Подпись автора:
Я даже не знаю, почему пугало не особо работает. Может, это из-за квадратной головы?

Поздравляю всех с Днём космонавтики! Освоение космоса - это единое дело всего человечества и радует, что это мы (люди) продолжаем делать вместе. По теме сов - космонавт Алексей Николаевич Овчинин уже не раз летал в космос, в первый раз он там взял на МКС вот эту плюшевую совку своей дочери. Милота!

В третьей части нашего цикла про «совиную» архитектуру Москвы вы также можете узнать еще о четырех особняках начала ХХ века и одном музее, во внешнем, а иногда даже и во внутреннем декоре которых можно увидеть сов.

Почитать и посмотреть больше фотографий вы можете в Дзене или Телетайпе.

Бумажная сова, к которой прилагается костюм. Это был рекламный вкладыш в бакалейную продукцию, там была целая коллекция респектабельных зверей: сова, кот, жаба, лягушка и свинья. Респектабельные они были, конечно, уже в одетом виде, голяком - не очень.
Четверо из зверей вкладывались в наборы для выпечки, а один - в кофе. Датировка - 1890-е.
Надпись на кукле: «Лучший мужчина. Вырезать по сплошным линиям и согнуть по пунктирным»

А тут была ещё одна бумажная сова-кукла, которую можно было «приодеть».

P. S. Нас поправляют, что эта бумажная сова скорее всего шафер - друг жениха на свадьбе (один из вариантов перевода "best man" с английского). Да и одет он тут в праздничный смокинг. Возможно, это была вот эта свадьба.

Басня Эзопа
Сова и Кузнечик

Сова всегда спит днем. Затем, после захода солнца, когда розовый свет гаснет на небе, и тени медленно поднимаются по лесу, она выходит, взъерошенная и моргающая, из дупла старого дерева. Ее странное "ху-ху-ху-у-у-у" эхом разносится по тихому лесу, и она начинает свою охоту на жуков, лягушек и мышей, которых она так любит есть.

Так вот, жила-была одна старая Сова, которая с возрастом стала очень сердитой, и ей было трудно угодить, особенно если что-нибудь нарушало ее ежедневный сон. Однажды теплым летним днем, когда она дремала в своем дупле на старом дубе, кузнечик неподалеку запел радостную, но очень скрипучую песню. Из отверстия в дереве, служившего ей и дверью, и окном, высунулась голова старой совы.

– Убирайтесь отсюда, сэр, – сказала она Кузнечику. – У вас что, совсем нет манер? Вы должны, по крайней мере, уважать мой возраст и дать мне спокойно спать!

Но Кузнечик дерзко ответил, что у него столько же прав на свое место под солнцем, сколько у Совы на ее место в старом дубе. Затем он заиграл более громкую и еще более скрипучую мелодию.

Мудрая старая Сова прекрасно понимала, что спорить с Кузнечиком, да и с кем бы то ни было еще, если уж на то пошло, бесполезно. Кроме того, днем ее зрение было недостаточно острым, чтобы позволить ей наказать Кузнечика так, как он того заслуживал. Поэтому она отбросила все грубые слова и заговорила с ним очень ласково.
– Хорошо, сэр, – сказала она, – если я должна бодрствовать, я собираюсь устроиться прямо здесь, чтобы насладиться вашим пением. У меня здесь есть замечательное вино, присланное мне с Олимпа, которое, как мне сказали, Аполлон пьет перед тем, как спеть высшим богам. Пожалуйста, поднимитесь и отведайте со мной этот восхитительный напиток. Я знаю, оно заставит вас петь, как самого Аполлона.
Глупый Кузнечик был захвачен лестными словами Совы. Он прыгнул в логово Совы, но как только он оказался достаточно близко, чтобы старая Сова могла его ясно видеть, она набросилась на него и съела.
Лесть – это не доказательство истинного восхищения.