хищении средств, в работе на интересы частных предприятий и банков, в нанесении ущерба русским интересам из личной выгоды.
Стали всплывать детали.
К примеру...
По свидетельству возмущённого Игнатьевым правдоискателя, члена артиллерийской комиссии полковника Ф. Г. Колонтаева, заказ на поставку дистанционных трубок для артиллерии по 6 франков за штуку Игнатьевым был отклонён, сам Колонтаев отправлен на фронт, а за время его отсутствия графом сделан заказ на трубки по 12 франков за штуку.
Пример следующий. Весной 1916 года русским военным агентом было получено при посредничестве Русского торговопромышленного банка, не пользовавшегося покровительством Игнатьевп, предложение пяти французских предприятий о поставке двух миллионов тяжёлых снарядов. По получении этого предложения Игнатьев был сильно взволнован, у его сотрудников [согласно показаниям] сложилось впечатление, что это предложение задевает какие-то личные интересы графа. Заказ в итоге был размещён в различных отделениях завода «Крезо-Шнейдер», и так не справлявшегося с русскими заказами из-за их обилия.
В свою очередь, те пять фирм, первыми предложивших заказ, внезапно [видимо, наволочка] получили проблемы с французской полицией, их представители были вызваны на допрос, так как якобы не имели права делать предложения непосредственно военному агенту. Колонтаев располагал документальными подтверждениями того, что Игнатьев при размещении заказов всё время отдавал предпочтение исключительно заводам Шнейдер и связанным с ними, причём деньги переводились исключительно через Русско-Азиатский банк и директора его парижского отделения А. Г. Рафаловича.
На нажитые с поставок деньги Игнатьев, по показаниям французского офицера капитана Дофина, приобрёл «для одной артистки» ожерелье стоимостью 300 000 франков.
«Артистку» эту звали Натальей Трухановой. Труханова – дочь цыгана и француженки, в июне 1918-го они обвенчаются. Мало того, что Игнатьев жил на её квартире в доме 19 по набережной Бурбонов, он давал её телефон как служебный. Так что, это было секрет Полишинеля. И обвинения в растрате казённых средств на Труханову в адрес Игнатьева с ходе войны сыпались неоднократно.
Возвращаясь к делам и схемам Игнатьева... Такие действия в те дни, когда десятки тысяч русских солдат сражались и гибли в сражениях у озера Нарочь, вызывают вопросы. Вызвали они вопросы и у русских властей.
Дознание по делам, связанным с обвинениями в адрес военного агента Алексея Игнатьева и начальника разведки при русской военной миссии Павла Игнатьева (родрйо брат), оказалось на личном контроле Начальника Генерального штаба. Сам факт чего, как минимум, наносил ущерб престижу России.
В 1917 ситуация достигла пика. Против произвола братьев Игнатьевых выступили уже упомянутый выше подполковник Панчулидзев, Генерального штаба полковник В. В. Кривенко, поручик граф В. И. Капнист, член русской военной миссии Колонтаев, который располагал документами о неправильном ведении Игнатьевым дел, а также полковник военно-судебного ведомства Ю. И. Лисовский, возглавлявший Расследовательную комиссию. Полковник Лисовский обнаружил злоупотребления на принадлежавших русской военной миссии огромных складах во французском Бресте.
В истории со складами в Бресте ещё в конце июня 1917 года было проведено расследование, материалы которого сохранились. Русское военное имущество постепенно приходило в негодность от небрежного хранения (тысячи ящиков с ржавыми касками, патронами, снарядами, автомобилями, гнилой конской сбруей). Все закупки на сумму в 20 миллиардов рублей и хранение приобретённого имущества находились в ведении графа Игнатьева, причём общая сумма ущерба от преступного недосмотра составила миллионы рублей. Русские грузчики (многие из военнопленных, бежавших из германского плена), работу которых оплачивала русская миссия, работали с частными лицами, не имевшими к России никакого отношения, в частности, сооружали для французов заборы.
[Продолжение]
До Октябрьского переворота против графа Алексея Игнатьева велось расследование военными и судебными чинами по подозрению в хищении средств, в работе на интересы частных предприятий и банков, в нанесении ущерба русским интересам из личной выгоды.
Стали всплывать детали.
К примеру...
По свидетельству возмущённого Игнатьевым правдоискателя, члена артиллерийской комиссии полковника Ф. Г. Колонтаева, заказ на поставку дистанционных трубок для артиллерии по 6 франков за штуку Игнатьевым был отклонён, сам Колонтаев отправлен на фронт, а за время его отсутствия графом сделан заказ на трубки по 12 франков за штуку.
Пример следующий. Весной 1916 года русским военным агентом было получено при посредничестве Русского торговопромышленного банка, не пользовавшегося покровительством Игнатьевп, предложение пяти французских предприятий о поставке двух миллионов тяжёлых снарядов. По получении этого предложения Игнатьев был сильно взволнован, у его сотрудников [согласно показаниям] сложилось впечатление, что это предложение задевает какие-то личные интересы графа. Заказ в итоге был размещён в различных отделениях завода «Крезо-Шнейдер», и так не справлявшегося с русскими заказами из-за их обилия.
В свою очередь, те пять фирм, первыми предложивших заказ, внезапно [видимо, наволочка] получили проблемы с французской полицией, их представители были вызваны на допрос, так как якобы не имели права делать предложения непосредственно военному агенту. Колонтаев располагал документальными подтверждениями того, что Игнатьев при размещении заказов всё время отдавал предпочтение исключительно заводам Шнейдер и связанным с ними, причём деньги переводились исключительно через Русско-Азиатский банк и директора его парижского отделения А. Г. Рафаловича.
На нажитые с поставок деньги Игнатьев, по показаниям французского офицера капитана Дофина, приобрёл «для одной артистки» ожерелье стоимостью 300 000 франков.
«Артистку» эту звали Натальей Трухановой. Труханова – дочь цыгана и француженки, в июне 1918-го они обвенчаются. Мало того, что Игнатьев жил на её квартире в доме 19 по набережной Бурбонов, он давал её телефон как служебный. Так что, это было секрет Полишинеля. И обвинения в растрате казённых средств на Труханову в адрес Игнатьева с ходе войны сыпались неоднократно.
Возвращаясь к делам и схемам Игнатьева... Такие действия в те дни, когда десятки тысяч русских солдат сражались и гибли в сражениях у озера Нарочь, вызывают вопросы. Вызвали они вопросы и у русских властей.
Дознание по делам, связанным с обвинениями в адрес военного агента Алексея Игнатьева и начальника разведки при русской военной миссии Павла Игнатьева (родрйо брат), оказалось на личном контроле Начальника Генерального штаба. Сам факт чего, как минимум, наносил ущерб престижу России.
В 1917 ситуация достигла пика. Против произвола братьев Игнатьевых выступили уже упомянутый выше подполковник Панчулидзев, Генерального штаба полковник В. В. Кривенко, поручик граф В. И. Капнист, член русской военной миссии Колонтаев, который располагал документами о неправильном ведении Игнатьевым дел, а также полковник военно-судебного ведомства Ю. И. Лисовский, возглавлявший Расследовательную комиссию. Полковник Лисовский обнаружил злоупотребления на принадлежавших русской военной миссии огромных складах во французском Бресте.
В истории со складами в Бресте ещё в конце июня 1917 года было проведено расследование, материалы которого сохранились. Русское военное имущество постепенно приходило в негодность от небрежного хранения (тысячи ящиков с ржавыми касками, патронами, снарядами, автомобилями, гнилой конской сбруей). Все закупки на сумму в 20 миллиардов рублей и хранение приобретённого имущества находились в ведении графа Игнатьева, причём общая сумма ущерба от преступного недосмотра составила миллионы рублей. Русские грузчики (многие из военнопленных, бежавших из германского плена), работу которых оплачивала русская миссия, работали с частными лицами, не имевшими к России никакого отношения, в частности, сооружали для французов заборы.
[Продолжение]
Forwarded from Ньюсач/Двач
Чем известен премьер Словакии Фицо, на которого совершено покушение:
— Правительство Словакии заблокировало выделение республикой нового пакета военной помощи Украине на 40,3 миллиона евро;
— Он пообещал, что Словакия не поддержит заявку Украины на членство в НАТО, поскольку это самая «большая бессмыслица»;
— Фицо заявлял, что страна не будет более посылать Киеву военную помощь;
— По его мнению, военная помощь Запада Украине не имеет смысла и ведёт лишь к увеличению числа жертв конфликта;
— Антироссийские санкции он считает «негативно отражающимися на жителях Словакии».
— Правительство Словакии заблокировало выделение республикой нового пакета военной помощи Украине на 40,3 миллиона евро;
— Он пообещал, что Словакия не поддержит заявку Украины на членство в НАТО, поскольку это самая «большая бессмыслица»;
— Фицо заявлял, что страна не будет более посылать Киеву военную помощь;
— По его мнению, военная помощь Запада Украине не имеет смысла и ведёт лишь к увеличению числа жертв конфликта;
— Антироссийские санкции он считает «негативно отражающимися на жителях Словакии».
HTML Embed Code: